Юрий Гальперин - Воздушный казак Вердена
Георгий Петрович через знакомых старался узнать, в чем обвиняют сына, сказали ему, что нет против Виктора особых улик, посоветовали похлопотать. Начались хождения по канцеляриям, составление прошений.
Хлопоты Георгия Петровича увенчались успехом, Виктора до суда выпускают на поруки. При обыске листовок у него уже не нашли, вещественных доказательств нет, только донос филера да наличие чужого паспорта…
— Что же это будет, Витенька? — горюет мать. — Тебе бы учиться спокойно, а ты вот в какую беду попал…
— Да что это за беда! Обойдется, мама. Что они с меня возьмут?
— Да ведь ты опять пропадаешь целыми днями, опять за свое взялся, сердце изболелось… Виктор успокаивает мать, верно, догадавшуюся, что он «опять за свое взялся».
Снова вызов к следователю. Теперь еще его привлекают к дознанию, обвиняя в агитации «среди войск и населения»…
Не дожидаясь ареста, Виктор скрывается из Ташкента. Родители не получают писем, только окольными путями доходят от сына приветы.
Весной 1905 года был создан Всероссийский железнодорожный союз, объединивший профессиональные организации железнодорожников, который находился под большевистским влиянием. После декабрьского восстания преследования обрушились и на деятелей этого союза.
В делах С.-Петербургского жандармского управления нашлась интересная справка: «…В ликвидацию 18 декабря 1906 года Всероссийского железнодорожного союза Федоров был арестован на квартире мещанки Марии Ивановой Зубковой, обысканной и арестованной по делу означенного союза. При задержании Федоров назвался сыном священника Владимиром Николаевым Фивейским и предъявил на эту фамилию паспортную книжку…»
И тут бы избежал худшего наказания Федоров, видимо, хороший конспиратор, — ничего у него не находят при обысках, нет вещественных доказательств его «государственных преступлений», но… сбежавшего Федорова разыскивает Ташкентский окружной суд. Поэтому столичная жандармерия докладывает: «Постановление это (о высылке под надзор. — Ю.Г.) не было приведено в исполнение ввиду передачи дела о Федорове… и высылке его, по установлении личности, в распоряжение Ташкентского окружного суда».
Виктора, теперь уже по этапу, везут в родной Ташкент. Снова допросы, очные ставки, дискуссии, которые не утихают в камере политических. Среди заключенных представители самых разных направлений, молодежь, порой не отдающая себе отчета в разнице между ними, жаждущая борьбы и решительных действий. Очередной допрос.
— Вы знаете архитектора Аксентовича в Верном? — спрашивает следователь Виктора.
— Я уже говорил вам, что вообще никого не знаю из тех, кто вас интересует.
— Конечно, конечно, господин Федоров, — насмешливо бросает следователь, — а топографа Цагараева? Тоже не знаете? А что вы делали в Верном, после того как вас выпустили на поруки?
— Это еще тогда?.. — удивляется Виктор. — К родственникам ездил…
29 августа Виктора отправляли в город Казанлинск, где должен был состояться суд. Зеленый тюремный вагон с матовыми окнами, забранными решетками, был прицеплен в конце поезда. На станции Казанлинск Федорова в вагоне… не оказалось! Рассвирепевшие жандармы, встречавшие поезд, набросились на конвой.
— Мерзавцы! Сукины дети! — кричал побагровевший от злости ротмистр, вызванный из управления. — В Сибирь всех закатаю! — И тыкал кулаком в лицо перепуганного до смерти начальника конвоя.
— Так они… решетку перепилили, ваше благородие, — оправдывался тот, — виноваты, не углядели… Телеграмма в департамент полиции: «…революционер Виктор Георгиевич Федоров, подпилив решетку окна арестантского вагона, бежал 29 августа вечером со станции Ташкент. Указания о его задержании даны. Подполковник Васильев».
На телеграмме размашистая резолюция: «Запросить — привлечены ли к ответственности чины стражи?» Железнодорожные жандармы из Ташкента в ответе уточняют, что побег совершен был в дороге. «… В окне подпилен лишь один прут, через окно бежать было нельзя. Ведется дознание, к которому привлечен весь конвой в числе 7 человек. Главным виновником оказывается рядовой Федотов». Как бежал Федоров, чем ему помог или что прозевал рядовой Федотов, установить так и не удалось. Только поймать беглеца тоже не могли, хотя и была разослана во все концы очередная ведомость о «лицах, подлежащих розыску».
…Пожилой высокий человек с седеющей бородой, в стареньком, хотя и аккуратном вицмундире, медленно идет по теневой стороне Долинской улицы к своему дому. Из переулка наперерез ему выходит моложавый, интеллигентного вида мужчина. Приподняв панаму, здоровается как со старым знакомым:
— День добрый, Георгий Петрович.
— Добрый день, — приподнимает фуражку Федоров, явно не узнавая мужчину. Но тот уже берет учителя под руку:
— Не удивляйтесь, Георгий Петрович, я вас хорошо знаю, а сейчас передам вам добрую весть… от Виктора.
— Что? — вздрогнул учитель, даже не решившись повторить имя сына.
— Ради бога, не волнуйтесь. Все очень хорошо. Виктор в безопасности. Ему помогли перебраться за границу. Сейчас он в Европе, мы дадим вам знать, когда получим новые вести. Только сами понимаете…
— Да, да… — шепчет одними губами Георгий Петрович, — как уж вас благодарить… — Он останавливается, достает платок…
— Вам плохо? — испугался мужчина.
— Нет, нет… От радости это…
— Вот и ваш дом недалеко.
— Вы не зайдете? Мы бы были…
— Спасибо, лучше не стоит. Прощайте, Георгий Петрович, не волнуйтесь, все наладится. Расставшись с незнакомцем, принесшим столь добрые вести, Георгий Петрович выпрямился, подобрался и быстро, чуть не бегом дошел до дома. Анна Федоровна, встретившая его в прихожей, даже всплеснула руками от удивления — давно она не видела мужа таким счастливым. Он будто помолодел. Еще не дав жене опомниться, Георгий Петрович выпалил:
— Витя наш спасен, Аннушка, он в Европе!
— Батюшки-светы! — только и произнесла Анна Федоровна и бросилась к мужу на грудь. Дома никого не было, а супруги так и стояли обнявшись, забыв в эти минуты о всех своих горестях и невзгодах.
* * *Заведующий особым отделом департамента полиции полковник Еремин перелистывает дело Виктора Федорова.
— Как это могло случиться? — спрашивает он одного из своих помощников, повернув к нему раскрытую страницу с отчеркнутым красным карандашом абзацем.
Ротмистр пробегает отмеченные строки: «По агентурным сведениям 1908 года, Виктор Федоров после побега скрылся за границу, откуда в 1908 году будто бы приезжал в С.-Петербург… для совершения террористического акта над Высочайшей Особой, был арестован и содержался в «Крестах» под вымышленной фамилией…»
