Павел Берлин - Неизвестный Карл Маркс. Жизнь и окружение
«Истинный законодатель, – говорит по этому поводу Маркс, – должен бояться бесправия – в противоположность этому законодательствующий интерес боится последствий, вытекающих из права, боится тех злых сил, против которых существуют законы». В противоположность частным лицам и группам, для государства «и собственник леса, и крестьянин, таскающий из леса хворост, являются гражданами. Если мелкий и крупный собственник леса имеют одинаковое право на защиту со стороны государства, то разве не располагают в еще большей степени этим же правом все крупные и мелкие граждане?» Государство должно отнестись в тяжбе между крестьянами и помещиками как учреждение, стоящее над этою борьбою. Помещики, не могущие подняться до государственной точки зрения, добиваются того, чтобы государство упало до частновладельческой точки зрения. По отношению ко всем домогательствам превратить государство в представительство частных, сословных интересов, «всякое совершенное государство, если оно хотя сколько-нибудь соответствует своему понятию, должно при первой же практической попытке подобного рода громко заявить: ваш путь не мой путь и ваши намерения не мои намерения».
Эти слова Маркса непререкаемо показывают, что в своих первых литературных произведениях он еще всецело стоял на чисто идеалистической, гегельянской точке зрения на государство и право. Но работа в «Рейнской газете», поставившая его лицом к лицу с практическими вопросами государственной деятельности, заставила Маркса признать, что из одной гегелевской философии нельзя «выводить» решения все острее становившихся на очередь дня социально-политических вопросов. Маркс по мере своей редакторской и публицистической деятельности все осязательнее чувствовал необходимость заняться серьезным изучением социально-политических вопросов и выработкой социально-политического миросозерцания. В частности, во время работы в «Рейнской газете» Маркс столкнулся впервые с необходимостью внимательно изучить социализм и занять к нему определенную позицию. В «Рейнской газете» сотрудничали, правда, в качестве второстепенных сотрудников несколько социалистов, за что умеренные охранительные газеты еще больше на нее косились, а когда «Рейнская газета» перепечатала одну статью из «Юного поколения» Вейтлинга, то охранительная «Аугсбургская всеобщая газета» воспользовалась этим случаем, чтобы обвинить ненавистную ей «Рейнскую газету» в сочувствии коммунизму. Маркс на страницах «Рейнской газеты» ответил на это «обвинение» и в своем ответе открыто признал и заявил, что редакция «Рейнской газеты» (а редактором был Маркс) еще не выясняла своего отношения к коммунизму, она еще недостаточно его изучила, и только после основательного ознакомления с ним она сумеет занять по отношению к нему ту или иную позицию.
«Рейнская газета», – писал Маркс в 1843 г., – никогда не заявляла сочувствия теоретической истинности коммунистических идей в их современной форме и, конечно, еще менее стремилась к их практическому осуществлению и даже не считает его возможным. Она подвергает эти идеи основательной критике. Но если бы «Аугсбургская газета» способна была бы к чему-нибудь большему, чем вылощенные фразы, то она бы тогда поняла, что сочинения таких людей, как Леру, Консидеран, и прежде всего такие глубокие сочинения, как книги Прудона, могут подвергаться критике не на основании поверхностных, скоропалительных суждений, а только после продолжительных и глубоких исследований».
Таким образом, в 1843 г. Маркс, как он это открыто заявил, только начинал знакомиться с социализмом и только уяснял самому себе отношение к коммунизму. Еще на студенческой скамье Маркс, как мы уже видели в первом очерке, никогда не высказывал определенных суждений по тому или другому вопросу общего миросозерцания, не занявшись предварительно долгим, основательным и всесторонним изучением этого вопроса. И теперь, когда полемика с «Аугсбургской газетой» еще раз показала ему необходимость отдаться серьезному изучению социально-политических вопросов, его вновь потянуло с поприща публицистики в тишь кабинета[6].
В то время как Маркс разрешал текущие вопросы на основании анализа «понятия» частной собственности, «понятия» государства, «понятия» права, помещики и чиновники, не имея никакого понятия обо всех этих «понятиях», успешно практически разрешали вопрос в свою пользу. Помещики проявили при этом чисто каннибальскую жестокость, решив «раз навсегда» уничтожить у крестьян «коммунистические замашки». Лесничим был отдан приказ стрелять во всех охотящихся без разрешения в помещичьих лесах; лесничие усердно исполняли это приказание и, чтобы избегать судебной волокиты, предавали сожжению трупы убитых порубщиков леса и браконьеров.
Маркс из гегелевского понятия о государстве как о «нравственном организме» «выводил», что государство не может стать на сторону помещиков, но на самом деле государство из своих интересов «вывело», что оно должно стать на защиту помещиков, и решительно стало.
