Николай Молчанов - Жан Жорес
Если бы была возможность действовать иначе! Но ведь ее не было, ибо гэдистская партия не предпринимала ничего для использования критической ситуации, для подготовки революции. Она просто уклонялась от борьбы. Что же было делать? Видимо, не делать ничего. Но с этим Жорес согласиться не мог. И как ни тяжело защищать данный, весьма двусмысленный, скомпрометированный Мильераном опыт, с точки зрения принципов социалистической тактики, это надо делать. Так решил Жорес. И надо идти вперед, не останавливаясь на месте. А вперед идти нельзя без создания единой, мощной социалистической партии. Вот задача, которая поможет решить все. Это становится главной целью Жореса на предстоявшем вскоре первом объединительном конгрессе всех социалистических организаций Франции.
Гэдисты и бланкисты упорно готовятся к конгрессу. Они озабочены прежде всего тем, чтобы на конгрессе оказалось как можно больше их сторонников, они дерутся за каждый мандат.
Жорес тоже ведет борьбу. На страницах «Птит репюблик» оп защищается от обвинений, выдвинутых против него. Ему приписывают отказ от классовой борьбы, и он излагает свою позицию: «Борьба классов — это принцип, база, основной закон нашей партии. Те, кто не допускает борьбы классов, могут быть республиканцами, демократами, радикалами или даже радикал-социалистами, но они не социалисты. Признать борьбу классов — это значит сказать, что в современном общество существуют два класса, капиталистическая буржуазия и пролетариат, которые находятся между собой в таких отношениях, что полное развитие одного предполагает исчезновение другого».
Но это совершенно не значит, что социалисты должны действовать строго в рамках социально-экономической схемы, применяя неизменную тактику политической борьбы. Установление общественной собственности, говорит Жорес, на место собственности капиталистической представляет собой слишком глубокую экономическую революцию, она выводит на сцену слишком много противоположных страстей, надежд и страхов, чтобы кому-либо было дано заранее намечать с уверенностью путь, которым пойдет пролетариат. Самым важным является то, чтобы навлечь пользу из всех политических и экономических обстоятельств, которые могут подготовить новый социальный строй.
Жорес страстно выступает против попыток бланкистов и гэдистов навязать всем социалистам свою тактику, изгнать из социалистической партии всех, кто имеет свое мнение о методах борьбы за социализм.
«Как бы ни были огромны их заслуги, — пишет Жорес — как бы ни был велик их авторитет, но Гэд и Вайян не могут более по своей воле изгонять из пределов социализма и устранять от работы кого им угодно. Сами они своими долгими усилиями сделали из социализма слишком обширное хозяйство, чтобы они могли его суверенно занять и управлять им по-хозяйски. Подобно тому как индивидуальная и корпоративная собственность должна превратиться в собственность общественную, и социализм стремится к тому, чтобы перестать быть личной собственностью отдельных групп. Он стремится стать общей собственностью всей партии, всего борющегося пролетариата. Прежде чем обобществить все другое, социализм сам должен быть обобществлен».
Объединительный конгресс открылся 11 декабря 1899 года в спортивном зале Жапи на бульваре Вольтера. 800 делегатов сидели компактными группами, враждебными, готовыми к бою. Бланкисты и гэдисты открыто провозгласили свою цель: нанести удар том, кто заменил борьбу классов охотой за министерскими портфелями.
Жорес окружен своими друзьями. Но что это за друзья! Среди них немало людей, подобных Мильорану. В последнее время особенно усердно терся вокруг Жореса Аристид Бриан. Сын разбогатевшего трактирщика из Нанта быстро стал видным адвокатом в Сен-Назере, Однако несчастный случай сорвал его блестяще начинавшуюся карьеру. Он оказался жертвой сенсационного процесса по обвинению в оскорблении нравственности, ибо его поймали «на месте преступления» на лоне природы с женой прокурора. Талантливый адвокат был исключен из адвокатского сословия. Тогда он решил сделать карьеру иначе; он становится пылким революционером, он выступает даже левее Гэда, заявляя, что надо немедленно захватывать власть с помощью всеобщей забастовки.
Бриан быстро сообразил, насколько выгодно ему стать одним из соратников Жореса. Ведь можно урвать кое-что и для себя от огромной популярности этого человека. Его не смущало, что у него нет ничего общего с Жоресом. К тому же Жорес так простодушно доверчив к людям, завоевать его расположение легко. Если Лафарг даже возмутился, когда Бриан обратился к нему со словом «товарищ», то Жорес многое прощал, особенно одаренным людям, а Бриан, несомненно, имел способности, он был хорошим оратором — вернее, ловким краснобаем. То, что Бриан только и ждал момента, чтобы продать своего учителя, не мешало ему пока подобострастно смотреть в рот Жоресу. Вообще Жоресу удивительно везло на такого рода друзей. Ему часто приходилось возглавлять не очень дисциплинированное, не очень стойкое и трусливое войско, в котором порой окапывались обыкновенные мародеры.
Жорес стремился выдвинуть в качестве главной задачи объединительного конгресса единство социалистов.
— Положение нетерпимо, — говорил он. — Надо, чтобы расхождение, которое у нас существует, и вопрос метода были урегулированы. Пролетариат должен организоваться в классовую партию, чтобы вырвать у класса собственников все их привилегии. Но в этой борьбе вопрос о том, может ли социалистическая партия уклоняться от ответственности за власть, является вопросом тактики…
Я хорошо знаю, что удобнее всего было бы ограничиться утверждением в общих формулах основных доктрин нашей партии, чем брать на себя ответственность за управление в существующем обществе. В той мере, в какой наша партия растет, в той мере, в какой она делается силой, с которой все вынуждены считаться, неизбежно, что эта сила воздействует на силы, окружающие ее, и иногда они объединяются с ней. Разве возможно, чтобы наша партия перед лицом большого числа реакционных организации не проявляла никакой заинтересованности в судьбе оказавшейся в опасности республики?
Жорес настойчиво развивает свою идею об активной роли социалистической партии, которая обязана попользовать любую возможность для увеличения своего влияния и создания лучших условий для движения к социализму. «Если бы мы, — говорил Жорес. — были уверены в близости момента победы социализма, то бесполезно было бы останавливаться на реформах, но так как этого момента никто не может определить, то нам следует добиваться наибольшей жатвы со всех полей, которые мы обрабатываем. Оставаясь безусловными революционерами по отношению к буржуазному государству, борьбу с ним надо вести не издалека, но проникая, насколько это возможно, в самое сердце враждебной крепости».
