Сюзанн Варга - Лопе де Вега
Глава IX
МАДРИД ВНОВЬ ОБРЕТАЕТ СЛАВНОЕ ИМЯ СТОЛИЦЫ, А ЛОПЕ — НОВОГО ГОСПОДИНА. 1606 год
В то время как образ Микаэлы де Лухан постепенно исчезал из творчества Лопе, как она сама исчезла из его жизни, Мадрид вновь перевоплощался и обретал свою суть. 24 февраля 1606 года он окончательно был восстановлен в своих правах, и город-призрак, каким он стал, вновь обрел все преимущества мощной столицы Испании. Самое любопытное состояло в том, что вдохновителем и даже подстрекателем этого процесса был «автор» ниспровержения Мадрида; самое смешное же заключалось в том, что теперь, ради возвращения королевского двора в Мадрид, он приводил те же аргументы, которые выдвигал ранее для того, чтобы королевский двор из него удалить, только теперь он эти аргументы как бы выворачивал наизнанку. Герцог Лерма теперь проклинал нездоровый климат Вальядолида и приписывал воздействию вредных испарений, иногда поднимавшихся над берегами реки Писуэрги, возникновение эпидемий, поражавших город и угрожавших членам королевской семьи и всему окружению. Сколь трогательную заботу проявил герцог! Правда, она не была лишена личного интереса, ибо за идеей этого возвращения скрывалась крайне выгодная финансовая операция, от которой герцог получил свою долю: городские власти Мадрида предложили взять на себя расходы по перемещению королевского двора и вносить в королевскую казну в течение десяти лет солидную сумму (по 250 тысяч дукатов ежегодно), а также шестую часть суммы, собираемой городом в качестве арендной платы.
Необходимость возвращения королевского двора в Мадрид ощущалась постоянно. Когда Португалия стала подвластна Испании, центр страны оказался перемещенным к югу, а Вальядолид, лишенный необходимой динамики развития, не мог справиться с той ролью, что была на него возложена, из-за недостаточного количества ремесленников и слабо развитой промышленности, находившейся в этом крае еще в зачаточном состоянии.
В конце апреля 1606 года переезд королевского двора состоялся, и в связи с этим Лопе не замедлил снять в Мадриде жилище. В действительности, если сей крутой политический разворот кого и удивил, то вовсе не нашего героя-поэта, никогда так и не поддавшегося на зов сирен Вальядолида. Эти пять лет, когда Мадрид не был столицей, не пропали для Лопе даром, напротив, они принесли ему определенную пользу, и немалую. Он посвятил их сжигавшей его изнутри лихорадочной жажде путешествий, ведшей его к таким нервным центрам страны, как Севилья, но при этом он никогда не забывал заехать в Мадрид. Он был верным сыном Мадрида, первым великим автором столицы, он всегда видел в этом городе смысл и средоточие своего существования, центр Испании. Он питал к Мадриду глубокую любовь, свято верил в его мощь и не раз извлекал выгоду из его великой действенной силы.
В самом деле, незадолго до возвращения королевского двора в Мадрид у Лопе возникла одна дополнительная причина также окончательно обосноваться в Мадриде. Именно там в августе 1605 года произошла его счастливая, чудесная, словно ниспосланная самим Провидением встреча с человеком, оставившим глубокий след на всей его последующей жизни. Дон Луис Фернандес де Кордова Кардона-и-Арагон, граф де Кабра, будущий герцог Сесса — так звали этого человека, очень близкого к королевской семье. Уже тогда были заложены основы необычайной дружбы, необычайной хотя бы по продолжительности. Очарованный произведениями Лопе и его славой, его личностью и его любовными похождениями, этот молодой вельможа вскоре после знакомства стал подумывать о том, чтобы взять драматурга на службу в качестве личного секретаря. Хотя Лопе никогда и нигде не был официально назван секретарем, а был только занесен в список обслуживающего персонала дома герцога и фигурировал в списке получавших жалованье, он все же стал «пером» герцога, его советником, хранителем его тайн, как тех, что касались его общественной жизни, так и тех, что касались его любовных приключений. Судебные процессы, финансовые вопросы, семейные дела, дела светские и личные — все проходило через Лопе. Его ответы на различные послания, написанные четким, изящным почерком, которые герцог затем переписывал, послушно исполняя все советы, написанные на полях, многочисленны и составляют ценный материал для исследователей-историков. В Британском музее в Лондоне существует перечень черновиков писем за два года (1619–1621), включающий 265 писем, написанных рукой поэта, то есть по 132 письма в год.
Дон Луис был потомком великого полководца, первого герцога Сесса. Сей титул, связанный с ленными владениями в Неаполитанском королевстве, был пожалован его предку Изабеллой Кастильской и Фердинандом II Арагонским. Вскоре после знакомства с Лопе, 6 января 1606 года, он унаследовал титул и стал шестым герцогом Сесса. Этот молодой человек двадцати трех лет от роду, любезный, галантный, веселый, немного легкомысленный, имел явную склонность к донжуанству и рассчитывал исполнять свою роль с блеском. Он был тем более очарован Лопе, что для него мир любви был неотделим от поэтического творчества, и, несмотря на присущую ему гордость, он сознавал, что в этой сфере не обладает никакими талантами.
Лопе очень быстро распознал в нем благородного мецената, о котором мечтал еще с юности и которого в полной мере не смог найти ни в одном из своих прежних покровителей. Порыв взаимной симпатии заставил этих двух мужчин заключить союз, и они оба нашли в возникших отношениях взаимное удовлетворение. Лопе до самой смерти пользовался щедростью своего господина, граничившей с мотовством, в то время как герцог день за днем извлекал пользу из неисчерпаемых кладовых поэтического гения своего секретаря. Совершенно очевидно, что в то время Лопе чувствовал себя бесконечно обязанным этому знатному вельможе и ежедневно благословлял его и за покровительство, и за многочисленные благодеяния, но сегодня конечно же в наших глазах чаша весов явно склоняется в сторону поэта. Ну кто бы сейчас вспомнил этого герцога Сесса, если бы ему не выпало счастье оставить свой след в истории, «вписавшись» в блестящую литературную траекторию знаменитого Феникса? Именно Лопе он обязан тем, что его помнят, тем, что не превратился просто в имя на генеалогическом древе пусть и очень прославленного и знаменитого рода.
Герцог Сесса и драгоценная перепискаПочти восемьсот писем, написанных Лопе как самому герцогу, так и по его просьбе, — это неисчерпаемый источник сведений о последних двадцати пяти годах жизни поэта и драматурга. Случайная находка в 1860 году части этой переписки была настоящим чудом и произвела переворот, нет, революцию в сфере знаний о жизни Феникса, которыми на протяжении двух с половиной столетий обладали исследователи. Ибо кроме автобиографических фактов, с трудом, но все же обнаруживавшихся в его творчестве, фактов, обходиться с которыми следовало крайне осторожно ввиду отсутствия дополнительных сведений и подтверждающих документов, единственным источником, коим располагали до тех пор исследователи, была биография, которую ученик Лопе, поэт Хуан Перес де Монтальван, поместил в начале «Посмертной славы», сборника, в котором он объединил проповеди, надгробные речи, дифирамбы и стихотворения, сочиненные в честь покинувшего сей мир поэта. Надо признать, что благочестие и восторженное благоговение, с которым Монтальван относился к своему учителю, привели к тому, что он несколько изменил некоторые эпизоды из жизни своего учителя и умолчал о других, чтобы превратить его в святого. Вот почему находка вышеупомянутых писем стала настоящей сенсацией.
