Ричард Колье - Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини
— Дорогой друг, — стали они втолковывать Варгеру после первой рюмки, — все не так плохо, как ты думал.
Под их руководством он быстро вошел в роль. Через два дня после прибытия на Маддалену он даже предложил пари на бутылку коньяка, что дуче мертв.
Тогда его привели в дом, расположенный по соседству с виллой Вебер, и, не говоря ни слова, ткнули пальцем. На узкой террасе виллы, в западном ее крыле, на деревянном стуле сидел Бенито Муссолини, смотря на море.
Для проведения операции надо было решить еще целый ряд тактических проблем. С борта тральщика, когда тот сделал разворот в гавани, Скорцени сделал скрытно несколько снимков виллы. С внешней ее стороны был задействован подвижный патруль и рядом установлен пулемет. Однако высокие стены забора не позволяли видеть происходящего во дворе. Для этой цели и было придумано посещение прачечной, расположенной выше виллы, с узлом грязных капитанских рубашек.
Пока Варгер выкладывал белье на стол, Скорцени напросился в туалет.
— Наверное, я схватил дизентерию, — пояснил он, корча гримасу как от боли. — В желудке творится что-то невероятное.
Женщина стыдливо извинилась за свой бедный дом. Тогда в разговор вмешался Варгер, сказавший своему компаньону:
— Метрах в пятидесяти от дороги я видел каменную расщелину. Иди туда, а я подожду здесь.
Припадая к скалам и приспустив для достоверности брюки, Скорцени внимательно рассматривал виллу Вебер. Стены ее были украшены терракотовыми львами и орлами. Муссолини видно не было, вероятно, у него был полуденный отдых, но на террасе находилось не менее двух десятков человек охраны. Скорцени задумался: «Может быть, дуче не разрешается находиться на террасе?»
Даже теперь ему не верилось, что он находится столь близко от Муссолини. Вот уже три недели он следует за передвижениями дуче, каждый раз немного опаздывая. Вначале в офис Капплера на улице Виа Тассо пришло сообщение, что Муссолини совершил самоубийство. Чтобы разобраться во всем, Скорцени, Радлю, Капплеру и Дольману потребовалось около восьми часов за кофе и сигаретами. Во втором сообщении говорилось, что Муссолини находится в одной из клиник и смертельно болен. Были и слухи о том, что он якобы находился в Испании в качестве почетного гостя генерала Франко, а также — что он отправлен рядовым на сицилийский фронт.
Отмечая шестидесятилетие со дня рождения Муссолини — 29 июля, — Гитлер прислал собрание сочинений Ницше в обложках из голубой марокканской кожи. — Вы должны лично проследить за тем, — передал Штудент Кессельрингу слова фюрера, — чтобы дуче получил подарок.
Кессельринг обратился к королю и Бадолио, но те ответили лишь, что «Муссолини жив и здоров и находится под личной защитой короля». Бадолио обещал, что передаст подарок фюрера адресату.
4 августа информатор из штаба карабинеров сообщил Капплеру, что Муссолини находится всего в часе езды от казармы Подгора. На санитарной автомашине он доставлен оттуда в казарму карабинеров Легнано и помещен в комнату ожидания командира части.
А в одном из римских ресторанов Карл Радль разговорился с неким поставщиком продовольствия на побережье в район Гаэты, в 170 километрах к югу от Рима. Так вот он слышал от немецкого унтер-офицера, крутящего любовь с местной девушкой, что «весьма высокопоставленный заключенный» направлен на днях в тюрьму на остров Понца — в сорока километрах от побережья.
Буквально через несколько часов этот унтер-офицер был доставлен к генералу Штуденту, затем отправлен в ставку Гитлера «Волчье логово». Там он рассказал фюреру то, чему был свидетелем. В полночь 27 июля по пустынным из-за воздушного налета союзников улицам Гаэты к порту подъехал кортеж из шести автомашин. Из закрытой машины в сопровождении полицейских агентов вышел дуче и ступил на борт корвета «Перзефоне». В это же время источник, близкий к Рашель, находящейся под домашним арестом на вилле Рокка-делле-Каминате, сообщил, что она передала два чемодана с одеждой дуче некоему рыбаку, плававшему между островом Понца и материком.
Однако Гитлер, внимательно изучивший карту, пришел к выводу, что скорее всего речь идет о соседнем острове Вентотене, почти недосягаемом, когда дует сирокко из Африки.
— Никаких хороших вестей из этой проклятой Италии, — в сердцах чертыхнулся фюрер.
Ежедневно досье в голубой обложке с надписью «Документы государственной важности», хранившееся в сейфе Капплера, пополнялось новыми бумагами. От Генриха Гиммлера из Берлина пришло сообщение, что дуче покинул Понцу и на борту линейного корабля «Италия» доставлен на остров Специя, находящийся почти в шестистах километрах от Понцы. Скорцени знал, что Хайни, как они звали своего шефа, собрал лучших астрологов, угостив их шампанским и русской семгой, чтобы они определили местонахождение дуче.
— Подшей эту бумагу и забудь о ней, — сказал Скорцени Капплеру, — вместе с сообщениями, что Муссолини находился одновременно на острове Капрера, западнее Сардинии, и в больнице монастыря Святой Марии.
И вот пришло сообщение с Маддалены.
Поспешив назад, Скорцени увидел, что Варгер мирно беседовал с каким-то карабинером из охраны. Поговорив о фруктах, девушках и вине, он как бы между прочим сказал, что по немецкому радио утром было передано сообщение о смерти дуче от лихорадки. Карабинер ответил, что это — самые настоящие враки.
— Мне известны подробности его болезни, — вмешался Скорцени. — Мне их рассказывал знакомый врач.
— Нет, нет, синьор, — возразил карабинер, — это не так. Сегодня утром я лично сопровождал дуче и видел его собственными глазами. Мы посадили его в белый самолет с красными крестами, и он улетел.
Выйдя из прачечной, Скорцени внимательно осмотрелся. Слова солдата подтверждались. Под их ногами виднелась гавань, ярко освещенная солнцем. Но гидросамолета, стоявшего там у причала всю последнюю неделю, видно не было. А с исчезновением самолета исчезла и надежда на освобождение Бенито Муссолини.
Почти в тысяче километров к северу от Маддалены два человека сидели на берегу озера Штарнберг под Мюнхеном, смотря на рябь на его водной поверхности.
— Скажите мне честно, — вдруг спросил Чиано своего компаньона. — Обещаю, что не обижусь. Кто я — ваш пленник или гость?
Оберштурмбаннфюрер Вильгельм Хёттль раздумывал, как ему ответить. Вот уже несколько дней чета Чиано с детьми находилась на вилле Штарнберг на берегу одноименного озера. Проблема заключалась в том, что австриец и сам толком не знал, был ли он тюремщиком, следователем или добрым и гостеприимным хозяином для них. По прошествии четырех дней он ожидал прибытия Генриха Гиммлера, который расставит все по своим местам.
