Саймон Монтефиоре - Красный монарх: Сталин и война
Перед переездом в Москву Берия приставал к Бронке в Кунцеве, за что она влепила ему пощечину. «Я этого не забуду», – пригрозил Лаврентий, но Поскребышева не сдалась. 27 апреля 1939 года Бронка позвонила Лаврентию Павловичу и попросила принять ее, чтобы обсудить дело брата. Она отправилась на Лубянку. После той встречи ее больше никто не видел.
Александр Поскребышев в тот день прождал до полуночи, потом позвонил Берии домой. Главный чекист Советского Союза сообщил, что супруга Поскребышева задержана, но отказался обсуждать этот вопрос по телефону. Утром так и не сомкнувший глаз Поскребышев пожаловался Сталину.
– От меня ничего не зависит, – сухо ответил вождь. – Ничем не могу помочь. Только НКВД может во всем разобраться.
Этот лицемерный ответ, конечно, не убедил Поскребышева. Когда Сталин позвонил Берии, тот напомнил о связи Бронки с Троцким. Сталин, Берия и Поскребышев встретились по этому вопросу около полуночи 3 мая в Маленьком уголке. Нарком внутренних дел показал признание Бронки. Александр Поскребышев умолял Сталина отпустить жену.
– Что мне делать с моими девочками? Что будет с ними? – в отчаянии воскликнул сталинский секретарь. Потом вспомнил о ребенке жены от первого брака и еще больше испугался: – Галю заберут в детский дом?
– Не беспокойся, – ответил Иосиф Виссарионович. – Мы найдем тебе другую жену.
Такое предложение было типичным для Сталина. В свое время он угрожал Крупской, что, если она не подчинится партии, то ЦК назначит вдовой Ленина другую женщину.
Поскребышев больше ничего не мог сделать. Через два года, когда немцы приближались к Москве, Бронку расстреляли. Ей был всего тридцать один год.
Ее дочери Наталье сказали, что Бронка умерла естественной смертью. Александр Поскребышев растил дочерей с большой нежностью и любовью. В его доме повсюду стояли и висели фотографии Бронки. Однажды, когда маленькая Наталья показала на один из снимков и сказала: «Мама», – он не сдержался и с рыданиями выбежал из комнаты.
История Бронки Поскребышевой – типичная трагедия того времени. Наталья узнала о расстреле матери лишь в школе. Ей рассказала об этом Козловская, дочь известного тенора. Девочка заперлась в кабинке туалета и долго там плакала. Поскребышев, как и говорил Сталин, женился второй раз. Уничтожение Бронки не отразилось на его отношениях со Сталиным и Берией. Секретарь помнил главное правило: партия всегда права.
Сталин проявлял к дочери Бронки большой интерес. «Как Наташа? – часто спрашивал он Поскребышева. – Она полненькая и хорошенькая?» Прошло несколько лет. Наталья Поскребышева как-то вечером не смогла решить задачку по математике и позвонила отцу. Трубку снял Сталин.
– Я могу поговорить с папой? – спросила она.
– Его здесь нет. А в чем дело?
И вождь объяснил, как следует решать задачу.
В крепкой дружбе между Поскребышевым и Берией лишь однажды возник напряженный момент. Чекист как-то обнял еще маленькую Наташу и печально произнес:
– Ты будешь такой же красивой, как твоя мама.
Поскребышев позеленел от гнева. Сдержался он тогда с огромным трудом.
– Наталья, иди поиграй, – выдавил секретарь Сталина.
* * *Прежде чем приступить к убийствам жен соратников и друзей, Сталин спас от смерти двух старых приятелей. Серго Кавтарадзе был старым большевиком и придерживался левых взглядов. Сталина он знал больше тридцати лет, с начала века. Это был умный космополит. Он женился на княжне Софье Вачнадзе. Крестной матерью жены Кавтарадзе являлась сама императрица Мария Федоровна, мать Николая II.
Серго упрямо вступал то в одну оппозицию, то в другую, но Сталин неизменно его прощал. Когда Кавтарадзе арестовали в конце двадцатых, вождь освободил его и приказал Кагановичу помочь старому другу. В конце 1936 года Серго снова арестовали. Так он появился в одном из расстрельных списков Ежова. Вместе с ним схватили и жену Кавтарадзе. Их дочери Майе тогда было одиннадцать. Девочка набралась смелости и отправила Сталину жалобное послание с просьбой пощадить родителей, подписавшись: «Пионерка Майя Кавтарадзе». Обоих Кавтарадзе пытали, но не расстреляли. Сейчас, в конце 1939 года, письма пионерки Кавтарадзе напомнили Сталину о существовании друга, и он попросил Берию выяснить, жив ли тот еще.
Серго Кавтарадзе, сидевшего в тюрьме на Лубянке, неожиданно побрили, перевели в более просторную и светлую камеру, ему дали меню, из которого он мог заказать любое блюдо. Потом Кавтарадзе отвезли в гостиничный номер люкс, где его ждала жена. Конечно, Софья сильно изменилась, но она, по крайней мере, была жива. Вскоре из Тифлиса приехала их дочь. Еще через несколько дней в номере Кавтарадзе раздался телефонный звонок.
– Вас ждет товарищ Сталин, – сообщил бесстрастный голос. – Если вы готовы, машина заедет за вами через полчаса.
Серго отвезли в Кунцево.
– Здравствуй, Сергей! – тепло поздоровался Коба, как будто Кавтарадзе не признавали виновным в участии в заговоре с целью убить генсека. – Где ты был все эти годы?
– Сидел.
– Значит, ты сумел выкроить время, чтобы посидеть? – пошутил Сталин.
После ужина Сталин какое-то время молчал, потом взволнованно спросил:
– Значит, ты все же хотел убить меня?
– И ты в это веришь? – ответил Кавтарадзе вопросом на вопрос.
Иосиф Виссарионович усмехнулся.
Вернувшись в гостиницу, Кавтарадзе тихо сказал жене:
– Сталин серьезно болен.
Прошло несколько недель… Как-то у Кавтарадзе ужинали друзья. В 11 часов вечера неожиданно зазвонил телефон. Через минуту Серго вышел к гостям и сказал, что ему нужно бежать. Он удалился, не сказав больше ни слова. Его жена и дочь Майя, которой тогда уже было четырнадцать лет, легли спать. В шесть утра Кавтарадзе, сильно шатаясь, вернулся домой, в трехкомнатную квартиру на улице Горького. Всю ночь он пил и сейчас с трудом держался на ногах.
– Где ты был? – возмутилась жена.
– У нас гости, – объявил он.
– Ты пьян…
Потом она услышала чьи-то шаги. На кухню, так же пошатываясь, вошли Сталин и Берия. Они сели за кухонный стол, а Власик остался стоять у входной двери. Пока Кавтарадзе разливал вино, Софья бросилась в комнату Майи.
– Проснись! – прошептала она, изо всех сил тряся дочь за плечо.
– Что случилось? – воскликнула перепуганная девочка. – За нами приехали? Нас арестуют?
– Нет, к нам пришел товарищ Сталин.
– Я не хочу с ним разговаривать. – Майя надулась. После ареста родителей она относилась к вождю со вполне объяснимой ненавистью.
– Ты должна выйти, – настаивала Софья. – Это великий человек, историческая личность.
