Ирина Мудрова - Великие истории любви. 100 рассказов о большом чувстве
Об их романе сплетничали в свете. Увлеченный театром и своей любимой граф не придавал значения пересудам. Он продемонстрировал свету уважение и любовь к своей избраннице, появившись с нею на любительском спектакле. Прасковья оказалась на высоте, хотя это далось ей тяжело.
В 1797 году Павел I, пожаловав графу Николаю Петровичу Шереметеву звание обер-гофмаршала, потребовал его присутствия в Петербурге. Шереметев берет с собой в столицу лучшую часть своей труппы, в том числе и Жемчугову. После осознания светом серьезности выбора Шереметева последовала негативная реакция со стороны его родственников, озабоченных судьбой наследства. Николай постепенно разорвал отношения с родней и 1 декабря 1798 года дал Прасковье вольную.
В 1801 году, получив разрешение Александра I, венчается с ней в московской церкви Симеона Столпника на Поварской. Во время церемонии присутствовали лишь два необходимых свидетеля — архитектор Джакомо Кваренги и подруга невесты Татьяна Шлыкова-Гранатова. В метрической записи о венчании невеста графа указана как «девица Прасковия Ивановна дочь Ковалевская» без уточнения сословного статуса. Шереметев, дабы оправдать свою женитьбу на бывшей крепостной, создает легенду о происхождении Прасковьи из рода польских шляхтичей Ковалевских. Не смотря на то что Николай добился разрешения на этот скандальный, по мнению света, брак от самого императора, венчание хранилось в тайне вплоть до появления на свет их сына.
Холодный и влажный климат Санкт-Петербурга подорвал здоровье Жемчуговой-Шереметевой. У нее прогрессировала чахотка, и врачи запретили ей не только выступать, но и выходить на улицу.
3 февраля 1803 года она родила сына Дмитрия, но беременность и роды подорвали ее здоровье — Прасковья Жемчугова умерла спустя три недели, 23 февраля 1803 года.
28 июня 1792 года состоялась закладка будущего здания больницы, которую строил Николай Шереметев по желанию своей возлюбленной. После смерти жены Николай Петрович решил перестроить наполовину законченное строение, чтобы сделать его более величественным и достойным памяти княгини. Переработать проект было поручено Джакомо Кваренги. Этот Странноприимный дом состоял из больницы на 50 «страждущих от недугов» и приюта на 25 девочек-сирот. Это было одно из первых учреждений в России по оказанию медицинской помощи беднейшим слоям населения и по призрению сирот и бездомных.
Граф Николай Шереметев ушел из жизни через шесть лет после кончины супруги, оставив сыну завещание, жизнеописание его матери и построенный в честь жены в Москве Странноприимный дом. Ныне в здании находится Институт скорой помощи имени Н.В. Склифосовского.
Сын Шереметевых Дмитрий в неполные 6 лет остался круглым сиротой. После смерти графа Николая Петровича Шереметева вдовствующая императрица Мария Федоровна, в знак его былой дружбы с Павлом I, берет Дмитрия под свое особое покровительство. Опекунов и воспитателей наследника огромного состояния подбирали только с ее одобрения. Дмитрий Николаевич был попечителем Странноприимного дома в Москве, жертвуя огромные суммы в дополнение к средствам, оговоренным при открытии учреждения. Во времена его деятельности прижилась поговорка «жить на шереметевский счет». В середине XIX века на этот счет существовали московские храмы, обители, гимназии, приюты и отчасти Петербургский университет. Владея около 150 000 душ крестьян и несколькими сотнями тысяч десятин земли, получаемый доход Д.Н. Шереметев тратил преимущественно на дела милосердия. Когда же, после освобождения крестьян, доходы графа уменьшились и вследствие этого пришлось сокращать расходы, он первым делом сократил расходы на личную свою жизнь, всячески стараясь делу благотворения отдавать прежние суммы.
Пушкин и Ушакова
8 сентября 1826 года Пушкин приехал из Михайловского в Москву, где в то время находился Николай I, коронованный 22 августа. Сразу же после прибытия поэт был доставлен к императору для личной аудиенции. Беседа Николая с Пушкиным происходила с глазу на глаз. Поэту по возвращении из ссылки гарантировалось личное высочайшее покровительство и освобождение от обычной цензуры. Некоторое время Пушкин жил в Москве. Все светское и артистическое тогдашнее общество наперебой шумело о приезде Пушкина в златоглавую столицу, всяк стремился заполучить его к себе в гости, да и сам он жаждал светского блеска и толпы. Веселился от души, читал в салонах свои стихи, посещал знакомых и знакомился со всеми, кто желал того.
В московском доме старинных дворян Ушаковых Пушкин стал бывать с зимы 1826–1827 годов. Познакомился Пушкин с Ушаковыми в театре, где все лорнеты дам и девиц были направлены на «гордость русской поэзии». В семье Николая Васильевича и Софьи Андреевны Ушаковых были две дочери и сын. Родители сестер занимали видное положение в московском обществе. Они жили в большом двухэтажном доме на Пресне. Семья считалась интеллигентной. Девушки приятно музицировали и хорошо пели. В доме Ушаковых часто собирались московские литераторы и музыканты.
Вскоре Пушкин сделался там своим человеком. Он заезжал к Ушаковым часто, иногда во время дня заезжал три раза, как пишет Л.Н. Майков.
Охотно беседовал Пушкин с матерью Ушаковых и часто просил ее диктовать ему известные ей русские народные песни и повторять их напевы. Еще более находил он удовольствия в обществе ее дочерей. Обе они были красавицы, отличались живым умом и чувством изящного. Обе сестры — восторженные почитательницы Пушкина. Младшая, шестнадцатилетняя Елизавета, была влюблена в полковника Киселева, впоследствии она вышла за него замуж. Пушкин увлекся старшей, семнадцатилетней, Екатериной.
По описанию пушкиноведа П.И. Бартенева: «Екатерина Ушакова была в полном смысле красавица: блондинка с пепельными волосами, темно-голубыми глазами, роста среднего, густые косы нависли до колен, выражение лица очень умное. Она любила заниматься литературою. Много было у нее женихов; но по молодости лет она не спешила замуж».
Зима 1826–1827 года была, может быть, самой счастливой в жизни Екатерины Ушаковой. Девушка полюбила Пушкина, поэт ответил ей взаимностью. Пушкин ездил чуть ли не всякий день, они читали стихи, слушали музыку, дурачились и заполняли бесконечными карикатурами и стихотворными подписями альбомы Екатерины и Елизаветы.
Пушкину было около тридцати лет, но он никак не мог сделать решающего шага. Что-то останавливало его, и он в самый важный момент признания отступал. Было желание, было чувство, но, видимо, подсознательный «романтический» идеал не находил опоры в окружающих его прекрасных и даже влюбленных в него девушках. На этот раз Пушкин так же остановился на полпути. Московская, вездесущая молва все сватала их, настойчиво твердила, что «русский гений уже давно сложил к ногам красавицы с пепельными косами до колен свое сердце и до свадьбы ждать остается совсем немного. Пушкин все пребывание свое в Москве только и занимался, что Ушаковой: на балах, на гуляньях, он говорил только с нею, а когда случалось, что в собрании Ушаковой нет, то Пушкин сидит весь вечер в углу, задумавшись и ничто уж не в силах развлечь его». Все ждали предложения. Она и сама, таясь от себя, ждала его.
