Полина Жеребцова - Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)
На этой воздушной волне,
И девушка, в облаке света,
Бесшумно влетела ко мне:
«Я так торопилась, мой милый!
Я так этой встречи ждала,
Что руки себе — опалила,
Что ноги себе — обожгла.
Твоя голубая планета,
Была уже рядом почти…
Но стрелка секундная где-то
Меня подвела по пути!
Поверь! Я об этом не знала!
Поверь, что вины моей нет!
Ведь я-то всего опоздала
На тридцать каких-нибудь лет!
Не поздно, мой милый, не поздно!
Мы вместе! До края, до тьмы!»
За окнами падали звезды,
Предвестники скорой зимы…
Автор этих строк — поэт Орлов.
Да, главное в жизни — не опоздать.
Царевна Будур
17 августа 2001 г
Наш долг Мадине (на рынке) равен 350 рублей.
И 1000 рублей мы заняли у знакомой, Розы.
Для нас — суммы колоссальные!
Отдавать будем несколько месяцев.
Причина: задержка выплаты моего детского пособия.
Есть нечего…
Видела прошлогоднего своего жениха, Алика, с его подругой.
Я назову ее «Синди».
Она очень худенькая. Волосы красивые. Кареглазая.
Оба сделали вид, что нас с мамой не знают. К лучшему!
После его гадостных предложений мне другого не требуется!
Встретила знакомую девочку-чеченку Лунет. Она гордо сообщила мне, что вышла замуж в тринадцать лет! Мужу — восемьнадцать. От нее, я узнала, какова любовь в беженцах…
Взрослые их «поженили» по чеченскому обычаю.
Молодожены теперь спят за тряпичной перегородкой! Одеяло, вместо стены, отделяет пару от посторонних жильцов соседей. Где? Как ты думаешь, Дневник?! В железнодорожном вагоне!
Я давно так не смеялась…
А теперь о серьезном.
За мной уже примерно месяц ухаживает парень с именем погибшего соседа — Муслим.
Он весел, несмотря на все беды. Ему 19-ти лет. Муслим, льстит мне, так как говорит, что любит меня. Завел разговор о моих родственниках… о том, что хотел бы жениться на мне.
Но мы только вдвоем с мамой. Родных нет. Моя мама — русская. Ему такой брак не разрешат. Не то время. И мои личные планы несколько иные. Я ответила, что пока не окончу школу, замуж не пойду! Рассказала о желании учиться в вузе.
Мой будущий муж должен будет дать мне и моей маме клятву, что не помешает учебе.
У нас обнаружилось разногласие. Муслим, считает: учиться не обязательно. Он хочет жениться на мне сразу, сейчас.
Твердит, что жизнь у нас здесь — короткая! Что планировать надолго вперед — нельзя!
Мне не хочется обижать его. Это порядочный, хороший человек. Встречу ли я такого еще?
Не пожалею ли о сказанном мной сегодня?!
Бедный мой, такой далекий и родной Аладдин!
Я забываю тебя! Я уже не сержусь!
Возможно, у тебя были серьезные причины не прийти ко мне.
Ты лучше знаешь себя…
Будь жив и здоров! И все. Хорошо?
Встретимся в Раю?
Этот дневник я вела год и три дня!
Я имею в виду данную тетрадь.
Начинаю новую тетрадь, первый лист — это стихи:
То полдень, то полночь в природе…
Все стало сегодня вверх дном!
Большая медведица бродит,
Как призрак под Южным крестом.
Тяжелые, мокрые травы
От ветра встают на «дыбы»,
Налево иду, как направо,
К Судьбе ухожу от Судьбы…
Вчерашним иль завтрашним жаром
Мне губы опять обожгло!
Сомнение дождиком ржавым
С дрожащей ресницы стекло…
А песня о счастье кричала!
В чужом освещенном окне…
Но в ней ни конца, ни начала
Узнать не позволили мне…
Автор — неизвестная мне молодая поэтесса 70-х годов…
Будур
21 августа 2001 г. (утро)
Привет, Дневник!
Я живу по новому адресу, в своем же дворе…
Стены мы помыли. Дыры залепили. Воздух совсем другой!
Живем в одном подъезде с Золиной и с ее мужем, похожим на борова.
Он часто напивается и ее гоняет. Она прячется у нас. Как-то гонялся за ней с топором…
Сегодня я направлюсь к директрисе моей школы, к Ханум.
На беседу о жизни…
Я ничем не торгую. На рынке постоянная стрельба.
Мама не хочет, чтобы я шла туда…
— Лучше поголодаем, — говорит она.
Наши новые соседи — странные люди! Муж и жена приходят к нам постоянно.
Развешивают у нас то, что постирали. Раньше они делали это во дворе.
Мама долго убирала балкон, недоступный для пользования из-за битых стекол, кирпичного щебня и мусора. Теперь он чист. И пригодился! Понравился!
Уже могу записать два случая. Они охарактеризуют нашу жизнь.
№ 1. С алебастром.
У нас был алебастр, примерно половина мешка.
Дали килограмма три новой соседке — Золине.
Объяснили:
«Мы стену укрепляем между комнатами. Стена разбита. Вся расползается. Шатается».
Через 10 минут возвращается к нам Золина с ведром.
«Еще! — говорит. — Мне надо еще!»
Мы отказали. Она обиделась. Мужу нажаловалась.
Мол, они нас пустили в «свой» подъезд, а мы — наглые твари, не отблагодарили…
В тот же день Джим Мульён встретил во дворе мою маму и говорит ей нагло:
— Ну, что? Хватило вам алебастра?!
Мама отвечает:
— Хватило!
Не хотелось ей из-за своего же добра ссориться. Мама хотела уйти.
Да не тут-то было! Джим Мульён заявил:
— Я дал своей жене денег. Она съездила на рынок и купила все, что нужно. Нам от вас ничего не надо!
— Вот и хорошо! — отвечает мама. — А у нас на автобус денег нет. И на хлеб… Ремонт в квартире требуется большой.
Боимся — самим замазки мало. Покупать не на что. Мы на всем экономим».
№ 2. Ванна.
В квартире того человека, куда мы перешли, стояла ванна.
Печь и колонку муж Золины уже продал скупщикам краденого, а ванну — не успел.
При нас пришел хозяин этой квартиры. Попросил Джима Мульёна сохранить ванну для него. Сосед, разумеется, пообещал…
Но в тот, же день к вечеру явился к нам, сказал коротко: «Ванна здесь лично моя!»
И унес ее к себе, вниз…
Другие жильцы, из любопытства, сразу явились.
— Где ванна? — нарочно нас спрашивают.
Мы обманываем, говорим: «Не знаем!»
Мульён пропил эту ванну на другой день. Нас «подставил»…
Разве мы смогли бы ее снять? Или поднять?
Ясно, тут мужские руки нужны и физическая сила! Но мы в этой квартире живем!
Очень некрасиво получилось. Нет, не будет нам здесь покоя.
К нам, на второй этаж, забраться нашим же соседям — легко.
