Арман Жан, де Ришелье - Мемуары
Маршал де Буа-Дофин получил выговор за то, что не разгромил оппозиционеров, но он оправдывался тем, что получил приказ не вступать в сражение.
Вскоре после того, как новости об этом достигли Нима, ассамблея направила письменные послания всем протестантским приходам о том, что признавала вооруженное восстание герцога Роанского и других гугенотов, призывала все провинции поддержать их. Ассамблея сочла уместным ответить на уговоры Принца примкнуть к нему и пообещать друг другу не вступать ни в какие сепаратные переговоры.
Узнав об этом, Королева выступила 20 ноября с заявлением, в котором она пригрозила объявить всех гугенотов, выступивших против нее с оружием в руках, виновными в оскорблении королевского достоинства, если только в течение месяца они не раскаются в содеянном.
Господин Принц, форсировав Луару, в короткий срок дошел со своей армией через Берри и Турэнь до Пуату, грабя и громя все места, по которым он проходил.
Депутаты ассамблеи явились встретить его 27 ноября в Партенэ, где они пришли к совместному соглашению относительно нескольких положений, касающихся безопасности и неприкосновенности особы и жизни Короля, как если бы они сами не подвергали сомнению своим восстанием и то, и другое.
Они высказались против решений Тридентского Собора, предостерегали против последствий совершенных бракосочетаний, обязывались защищать Нантский договор, создать Совет на основе ремонстраций парламента, не покидать друг друга и не соглашаться ни на один договор без взаимного согласия.
Со своей стороны Король, чтобы противостоять им, в тот же день провозгласил герцога де Гиза командующим обеих своих армий, которые он хотел слить в одну.
Все эти успехи армии Принца, которая, несмотря на более сильную армию Короля, дошла до Пуату и вдохновила всех гугенотов королевства на восстания и поддержку Принца, стали последним доводом в пользу восстановления положения г-на де Вильруа и дискредитации канцлера, тем более что канцлер скрыл от Королевы весть о переходе Луары армией Принца; о чем, естественно, не преминули донести Королеве, представив ей зло в больших размерах, чем на самом деле, и подначивая ее удалить канцлера от двора, чтобы она не потеряла государство, поскольку у канцлера была привычка скрывать от нее множество важных вещей.
Сознавая шаткость своего положения, канцлер постарался договориться с ними. Они пошли на это, будучи ловкими придворными и не боясь быть обманутыми тем, кому они вовсе не собирались доверять. Супруга маршала д’Анкра не желала примириться с ним, заявляя, что он так часто обманывал ее, что она просто не знала, в чем еще можно было ему довериться. Граф Орсо, представитель Великого герцога при испанском короле, прибывший, чтобы сопровождать правящую Королеву в Бордо, открыл Королеве-матери многие вещи, которые произошли в чрезвычайной миссии командора де Сийери в Испании, и вызвал сильное недовольство им со стороны Королевы. Супруга маршала воспользовалась этим случаем, чтобы еще больше дискредитировать и его, и его брата; со своей стороны господин де Вильруа и президент Жанен также приложили к этому свою руку, несмотря на договоренность между ними и канцлером. Лишив канцлера власти, г-ну де Вильруа не составляло большого труда подтолкнуть Королеву к союзу с Принцем.
Случай представился благодаря герцогу Неверскому. Хотя он и помог Принцу переправиться через Луару, но открыто не поддержал его. Он явился в Бордо в начале декабря и предложил Его Величеству свое посредничество для установления мира; то же самое сделал от имени своего Короля английский посол, который сообщил, что английский король отказал Принцу в помощи людьми и деньгами, которые тот просил у него через маркиза де Бонниве. Получив согласие Его Величества, они оба отправились на встречу с Принцем в Сен-Жан-д’Анжели.
В то же время Совтер ощутил немилость канцлера или скорее последствия зависти господина де Люиня, который, испытывая ревность к расположению, которое ему выказывал Король, не захотел терпеть его более при Короле. В это время Люинь был в дружбе с супругой маршала. Благодаря ей и ее супругу, как мы об этом уже говорили, он получил губернаторство в Амбуазе и затем, в ходе последней поездки, должность капитана гвардейцев для своего третьего брата Бранта и иные поощрения, которые супруга маршала заботливо выпрашивала для них.
Люинь как верный слуга явился предупредить ее, что Совтер был тесно связан с канцлером и во время тайных свиданий информировал его о том, что происходило у Королевы. Он же сказал ей, что Совтер плохо отзывался о Королеве в разговоре с Королем, чем очень расстроил ее. Он подстроил все так, что сам Король рассказал Королеве, что она лучше относится к его брату, что в этом легко убедиться, посмотрев на выражение ее лица, когда оба они входят в ее покои, что невероятно трудно бывает добиться у нее то, что нужно для Его Величества.
Королева послала за Совтером и обрушила на него свой гнев. Он оправдывался до того момента, покуда Королева не сказала ему, что сам Король предупредил ее; тогда он сознался во всем и стал умолять ее предоставить ему какую-нибудь компенсацию взамен должности старшего камердинера Короля, что она и сделала.
27 декабря Их Величества покинули наконец Бордо, а 29 прибыли в Ла-Рошфуко, где и провели первый день нового года.
В этом году кардинал де Жуайёз скончался в Авиньоне у монсеньора де Бани, вице-легата Авиньона: задолго до этого его предупреждали, чтобы он остерегался принимать ванны, он так и не связал это предостережение с именем хозяина, у которого ему суждено было умереть.
В юности он был свидетелем того, в какой большой милости у Короля был его брат, Король сделал его своим зятем; кардинал был молод и богат; принял участие в выборе двух Пап; был старейшиной кардиналов, защитником интересов Франции; имел честь провозглашать в качестве легата и от имени Папы Короля вступившим на престол, а его наследником — единственного брата Короля; был главным посредником при разрешении противоречий между Его Святейшеством и Венецианской республикой; короновал Королеву в Сен-Дени и Короля — в Реймсе, видел, как его племянница, наследница всего его состояния, вышла замуж за принца крови, единственная дочь от этого брака была обещана г-ну д’Орлеану, а после его смерти — г-ну д’Анжу, оставшемуся после смерти того единственным братом Короля, который потом женился на ней в 1626 году. Но прославился он не столько всеми этими отличиями, сколько тщеславием и непостоянством в отношении к нему фортуны, характерными для всей его семьи, — из пяти братьев, среди которых лишь он один служил Церкви, трое погибли в сражениях и на дуэлях; четвертый умер капуцином, все четверо не оставили после себя потомства, тот же, кто жил в месте, где начиналось его возвышение, угас в доме Гизов.
