Збигнев Войцеховский - Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины
«Только бы выдержали», – пронеслось в голове.
Но потом тут же вспомнилось, как матросы тащили пианино, а оно наверняка весило не меньше худосочной кобылы.
– Не урони только, – испуганный хозяин от волнения взялся за голову.
– Не говори под руку, – огрызнулся Поддубный.
Шаг за шагом он преодолевал сходни, прислушиваясь к скрипу досок под ногами и гулу восхищенной толпы зевак. Плечами ощущал, как часто и неровно бьется сердце испуганного животного. Наконец нога Ивана ступила на палубу, он присел, кобыла, почувствовав под собой твердую опору, вздрогнула, неуверенно стала на все четыре ноги и, пошатываясь, подошла к борту. Только теперь собравшиеся закричали, до этого боялись спугнуть лошадь. Под эти крики Иван и спустился с корабля, снял шляпу, вытер ею вспотевшее лицо.
– Сколько я тебе должен? – хозяин кобылы беспорядочно шарил по карманам.
– А нисколько. Мы же с тобой ни про что не договаривались, – пожал плечами Иван.
– Нельзя так.
– Можно, – усмехнулся Поддубный.
Ему грело сердце восхищение людей, признавших его успех, от этого даже слегка кружилась голова. Зеваки неторопливо расходились. Из-за парапета питейной на Поддубного таращились носатый с краснолицым. От увиденного они даже позабыли о своем предложении, так их впечатлило зрелище. Из здания конторы к Ивану торопливо шел худощавый мужчина в клетчатом жилете, на локтях у него лоснились черные сатиновые нарукавники. Маленькие стеклышки очков поблескивали на солнце.
– Вас как зовут? – спросил он, взмахнув правой рукой, на пальцах которой виднелись чернильные пятна.
– Поддубный я – Иван Максимович, – проговорил силач.
– А моя фамилия Тапузидис, – представился мужчина. – Управляющий местным отделением греческой фирмы «Ливас», – и обернулся на здание конторы.
Поддубный сразу же понял, что это его шанс, почувствовал, что судьба сама ведет его правильным путем. Не зря же появилась в порту пугливая кобыла. Не зря еще в Красеновке он на спор носил на плечах коня. Вот только нужно правильно понимать эти знаки судьбы, связывать их между собой, ведь она коварна и часто подсовывает всякие искушения типа тех двух прощелыг в питейном заведении.
Тапузидис глядел на Поддубного, как смотрят на понравившуюся на рынке вещь, разглядывал так, что Иван даже смутился. Не принято такое в селе.
– Геракл, настоящий Геракл! – восхищенно проговорил грек.
– Какой еще Геракл? – не понял Поддубный.
Он смутно припоминал о том, что про какого-то Геракла в приходской школе после занятий говорил священник с детьми, но кто он такой, так и не всплыло в памяти. Тапузидис охотно пояснил, причем сделал это без всякого выпячивания своей образованности, словно рассказывал, как пройти к нужной улице:
– Геракл – это древнегреческий герой. Силач. Самый сильный из всех живших на Земле. Он льву пасть голыми руками мог разорвать и, кстати, разрывал.
– Так я ж не разрываю, – усмехнулся Поддубный. – Зачем льву пасть рвать? Пусть живет.
– А знаете, как Геракл стал таким сильным? – спросил и тут же продолжил грек: – Еще мальчишкой он брал на плечи теленка и каждое утро оббегал вокруг городских стен. Теленок рос, становился тяжелее, и уже подростком Геракл спокойно носил быка на себе, бегал с ним вокруг города. Вот так совершаются великие дела. Вам бы в цирке выступать.
Иван улыбался, представив себя с быком на плечах. Тапузидис сделался серьезным:
– Вы, Иван Максимович, – перешел он на вполне официальный тон, – наверное, работу в Севастополь приехали искать? – он покосился на плетеный саквояж с нехитрыми пожитками.
– Сильно заметно? Да, есть такое, на заработки в город подался.
– Тогда лучше и не ищите. Считайте, что уже нашли. Согласны работать грузчиком на фирме «Ливас»? Если хотите, можете о нас справки навести. Репутация у нас безупречная. Лучшей не найдете.
– Слыхал о ней. Парни, которые в Одессе работали, хвалили. Сказали, им все до копейки выплачивали.
– Вот видите. Сколько вы рассчитываете зарабатывать?..
Иван и сам этого не знал.
– Как все, – слегка растерявшись, ответил он.
– Себя ценить надо. Знать свою цену. Это как на базаре, привезли товар – сами цену и устанавливаете. Много взять захотите, никто не купит, даже если товар хорошим будет. Мало попросите – прогадаете. Ну, так сколько? Вы же вдвое больше обычного биндюжника поднять можете.
– В порту грузчики артелями работают, – показал свою осведомленность в этом вопросе Поддубный. – Что заработали, на всех поровну делят. Когда кто работает спустя рукава, с тем сперва поговорят, а потом, если не поможет, сами и прогонят. Если из-за меня хотите кого выгнать, то я сразу не согласен. Захотят ребята меня к себе взять, тогда другое дело.
Тапузидис с уважением посмотрел на Поддубного, люди с принципами ему нравились.
– Тогда пошли. Сами спросим, – было видно, что он привык решать вопросы быстро, с ходу.
Иван еле поспевал за шустрым греком. Тот умудрялся идти быстрее всех, буквально просачивался сквозь портовую суету, проскальзывал между людьми. Широкий же в плечах Иван застревал. Он привык к сельскому простору, когда можно идти свободно, когда никто не стоит у тебя на пути. Тапузидис словно испытывал того, кого хотел нанять на работу, будто хотел узнать, способен ли Поддубный приспособиться к городской суете. Ведь здесь без этого никак нельзя.
– Пьянством не страдаете? – спросил он, вновь оказавшись рядом с Иваном. – А то, знаете ли, многих крепких мужчин мне пришлось повидать. Слабые у нас не работают. Вот только водка сильнее многих оказалась.
– Выпить могу, но без разгула.
– Это хорошо. Вот мы и пришли.
У стенки чернела громада парохода. На мостовой высился штабель с мешками. Бригада грузчиков – человек двадцать – устроилась прямо на них. Биндюжники перекусывали. Завидев управляющего, мужчины торопливо дожевывали, поднимались, здоровались с уважением. Грек тут же перешел к делу:
– Вот, – указал он на своего спутника. – Поддубный Иван Максимович. Хочет узнать, возьмете ли вы его к себе работать?
– А чего он умеет? – тут же раздался закономерный вопрос.
– Да все умею, – Иван развел руками.
Тут же кто-то из грузчиков припомнил:
– А это не ты кобылу на пароход занес?
– Ну я. А что? Надо было, и занес.
Такой ответ почему-то позабавил суровых портовых грузчиков. Раздался хохот. Поддубный почувствовал, что просто взять сейчас три мешка с зерном и бегом занести на судно – это не демонстрация его возможностей. Следовало удивить народ. Он расставил ноги пошире, развел руки в стороны.
– А ну подходи, цепляйтесь, сколько сможете.
Замешательство длилось совсем немного. В чисто мужских компаниях в чести смелые дерзкие забавы.
