Е. Готтендорф - Герман Геринг
Увы, реальность войны грубо напомнила о себе, не дав увлечься радужными мечтами о будущем. В апреле английская авиация совершила налет на центр Берлина, во время которого пострадали здания государственной оперы и центральной библиотеки, университет и дворец кронпринца. Адъютант Гитлера фон Бюлов вспоминал: «Здание оперы сгорело почти полностью. Гитлер был рассержен и гневно отчитывал Геринга, упрекая его за то, что новые бомбардировщики «Ю-88» никуда не годятся, и что бомбардировочный флот не справляется со своими задачами. Геринг оправдывался, говоря, что первые экземпляры «Ю-88» действительно имели недостатки, но что теперь они исправлены, и к 1942 г. на этих машинах начнут ставить новые, более мощные двигатели. Наконец, успокоившись, пришли к мнению, что нужно будет возобновить выпуск «Хе-111». «Геринг все-таки знал, как уговорить Гитлера. Фюрер еще немного побушевал, а потом вызвал Шпеера и приказал ему немедленно восстановить Дом оперы».
Шпеер давно изучил вкусы фюрера и составил проект по типу «шедевра», созданного им для Геринга, но его новое творение оказалось столь амбициозным и причудливым, что на его реализацию не нашлось средств, и оно так и осталось на бумаге, как и все остальные грандиозные планы реконструкции Берлина.
2. «Я не хотел этой войны…»
10 мая 1941 г. произошло неожиданное событие, заставившее Геринга вспомнить о своих обязанностях командующего люфтваффе: в этот день Рудольф Гесс, заместитель Гитлера по делам НСДАП, по собственной инициативе и никого не ставя в известность, перелетел на самолете «Ме-110» из Германии в Шотландию, имея целью убедить правительство Британии в необходимости заключить мир с Гитлером. Геринг узнал о перелете Гесса, находясь в замке Фель-денштайн, который он перестраивал, чтобы сделать своей штаб-квартирой для руководства делами рейха. Вместе с Удетом он срочно вылетел в Оберзальцберг, где Гитлер, полный ярости от неожиданной и скандальной выходки Гесса, приказал рейхсмаршалу «немедленно вернуть этого сумасшедшего». Геринг позвонил во Францию, Галланду, и передал ему приказ фюрера. Галланд повиновался, хотя и знал, что приказ невыполним и перехватить Гесса нет никакой возможности. Позже он сказал о перелете Гесса: «Это был отчаянный поступок человека, вдруг осознавшего, что поезд движется к пропасти, и попытавшегося рвануть стоп-кран в последний момент».
Гесс был «вторым Я» Гитлера, самым преданным фюреру человеком в рейхе; после него «доверенным лицом фюрера» стал Борман, в котором Геринг сразу увидел своего врага. Борман был известен своей способностью выполнить любое желание фюрера и своей враждебностью ко всем, кто мог стать его соперником в борьбе за влияние на Гитлера. Теперь он получил многозначительный титул «Заместителя фюрера», и Геринг почувствовал, что может вскоре стать для Гитлера совсем чужим человеком.
20 мая германские парашютные и горнострелковые части осуществили операцию по захвату острова Крит, которой Геринг руководил лично. Английские и новозеландские войска оставили остров, но парашютисты понесли такие опустошительные потери, что их дивизия надолго утратила боеспособность и не смогла принять полноценного участия в войне против России.
Готовясь к войне на Востоке, Геринг провел встречу с генералом Каммхубером, командующим подразделениями ночных истребителей, защищавших территорию Германии от воздушных налетов англичан; встреча состоялась в Фельденштайне. Каммхубер потом рассказывал: «Рейхсмаршал выглядел усталым, его лицо было красным, под глазами собрались «мешки». Видно было, что разговор дается ему с трудом. После обеда мы вышли во внутренний двор замка. Геринг расправил плечи и сделал глубокий вдох, как будто ему не хватало воздуха. Потом мы вернулись в дом, и Геринг, став у большой карты Европы, сказал: «Война против Англии отходит на второй план, фюрер считает, что пришло время напасть на Россию. Сколько самолетов вы можете выделить для защиты Восточной Германии от русских?» Я сказал, что ни одного, потому что самолетов не хватает для борьбы с английскими бомбардировщиками, усиливавшими интенсивность своих налетов. Геринг сердито посмотрел на меня и сказал с досадой: «Я не хотел войны с Россией, я был против. Это ошибочное решение — с экономической, политической и военной точек зрения. Я желал бы не иметь с ним ничего общего, я вообще не желал этой войны. По мне лучше было бы жить в мире!» Сказав это, он круто повернулся и вышел из комнаты».
Позже, на процессе в Нюрнберге, Геринг сказал: «С точки зрения политики и стратегии я был против нападения на Россию в то время, но никаких угрызений совести я не испытывал!» 17 июня 1945 г. во время его допроса советскими офицерами Геринг заявил: «Я всегда был против войны с Россией, я считал эту войну нецелесообразной!»
Фюрер считал по-другому. 14 июня 1941 г. в рейхсканцелярии состоялось совещание сорока старших офицеров рейха под председательством Гитлера, на котором все получили ясные и категорические указания о подготовке к войне с Россией, а на следующий день Геринг провел такое же совещание с офицерами люфтваффе в Каринхалле. Мильх отметил в дневнике, что Геринг вел себя неуверенно и что собравшиеся встретили его сообщение угрюмым молчанием. Согласно указанию Гитлера, люфтваффе должны были сосредоточить на востоке силы, «достаточные для обеспечения быстрого развития наземных операций». В то же время не следовало прерывать атаки на Британские острова и на морские коммуникации Англии. Таким образом, люфтваффе должны были вести теперь войну на два фронта: против Англии и против России. Сухопутные войска вели еще и операции в Северной Африке.
Итак, Гитлер был инициатором войны против Советского Союза; Геринг был против, но не мог помешать ее началу, как и в случае нападения на Польшу в 1939 г. По свидетельству Эмми Геринг, ее муж сказал ей 20 июня: «Мы беседовали с фюрером, и я заявил ему, что он должен принять на себя всю ответственность за эту войну. Он ответил: «Да, Геринг, я беру на себя такую ответственность! Это моя собственная, моя личная война!»
Фюрер давно стремился к этой войне — чтобы завоевать желанное «жизненное пространство», разгромить большевизм и наказать «советского диктатора», в котором он нашел достойного соперника. «Сталин умен и коварен, — говорил Гитлер своим подчиненным. — Он требует все больше и больше, это хладнокровный шантажист. Победа Германии невыносима для России, поэтому необходимо поставить ее на колени как можно скорее!»
Сталин не только вернул в состав Советского Союза земли, утраченные Россией в результате Первой мировой войны, но и проводил независимую политику в интересах своей страны, не боясь противоречить новоявленному «союзнику по советско-германскому пакту» (строго соблюдая при этом условия договора). Сталин и Молотов сумели даже взять у Германии кредит в 200 млн германских марок на приобретение оборудования для военных заводов — и это в то время, когда эти деньги были крайне нужны самому Гитлеру для финансирования собственной военной машины! Взять кредит у будущего противника для укрепления собственной обороноспособности — такого в истории не у давалось, кажется, никому! «Если бы перед войной СССР сумел взять кредит у своих предполагаемых союзников по будущей войне — у Англии или США — то и это уже было бы подвигом, — пишет один современный специалист по экономике. — Но взять, накануне войны, кредит у совершенно очевидного противника — это невероятно!» (А. П. Паршев, «Почему Россия — не Америка», М., 2000 г.)
