Генри Мортон Стенли - В дебрях Африки
– Вы, занзибарцы, получая всякий день по два-два с половиной килограмма муки, да еще мясо, до того разленились, что не можете ничего достать себе в те дни, когда пароход не привозит вам провизии. Вот теперь несколько дней не приходил пароход, у вас, конечно, провиант вышел, да и где же доставать столько мяса, сколько вы можете поесть? Поэтому вы ушли, не спросясь, да еще вздумали воровать у балеггов. Говорят, что вы отправились даже целой толпой, но увидя, что на деревне много народу, некоторые из вас были настолько осторожны, что стали менять мясо на муку, а другие, кто посмелее, начали таскать кур. Туземцам это не понравилось, они стали подстреливать воров из лука, воры на это выстрелили из ружей, и пошла потеха. Одного из вас убили на месте – у меня, значит, одним ружьем меньше, да трое из вас еще ранены, так что тоже надолго из строя вон. Вот что случилось! А поэтому я вам не дам никаких лекарств. Лечитесь сами, как знаете, а когда вы, трое раненых, выздоровеете, я с вас вычту за свое ружье.
13 мая. Лагерь при Нсабэ. Доктор Пэрк вернулся из своих поисков ни с чем. Он сжег две деревушки и стрелял издали в нескольких туземцев, но не мог найти ни трупа убитого занзибарца, ни его винчестерского ружья. На том месте, где он упал, еще заметна была лужа крови, и есть вероятность, что он успел ранить кого-нибудь из своих противников.
Прошлой ночью была страшнейшая буря. С вечера скопление черных туч с юго-востока и на северо-востоке уже предвещало нам дождливую ночь, но мы не ждали такой силы урагана и такой массы дождя, от которых не было возможности укрыться: все палатки повалило на землю, и весь лагерь превратился в одну бесформенную груду. Пока буря налетала, в воздухе был такой шум, как будто плотина прорвалась или лопнул какой-нибудь громадный резервуар, из которого хлынула масса воды. Дождь, подгоняемый страшной силою ветра, проникал решительно всюду.
Не помогали никакие предосторожности, внушенные нам прошлою опытностью и давнишним знакомством с климатическими условиями на Ньянце; дождь подливался снизу, из-под палаток и шалашей, лился вдоль столбов и шестов, через малейшие скважины, в закрытые окна, вентиляторы, двери, так что произвел совершенный потоп. Нечего было и думать о борьбе с таким вихрем и ливнем в непроглядной темноте бурной ночи, при оглушительном треске грома и шуме воды; оставалось сомкнуть губы, съежиться и молча выжидать, пока все пройдет.
Утреннее солнце осветило утихшее озеро, небеса, усеянные клочьями облаков, вершины плоскогорья, окутанные туманом, разоренный лагерь, поваленные палатки и совершенно промокшие наши пожитки. Ночью шум прибоя был так страшен, что я предпочел бы пережить эту бурю при дневном свете. Надеюсь, что старый пароход «Хедив» был в ту пору в надежной пристани, иначе ему несдобровать.
14 мая. Лагерь при Нсабэ. Пароход «Хедив» прибыл сегодня после полудня и привез запас пшена и несколько дойных коров. Паша явился и с любезной улыбкой дал каждому из нас подарки, которые, по правде сказать, пришлись очень кстати. Мне он дал пару толстых башмаков, взамен которых я обещал ему, по возвращении с арьергардом, дать пару тонких сапог. Мистера Джефсона он осчастливил поднесением чистой рубашки, куртки и пары нижнего белья, а доктор Пэрк, чемодан которого был давно похищен убежавшим занзибарцем, получил на свою долю синюю фуфайку, куртку и также пару нижнего белья. Кроме того, для каждого из нас привезено было по горшку меда, по нескольку бананов, апельсинов, арбузов, а также лук и соль. Я получил еще фунт ароматного табаку и банку пикулей.
Все эти дары – и в особенности платье, которым Эмин снабдил наших офицеров, – показывают, что он был далеко не в такой крайней нужде, как мы воображали, и, следовательно, авангарду моему нечего было подвигаться таким усиленным ходом. Мы оставили в Ямбуйе все свои удобства, одежду и провизию, чтобы как можно скорей идти на помощь человеку, который нуждался, как мы думали, не только в средствах обороны против врагов, но и в одежде. Помимо моего двойного похода к озеру Альберта, мне придется, вероятно, очень далеко идти навстречу майору Бартлоту и нашему арьергарду. Один Бог ведает, где они теперь; может быть, все еще не трогались из Ямбуйи – в таком случае мне предстоит сделать еще лишний поход в 2 000 км. А принимая во внимание все трудности пути, этот страшно длинный поход будет стоить жизни еще многим беднякам! Но лучше все предоставить на волю Божию.
16 мая. Лагерь при Нсабэ. Сегодня утром пароход «Хедив» отправился к станциям Мсуа и Тунгуру, а также, вероятно, в Уаделей для скорейшей доставки сюда партии носильщиков, которыми мы хотим заменить умерших с голоду на пути через дикие леса. Капитан Казати и Вита-Хассан, тунисский аптекарь, отплыли на том же пароходе.
Чтобы люди наши не оставались без дела, я решил проложить отсюда прямую дорогу через равнину к селению Бадзуа. Когда тронемся отсюда, все же лучше будет идти прямой дорогой, нежели пробираться окольными тропами мимо острова Ньямсасси и остатков старого Кавалли.
Наш переводчик Феттэ, раненный в живот в стычке при Бессэ, выздоровел и с каждым днем прибавляет в весе.
Мабруки, сын Кассимов, изувеченный недавно буйволом, поправляется понемногу.
Раненный копьем в спину во время фуражировки по деревням Ландо тоже скоро будет здоров.
Мы живем теперь в шалашах из травы, и Эмин-паша говорит, что мы можем считаться домовладельцами в провинции Альберта-Ньянца.
17 мая. Лагерь при Нсабэ. Наша дорога к селению Бадзуа имеет уже протяжение в 2 360 шагов.
Когда нашим охотникам выдают ружейные патроны, они просят, чтобы их непременно клали перед ними на землю; они утверждают, что, если принимать патроны из рук в руки, это приносит несчастье.
Вот уже два дня, как я учу пашу наблюдать с секстантом, так как он намерен также учиться мореплаванию. До сих пор единственным инструментом его для наблюдений был призматический компас, а так как он не знал, что нужно постоянно выверять его уклонения, то очень вероятно, что все его наблюдения относились к магнитной стрелке.
Два дня тому назад вождь Мбиасси из Кавалли ушел домой. Мпигва, вождь из Ньямсасси, ушел вчера также со всей своей свитой. Киянкондо, или Катонза (у него два имени), тоже отправился восвояси, но на сей раз в чистое поле, так как у него недавно побывала шайка разбойников Каба-Реги. Вчера вечером воины Мазамбони угостили пашу и его офицеров на прощанье национальными танцами и ушли поутру.
Наши охотники застрелили вчера трех буйволов и одного водяного козла.
Четыре последних дня и ночи были так приятны, что у нас создалось самое лучшее мнение о климате приозерных африканских стран. Днем бывает жарковато, но с озера постоянно дует легкий, мягкий ветер, от которого только раскачиваются тонкие ветви развесистых акаций, что очень освежает. По ночам прохладнее. В чистом, прозрачном небе луна сияет ослепительно и, вставая из-за плоскогорья, превращает озеро в равнину из трепещущего серебра.
