Грегори Дуглас - Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы.
С. Я был убеждён, что он раздавал их…
М. Да, за деньги. Эйхман обратился ко мне с вопросом, что делать с этим человеком, который становился помехой. Венгры также были возмущены им, так как его деятельность препятствовала изгнанию их евреев. Меня не беспокоило мнение венгров о ком бы то ни было, но здесь я оказался солидарен с ними, особенно когда узнал, что Валленберг одно время был в тесном контакте с Советами.
Дело становилось серьёзным, и я пошёл с этим к Гиммлеру, который, очевидно, не желал портить отношения со шведами и посоветовал мне быть осмотрительным к потребовать от Эйхмана, чтобы он оставил юного Валленберга в покое. К тому времени каждый из нас прекрасно понимал, что военные действия развиваются не в лучшую сторону и Гиммлер разыграл несколько партий здесь и там, пытаясь застраховать себя от неприятностей. Он сказал мне тогда; «Мюллер, мы должны позаботиться о будущем Германии и Новом Порядке. Мы так долго создавали всё это, и если не будем осмотрительными, это всё исчезнет в минуту. Нам нужно смотреть в будущее. Мир, даже заключённый в результате переговоров, не стоит презирать».
Это мне особенно запомнилось, и позднее я записал этот разговор.
Я попросил Эйхмана достать мне всю возможную информацию на Валленберга и послать с курьером, что он и сделал. У меня были некоторые связи в венгерской полиции, я использовал их тоже и, в конце концов, получил достаточно материала, чтобы определить характер Валленберга – интеллектуального молодого человека со склонностями радикального политика. Он оказался достаточно податливым материалом, из которого опытный «скульптор», подобный г-же Коллонтай, с удовольствием вылепил бы нужную фигуру. Нам больше ни к чему были советские агенты в Венгрии, особенно те, кто использовал дипломатическую неприкосновенность для продажи фальшивых документов бог знает кому. Я думал об этом несколько дней и решил, невзирая на рекомендации Гиммлера, позаботиться об этом деле самолично. Я связался с одним из самых моих надёжных людей и велел ему тихо и незаметно изолировать Валленберга, всех, кто с ним связан, а также любые документы, которые могли быть найдены при них. Ключевым словом в этом распоряжении было «незаметно», и, поверьте мне, вое прошло хорошо и Валленберг был убит {Советские спецслужбы утверждали, что Валленберг арестован ими в Будапеште, препровождён в Москву, допрашивался, но, как недавно выяснилось, Валленберг был умерщвлён с помощью инъекции яда. – Примеч. ред.}.
С. Ваш источник был надёжным?
М. Вы знаете о нём довольно много, – я уверен.
С. Кто?
М. Вы действительно хотите узнать, кто выстрелил ему в голову и зарыл его в навозной куче в пригороде Будапешта?
С. Я должен знать это. Я должен знать, с кем имею дело, в конце концов.
М. Наш общий друг, Вилли.
С. О боже, неужели, вы имеете в виду Крихбаума?
М. Поскольку Гелен и ваши люди ценят его, пусть так и остаются при своём мнении. Конечно, если его роль в устранении Валленберга когда-нибудь всплывёт, будут неприятности.
С. Иногда я опасаюсь этих встреч с вами.
М. То вы говорите, что беспокоитесь о моей репутации, а то вдруг через минуту требуете развода. Какая непоследовательность. Если вы задаёте вопросы, то получите исчерпывающие ответы, даже если они вас не порадуют…
С. Не в этом дело. Я надеюсь, вы больше не собираетесь создавать для нас проблемы.
М. Я не создаю для вас проблемы. Валленберг создавал проблемы для Германии, и я лично нейтрализовал его. Вам нравится это слово? «Уничтожил» звучит лучше? «Ликвидировал»?
С. Вы не зарывали тело бедного Валленберга в кучу навоза, не так ли?
М. Спросите об этом Вилли. Я опечалюсь, если узнаю, что он врал мне.
С. Мы просто не можем позволить этому просочиться сейчас!
М. Конечно. Вы останетесь на обед сегодня вечером? Или вам нездоровится?
С. Нет, только немного не по себе. Кто, кстати, были эти гангстеры, которые прошли через заднюю дверь, когда я подъехал?
М. Гангстеры? Я думал, что все гангстеры в Чикаго. О ком вы говорите?
С. Люди в тёмных пальто, с чём-то вроде оружия в футлярах. Вы не готовитесь к чему-то нехорошему? Ночь святого Варфоломея после ужина?
М. О, теперь я понимаю, о чём вы говорите. Вы видели музыкантов, они несли свои инструменты. Я думаю, небольшой вечер музыки был бы уместен после обеда. Вам нравится музыка, правда ведь?
С. Да, конечно. Они выглядели довольно зловеще.
М. Вы слишком давно в разведывательном управлении..
С. Какая программа?
М. Разве вы не привыкли к приятным сюрпризам во время наших обедов?
С. Не могу на это пожаловаться.
М. Быть может, вам понравится русская народная музыка? Африканские ритуальные танцы? Вероятно, что-то из Моцарта и Баха? Немного негритянского джаза? Будьте паинькой, дожидайтесь и смотрите. Итак, вы хотели спросить меня о некоторых действительно важных вещах? Или вы по-прежнему интересуетесь мёртвыми интеллектуалами-коммунистами?
С. Да. Я имею в виду нет. Я не интересуюсь такими вещами. И, бога ради, когда люди адмирала {Может быть, речь идёт об адмирале Канарисе? – Примеч. ред.} приедут на следующей неделе, не обсуждайте с ними подобных вещей. Мы понимаем ваш юмор, но они не поймут.
М. Как я разочарован! Кстати, на вас сегодня очень милый галстук. Где вы его взяли?
С. В Лондоне. Вы хотели бы такой? Я в своё время купил три.
М. Как вы внимательны, молодой человек. Я бы, пожалуй, не отказался от цветов, но приятный галстук тоже не помешает. Мы можем двигаться дальше?
Паранойя Иосифа Сталина
Великая чистка Иосифа Сталина началась в 1937 году и продолжалась с перерывом на Великую Отечественную войну вплоть до его смерти в 1953 году. Биографы советского диктатора и историки той эпохи различным образом объясняли ужасающий кровавый характер Сталина, уничтожившего по меньшей мере двадцать миллионов человек, в том числе и своих соратников по партии. Здесь содержится иной взгляд на Иосифа Сталина.
М. Вы спрашиваете, стабилизировалось ли советское общество с конца 30-х годов, и я должен сказать, что хотелось бы верить, но я сомневаюсь, что Сталин позволил бы этому процессу произойти. У меня есть некоторое представление о демонах его души, и я сомневаюсь, что товарищ Иосиф полностью закончил с кровавой вакханалией.
С. Почему так? Он ведь убил своих врагов в предыдущей чистке, разве нет?
М. Да, он убил миллионы людей, но я сомневаюсь, что это конец.
С. Вы думаете, что он сумасшедший? Кровожадный и иррациональный человек?
М. В каком-то смысле безумный, но не иррациональный. Сталин – крайне прагматичный и логичный человек… Никакой сентиментальности, один смертоносный прагматизм.
