Сюзанн Варга - Лопе де Вега
Итак, преисполненный радостью Лопе проделал обратный путь (ставший для него столь привычным) и прибыл в Кастилию с многочисленной и хорошей компанией. Он не доехал до Мадрида, а остановился в величественно-надменном Толедо, где поселил Микаэлу де Лухан и ее потомство. Он снял для нее дом, расположенный в приходе церкви Магдалины, договорившись о ежегодном взносе арендной платы в сумме 67 дукатов, и поручителем за своевременное внесение этой суммы выступил его друг — поэт Агустин Кастельянос. Едва обустроив свою вторую семью в Толедо, Лопе отбыл в Мадрид, преисполненный решимости заставить переехать в Толедо и свою законную семью. Сказано — сделано: 10 августа он привез в Толедо донью Хуану де Гуардо и их дочь и поселился вместе с ними в доме на улочке Сантьяго в доме, снятом за 68 дукатов.
Итак, потребовалось немного меньше месяца для того, чтобы Лопе осуществил «двойной» переезд: две женщины, к коим он был привязан и коими дорожил — по разным причинам, но дорожил, — прежде разделенные большим расстоянием, теперь жили по соседству, практически в одном квартале, так что теперь не надо было далеко ездить, чтобы удовлетворить их обеих. Эта близость способствовала тому, что у двух семейных очагов примерно в одно и то же время происходили одинаковые события: рождения детей, крестины и прочие эпизоды естественного течения жизни отражались как в зеркале. Эта «согласованность в двойственности» вовсе не означала монотонности и однообразия, напротив, бывали совпадения, и они радовали, так как в основном две семьи составляли поразительный, но и притягательный контраст. В Микаэле де Лухан Лопе особенно ценил живой темперамент, в донье Хуане — родственную чувствительную натуру и то постоянство, что способно презреть неизбежную изменчивость этого мира или относиться к ней со смирением. Столкновение двух столь противоположных сил приводило к тому, что ум Лопе постоянно получал мощный стимул к жизни, к действию и развитию. Лопе ощущал, что его желание испытать в жизни все во всей полноте и получить от этой жизни все, удовлетворялось в полной мере, и что с того, что происходило это при полнейшем несоблюдении всяческих правил, а вернее, при полнейшем презрении к правилам, к чувству меры и приличиям. Хотя к такому образу жизни Лопе и не принуждали обстоятельства, он от него не отказывался, находя в нем воплощение полноты жизни, удачно сочетающейся с полетом его воображения.
Именно в этом убеждает одно его письмо, адресованное близкому другу, с которым он тогда был в разлуке. Что поражает в этом послании, так это удивительный задор, порывистость и пылкость, граничащие с бесстыдством, и всё ради оправдания его образа жизни, суть коего заключается в одной фразе, в которой сосредоточено самое главное для Лопе: «У меня есть здоровье, и при мне все мои домочадцы».
Удачливый в своем литературном творчестве, Лопе позволял себе плыть на волнах успеха, приносимого публикациями его пьес и поощрявшего его писать драмы и комедии. Кроме того, Лопе, став почетным гостем дона Франсиско де Рохаса-и-Гусмана, большого любителя литературы и покровителя поэтов, превратился в настоящего идола для членов литературного кружка, собиравшихся в роскошной библиотеке во дворце этого аристократа.
Почти ежевечерне вокруг Лопе собирались многочисленные любители литературы и писатели, в том числе искусный толедский драматург, автор колких, язвительных интермедий Луис Киньонес де Бенавенте, известный гуманист Томас Томайо де Варгас, а также поэты Хосе де Вальдивьесо, Балтасар Элисио де Мединилья и Гаспар де Барьонуэво. Многие из них примут участие в организации празднеств и торжеств, которые было решено провести весной 1605 года в честь крестин будущего короля Филиппа IV. Толедо выразил желание взять на себя честь отметить сие великое событие и поручил Лопе позаботиться об организации торжеств в честь юного принца, которые намечалось провести под знаком поэзии. Итак, главным событием торжеств Лопе решил сделать состязание поэтов и открыть его намеревался блестящей речью, а завершить — не менее изысканной речью, в конце которой провозгласить имена победителей. У него все же не хватило дерзости включить в сей список вполне приличный сонет некой скромной участницы конкурса, представившейся под именем пастушки Лусинды. Надо сказать, что сама так называемая Лусинда вообще-то хотела сопроводить свое стихотворение особым замечанием, из коего слушатели должны были узнать, что она принимает участие в конкурсе только ради чистого удовольствия, а вовсе не из желания победить. Можно предположить, что в данном случае Лопе проявил деликатность и внимание, чтобы вовлечь свою прекрасную невежду в литературную жизнь города. Но Микаэла, обойдясь без особого замечания, все же поступила самоотверженно, когда во время торжеств на суд зрителей труппой Валтасара де Пинедо была представлена пьеса Лопе «Храбрый каталонец»: Микаэла вернулась в труппу, чтобы сыграть в этой комедии главную женскую роль. Короче говоря, празднества эти оставили столь сильное впечатление, что знаменитому мадридскому издателю Луису Санчесу было поручено написать о них подробный отчет и опубликовать его, что и было сделано.
Вслед за королевскими крестинами последовали еще двое крестин, правда, более скромных. Первой была окрещена очаровательная девочка, родившаяся в семье Микаэлы де Лухан, которую к купели сопровождал целый сонм поэтов: крестный отец Мартин Чакон и свидетели Хосе де Вальдивьесо, Эрнандо де Гандра, Агустин Кастельянос. Она была наречена Марселой и стала любимой дочерью Лопе, и мы еще будем говорить о ней. Но тогда, при сложившихся обстоятельствах, было объявлено, что она родилась «от неизвестных родителей».
Следующей весной, 28 марта 1606 года в церкви Сан-Хусто крестили сына Лопе и Хуаны де Гуардо. Крестный отец — дон Грегорио де Ангуло и крестная мать — донья Марсия де Кастро были именитыми гражданами Толедо. Мальчика нарекли Карлос Феликс, и впоследствии он не раз будет упоминаться в стихотворениях отца под уменьшительным именем Карлильос. Менее чем через год, словно в ответ на рождение законного сына, Микаэла де Лухан тоже родила мальчика, которого нарекли Лопе Феликс; в семье его ласково называли Лопито. Обряд крещения состоялся 7 февраля 1607 года в Мадриде, в приходской церкви Сан-Себастьян. Крестным отцом ребенка стал знаменитый писатель Антонио Хуртадо де Мендоса, крестной матерью — не менее известная актриса Херонима де Бургос, о которой речь впереди и которая станет несравненной исполнительницей роли главной героини пьесы Лопе «Дурочка». На сей раз ребенок был признан и матерью, и отцом и получил звучное имя Лопе Феликс дель Карпьо-и-Лухан.
