Расул Гамзатов - Мой Дагестан
— Ясное небо.
— Белоснежная вершина горы.
— Глаза матери.
— Волосы сына.
— Цветущий персик.
— Осенние ивы.
— Вода родника.
А один горец сказал:
— Цвет моря. Потому что в нем есть все цвета, которые вы перечислили.
Когда спрашивали на годекане о запахах, напитках или о чем-нибудь еще, всегда дело кончалось морем.
Морем навеяны народу прекрасные сказки о юноше и мор-ской царевне, о лазурной птице, которая где ни ударит клювом, там и забьет родник.
Конечно, на годеканах каждый хвалит своего скакуна. Не делаю ли я то же самое, хваля свое Каспийское море? Иногда мне говорят: подумаешь, Каспий. Это даже и не море, а большое озеро. Настоящее море — Черное.
Верно, что Каспий не так бархатист и нежен, как Черное, Адриатическое или какое-нибудь там Ионическое море. Но ведь туда люди едут преимущественно отдыхать и купаться, а на Каспий — преимущественно работать. Море — рыбак, море — нефтяник, море — труженик. Ну, и характер у него поэтому более суровый. Что поделаешь, у каждого быка свой нрав, у каждого мужчины свой характер, у каждого моря своя повадка… А разве горы Дагестана не отличаются характером от гор Грузии, Абхазии и от других гор?
Но мне, по правде говоря, все моря кажутся похожими друг на друга. Когда плыву по Черному, вспоминаю Каспий, а плывя по Каспию, могу вспомнить даже океан. И ничем наше море не хуже других. Так же в него бросают монеты на память, чтобы — по примете — вернуться снова.
Отец говорил: если море человеку кажется некрасивым, это значит сам человек некрасив.
Кто-то сказал однажды Абуталибу:
— Море сегодня противно шумит.
— А ты послушай моими ушами.
Итак, на Каспийское море смотрите глазами Дагестана, и оно покажется вам прекрасным.
Подвиг славного подводника капитана 2-го ранга Магомеда Гаджиева из дагестанского аула Мегеб известен всему Военно-Морскому Флоту. Он воевал и в Балтийском, и в Северном, и в Баренцевом морях. Не один фашистский корабль нашел себе могилу в холодных водах от торпед Магомеда Гаджиева. Его лодка первой в истории Отечественной войны приняла открытый бой с фашистской эскадрой. У него было правило: он не брил усов до тех пор, пока не потопит вражеский корабль.
Один раз я видел Магомеда Гаджиева. Я учился тогда в Буйнакском педучилище имени Абашилова. Магомед Гаджиев был в отпуске, и мы пригласили его в наше училище. Мы спросили:
— Как получилось, что выросший среди скал стал моряком?
— В детстве с вершины одной горы я увидел Каспийское море и не поверил своим глазам. Оно позвало меня к себе, вот я и пошел. Не мог устоять перед зовом моря.
Горец Магомед Гаджиев, Герой Советского Союза, погиб в Баренцевом море. Памятник, воздвигнутый ему в Махачкале перед заводом, носящим его имя, глядит на просторы Каспия. В городе Североморске есть школа его имени.
В море уходят смелые, но не все возвращаются. Поэтому горцы бросают в море первые весенние цветы: всем погибшим. Мои цветы тоже не раз плавали среди волн.
В Баренцевом море, в квадрате, где погиб Гаджиев и его товарищи, корабли останавливаются, чтобы почтить его память.
На Каспии существует такой же порядок. Остановка в три минуты молчания, чтобы вспомнить о тех, кто погиб.
Наш город Махачкала стоит как корабль у причала. Из прибрежного парка смотрит на море Пушкин, неподалеку от него стоит Сулейман Стальский, с бульвара смотрит на Каспий мой отец.
Говорят, что на месте моря некогда была унылая голая пустыня. Потом она увидела горы и от радости расплеснулась у их подножия своей синевой.
Говорят, что горы были некогда дерущимися драконами. Потом они увидели море и замерли от удивления, окаменели.
Мать пела над моей колыбелью:
Вырастай, сыночек,
С гору высотой,
Вырастай, сыночек,
С море широтой.
Девушка пела молодому джигиту:
На высокой горе
Ты, как видно, родился,
Лихо сдвинул папаху.
Не глядишь, загордился.
Молодой джигит пел красивой горянке:
Не со дна ли морского
Ты пришла к нам сюда?
Я такой красоты
Не видал никогда.
Перевел Н. Гребнев
На одном собрании я услышал такой разговор:
— Что это мы все море да горы, горы да море? У нас есть другие горы и моря, о которых надо говорить. У нас есть море лезгинских садов, море скота, горы шерсти.
Но правильно говорится: "Не пой сам все три песни, одну оставь нам. Не делай сам все три намаза, один оставь нам".
Я рассказал о двух главных частях, из которых состоит Дагестан. А третья часть — все остальное. Разве мало можно сказать о дорогах и реках, о деревьях и травах! Целой жизни не хватит, чтобы рассказать обо всем.
Так и с песнями. В мире есть только три песни: первая — песня матери, вторая — песня матери, а третья песня — все остальные песни.
Горцы приглашают к себе в гости, говоря: "Приезжайте к нам. Наши горы, наше море и наши сердца принадлежат вам. У нас земля — земля, дом — дом, конь — конь, человек — человек. И ничего третьего нет между ними".
ЧЕЛОВЕК
Человек и свобода на аварском языке называются одним и тем же словом. "Узден" — человек, "узденлъи" — свобода, поэтому, когда имеется в виду человек — "узден", имеется в виду, что он свободный — "узденлъи".
Надпись на могильной плите:
Он мудрецом не слыл
И храбрецом не слыл,
Но поклонись ему:
Он человеком был.
Перевел Н. Гребнев
Надпись на кинжале:
Ну кто бы там ни встретился в пути,
Идя с враждой навстречу иль с приветом,
Он человек такой же, как и ты,
Нося кинжал, не забывай об этом.
Когда горец после долгого отсутствия вернулся на родину, его спросили:
— Ну как там, что за земля, какие порядки?
— Там живут люди, — ответил горец.
Когда Хаджи-Мурат был в ссоре с Шамилем, некоторые люди стали, желая угодить наибу, хулить Шамиля. Остановив их суровым жестом, Хаджи-Мурат сказал:
— Не смейте так говорить. Он — человек, а нашу распрю мы сумеем уладить сами.
Хотя Хаджи-Мурат и ушел от него, но во время последней битвы на горе Гуниб, вспоминая отвагу и храбрость своего наиба, Шамиль сказал:
— Таких людей больше нет. Он был человеком.
Много веков прожили горцы в горах, всегда они испытывали нужду в человеке. Нужен человек. Без человека никак нельзя. Горец клянется: человеком родился — человеком умру!
Правило горцев: продай поле и дом, потеряй все имущество, но не продавай и не теряй в себе человека.
