Саймон Монтефиоре - Красный монарх: Сталин и война
– Перестаньте, товарищ Молотов, вы слишком строги к нашим друзьям, – заметил Сталин.
Он предложил снизить численность советского контингента до 25 тысяч человек. Это была мизерная, ничего не значащая уступка. Проглотив балтийскую страну во время первого акта «Лебединого озера», Сталин вернулся к переговорам с Германией.
В полночь состоялась заключительная встреча с немцами. Риббентропу позвонил Гитлер и разрешил уступить Литву.
– Господин Гитлер знает, как вести дела, – одобрительно сказал Сталин.
Иоахим Риббентроп был очень взволнован происходящим. Он на радостях заявил, что России и Германии никогда не следует больше воевать друг с другом.
– Пожалуй, это все-таки должно было быть так! – ответил Сталин.
Риббентроп поразился, когда услышал это, и попросил, чтобы переводчик еще раз перевел слова вождя.
Немец предложил Москве присоединиться к военному союзу против Запада, на что Сталин ответил:
– Я никогда не допущу ослабления Германии.
Генсек не хотел военного союза против Британии и Франции, потому что, вне всяких сомнений, верил, что они будут сдерживать Германию на западе.
Когда наконец, уже ближе к рассвету, на столах разложили карты, Сталин подписал новый контур Европы синим мелком. Его автограф протянулся на двадцать пять сантиметров в длину и три – в высоту.
– Надеюсь, я подписался разборчиво? – с улыбкой осведомился он.
К 3 октября три балтийских государства согласились принять советские гарнизоны. После этого Сталин и Молотов решили заняться четвертой балтийской страной, входившей в сферу их влияния, Финляндией, которая, по расчету советских вождей, не должна устоять перед нажимом и угрозами.
Убийство жен
Пока мир изумленно взирал на то, как Сталин и Гитлер делят восток Европы, вождь решил еще раз на всякий случай проверить преданность друзей и соратников. Способ он выбрал довольно оригинальный. Чекистам надлежало арестовывать жен партийных руководителей и расстреливать некоторых из них, а генсек наблюдал бы за тем, как мужья будут на это реагировать.
Сталин всегда интересовался мельчайшими подробностями из жизни жен соратников. В 1939 году он подчеркнул красным карандашом фамилии некоторых руководителей, их жен и детей. Смысл этих пунктирных линий до сих пор остается загадкой. Наверное, поэтому существует немалый соблазн относиться к ним как к чему-то мрачному и зловещему. Но Сталин мог просто хотеть узнать, например, сколько машин нужно той или иной семье.
Жизнь в Кремле менялась, она становилась более строгой и регламентированной. На официальных банкетах жены сейчас сидели отдельно от мужей. К своим прежним фавориткам, Полине Молотовой и Доре Казан, вождь относился с подозрением. Он наверняка боялся, что жены соратников знают слишком много государственных секретов и поэтому являются лакомыми кусочками для иностранных разведок. Кроме того, Сталин с неодобрением относился ко всему, что вмешивалось в слепую преданность делу партии и вождю. «Сталин не признавал личных отношений, – говорил Лазарь Каганович. – Любовь одного человека к другому для него не существовала». В женах генсек видел не подруг жизни товарищей, а заложниц. При их помощи можно добиться от соратников покорности и послушания, наказать за допущенные промахи и ошибки. «Никто из тех, кто спорил со Сталиным, не похвалится тем, что сохранил свою жену», – сказал как-то Лаврентий Берия Нине. Так получилось, что резня жен руководителей совпала с переездом Берии в Москву. Над Полиной Молотовой нависла опасность. В 1939 году она работала народным комиссаром рыбной промышленности, правила косметической империей и была кандидатом в члены ЦК. Несмотря на такое обилие титулов, Берия начал расследование и нашел среди ее помощников – «вандалов» и «саботажников». Сама того не зная, она помогала им собирать ценную информацию. Начиная это дело, Иосиф Виссарионович посылал очередной антисемитский сигнал Гитлеру.
10 августа, когда Сталин с Молотовым вели сложные дипломатические игры, политбюро предъявило обвинения Полине. Сталин предложил исключить ее из ЦК. Вячеслав Молотов показал способность не во всем соглашаться со Сталиным и настоящую любовь к жене. Он смело воздержался. 24 октября Полину сняли с поста наркома. Ее сурово раскритиковали за легкомысленность и спешку в принятии решений, но признали невиновной в других «преступлениях». Вскоре Полина Молотова получила новое назначение. Она должна была руководить текстильной и галантерейной промышленностью и опять вернулась к своему обычному великолепию. Дочь Молотовых, Светлану, считали несравненной советской «принцессой». Она ходила в мехах и французских платьях.
Однако новое назначение не означало, что опасность миновала. За Молотовыми постоянно следили. Сталин не забыл ни возражения своего ближайшего соратника, ни грехи его супруги. Он еще вернется к ним. Пока же генсек и Берия строили планы похищения жены Молотова. Неясно, что помешало их осуществить. Но Полине повезло, что она вообще осталась жива.
25 октября 1938 года Берия арестовал жену Калинина. Михаил Иванович к тому времени давно лишился какой бы то ни было реальной власти. Он не осмеливался ни в чем возражать Сталину, хотя и обижался, что с ним несправедливо обращаются. К тому времени Калинин фактически жил с другой женщиной, своей домохозяйкой Александрой Горчаковой, дворянкой по происхождению. Его жена Екатерина Ивановна, курносая эстонка, отправилась вместе с подругой, которая, не исключено, была и ее любовницей, бороться с неграмотностью на Дальний Восток. Вернувшись в Москву, Калинина неосторожно заговорила с подругой о жестокости Сталина. Беседа была записана на магнитофон. Квартира Калинина, естественно, прослушивалась. Подругу Екатерины Калининой расстреляли, а саму ее отправили в ссылку так же, как несколько ранее жену Буденного.
В апреле 1937 года Сталину позвонила доктор Бронка Поскребышева, ей в ту пору было уже двадцать семь лет. Посребышева попросила принять ее на даче в Кунцеве по очень важному личному делу. Бронка надела лучшее платье. Ее муж об этой встрече наверняка не знал, в противном случае он бы, вне всяких сомнений, пришел в ярость. Кроме Сталина и Поскребышевой, о тайной встрече между ними знал только Николай Власик.
Бронка приехала просить за арестованного брата, кремлевского доктора Металликова, косвенно связанного через жену с Троцким. После смерти Сталина Власик рассказал об этом разговоре своим родным. Миссия Бронки закончилась неудачей. Она была в ужасе, что на нее тоже пало пятно сторонницы Троцкого.