Это еще раз убедило Маркса в необходимости заняться внимательным изучением реальных социальных отношений существующего общества, его еще сильнее начинало тянуть из редакторской комнаты в библиотеку. Немецкое правительство обратило это желание Маркса в необходимость – «Рейнская газета» была закрыта.
Яркий радикальный тон этой газеты, ее большой успех, ее сильное влияние– уже давно обратили на себя тревожное внимание немецкого правительства. Раньше оно пробовало усмирить газету внушениями, советами, предостережениями, но ничего не помогало. Тогда правительство назначило для газеты специального цензора, двойную цензуру, но и цензура оказалась бессильной, так как ловко переодетые в гегелевские абстракции неблагонамеренные мысли проходили через цензурные рогатки. Тогда правительство 1 января 1843 г. постановило, что к 1 апреля 1843 г. газета должна прекратить свое существование. Правительство при этом заявило, что оно до сих пор не прекращало газеты и теперь оттягивает смертный приговор до 1 апреля, имея при этом в виду материальные интересы акционеров и подписчиков; а пока, до наступления 1 апреля, к газете был приставлен специально выдрессированный цензор. Давление со стороны акционеров, умиленных заявлением правительства, и гонения со стороны цензора заставили редакцию «Рейнской газеты» прекратить свое участие раньше назначенного газете срока запрещения. В номере от 18 марта 1843 г. появилось заявление Карла Маркса: «Нижеподписавшийся заявляет, что наступившие цензурные условия заставляют его выйти из состава редакции».
В лице «Рейнской газеты» Маркс сумел создать самый замечательный орган той эпохи.
Эта газета сыграла, несмотря на свое очень кратковременное существование, значительную роль в деле политического развития немецкого общества. Об этом свидетельствуют отзывы о ней современников. Один из самых проницательных ее современников Эрнст Дронке в своей интересной хронике той эпохи (с 1840–1845 г.) «Берлин», несколько раз отмечает глубокое влияние этой газеты.
«Новый год, – говорит Дронке о 1842 г., – ознаменовался выходом нового органа общественного мнения, основанного на акциях «Рейнской газеты» в Кёльне. По своей решительности эта газета скоро перегнала все другие и безусловно заслужила в истории немецкой прессы первое, самое выдающееся место». Несколькими страницами далее он отмечает «общие симпатии страны, завоеванные этою газетою в самое короткое время».
Во втором томе, говоря о зарождении социалистического движения в Германии, Дронке отмечает, что этому движению предшествовала борьба за свободные права человека, а эта борьба нашла своего первого выразителя в «Рейнской газете», «этом метеоре, который внезапно так высоко и ярко вспыхнул во тьме немецкой жалкой прессы и так же внезапно исчез».
Когда «Рейнская газета» была закрыта, то значительное количество кельнских граждан обратилось к королю с петицией о снятии запрещения. К королю даже была отправлена для этого специальная депутация, но, конечно, из этого ровно ничего не вышло, а адвокаты и нотариусы, подписавшие эту петицию, получили через министра юстиции высочайший выговор, и им было внушительно предложено «озаботиться приобретением более зрелых воззрений»…
Маркс воспользовался прекращением «Рейнской газеты» для того, чтобы исполнить свое настойчивое желание – погрузиться в изучение социально-политических вопросов и выяснение своего социально-политического мировоззрения. Эта глубокая внутренняя работа, прерываемая лишь личными делами и переговорами об основании нового журнала, длилась целый год, и Маркс вышел из нее со значительно обновленным мировоззрением! – он сделался горячим последователем философии Людвига Фейербаха.
Философия Фейербаха как нельзя лучше шла навстречу затаенным желаниям передовой немецкой интеллигенции, стосковавшейся на холодных высотах гегелевских абстракций по живому и действующему человеку. Маркс, как мы видели, во время своей публицистической деятельности в «Рейнской газете» освещение социально-политических вопросов «выводил» из гегелевских понятий, но очень скоро убедился, что многообразная и все усложнявшаяся социальная жизнь не укладывается в эти понятия. Маркс был слишком глубоко проникнут верою во всесильную власть философии, прошел слишком основательную философскую школу, чтобы, убедившись в недостаточности гегелевской философии, отбросить вообще всякую философию и отдаться социально-политической деятельности, не освещенной, не осмысленной общим философским мировоззрением. Такое стремление к живой, жизненной философии испытывала тогда вообще радикальная немецкая интеллигенция. И когда Л. Фейербах выступил с проповедью этой живой, жизненной философии, когда, на место гегелевской абстракции Фейербах торжественно воздвиг в центре философской системы живого и действующего человека, немецкая передовая интеллигенция, и в ее числе Маркс, встретили это учение с неописуемым энтузиазмом.
