Люк Хардинг - Досье Сноудена. История самого разыскиваемого человека в мире
Два дня спустя она перезвонила Бартону, сообщив, что New York Times отклонила его просьбу. По словам Абрамсон, «встреча была скучной и ничем не примечательной. Больше я о них ничего не слышала». По-видимому, британское министерство иностранных дел просто совершало некие формальные действия. Расбриджер уже объяснял, что материалы не сосредоточены в одном месте, они, выражаясь юридическим языком, находятся в многочисленных юрисдикциях. Нью-йоркская ProPublica также несколько месяцев сотрудничала с Guardian, о чем в резиденции премьер-министра на Даунинг-стрит, 10 были прекрасно осведомлены. Но британцы так и не предприняли ни единой попытки вступить с ними в диалог.
Летом и осенью того же года Guardian-США опубликовала еще несколько примечательных материалов. Выяснилось, что АНБ шпионило за 35 мировыми лидерами, занималось взламыванием защитных кодов и совместно с GCHQ шпионило за британскими гражданами. Это был очевидный прощальный подарок США от Тони Блэра в заключительные дни его пребывания на посту премьер-министра. АНБ также разработало процедуры слежки за британцами за спиной у GCHQ, если, по их мнению, того требовали интересы США. Это был, пожалуй, самый неджентльменский шаг. В соответствии с соглашением стран — участниц Союза «Пять глаз», британцы и американцы не должны шпионить друг за другом. Было не ясно, подслушивали ли в АНБ — случайно или намеренно — самого Дэвида Кэмерона. В вышеупомянутом списке из 35 фамилий он не значился, но зато значились некоторые из его собеседников.
Эти разоблачения разлетелись по всей планете. Видеоинтервью Гринвальда уже побило на сайте Guardian все рекорды по просмотрам. Затем Сноуден, все еще скрываясь в Гонконге, организовал на сайте сеанс вопросов и ответов. Габриэль Дэнс, редактор газеты в США, сделал новый интерактивный справочник по теме массовой слежки — «АНБ: расшифровано», в котором текст и наглядная графика чередовались с видеовставками. «Сага» Сноудена продемонстрировала, что современные технологии способны в очень сжатые сроки спровоцировать глобальный интерес к таким историям. И особенно в США, потому что там эти события оказали трансформирующий эффект на расстановку политических сил. Когда в прессе появились первые разоблачения, реакция на Капитолийском холме была негативная. Политики активно осуждали как содержание утечек, так и самого Эдварда Сноудена. В этом вопросе члены конгресса инстинктивно примкнули к службам безопасности.
Правда, некоторые политики с независимым суждением поддерживали Сноудена с самого начала. Одним из таковых был кумир Сноудена Рон Пол. Пол заявил, что США должны быть благодарны молодому разоблачителю за услугу, которую он оказал стране, поведав о «несправедливости», совершаемой правительством. Поддержал отца и сын Пола Рэнд, сенатор Республиканской партии от штата Кентукки. Он назвал слежку АНБ за американцами «общим наступлением на конституцию».
Сноудена похвалили правый комментатор Гленн Бек и либерал Майкл Мор, а также Джон Кэссиди из New Yorker. В Twitter одобряющий комментарий пришел от Альберта Гора. Другие крупнейшие СМИ выражали крайнюю враждебность, но при этом взывали прежде всего к чувствам или предубеждениям своих читателей. Например, Джеффри Тубин, юрисконсульт CNN, назвал Сноудена «напыщенным себялюбцем, который заслуживает того, чтобы его посадили в тюрьму».
В своих публичных выступлениях большинство членов конгресса отзывалось о Сноудене негативно и в одинаковой манере. Но с глазу на глаз многие говорили совершенно по-другому. Члены палаты представителей и сената, возможно, были не в восторге от утечек и от самого Сноудена, укрывшегося на территории России. Но у них возникла озабоченность о масштабах массовой слежки, примеры которой продемонстрировал Сноуден. И с каждыми новыми разоблачениями эта озабоченность в конгрессе росла.
Масштабы беспокойства на Капитолийском холме стали очевидны в конце июля, почти через два месяца после того, как в Интернете появились первые разоблачения Эдварда Сноудена. Молодой конгрессмен от штата Мичиган Джастин Эмаш разработал поправки к ежегодному санкционирующему законопроекту[38] министерства обороны. Его цель представлялась весьма экстравагантной: положить конец массовому сбору АНБ данных о телефонных звонках американцев. По словам Эмаша, ему хотелось «защитить четвертую поправку… и частную жизнь каждого американца».
Эмаш олицетворял отнюдь не либеральное крыло демократов, как можно было бы ожидать. Он был республиканцем. Выходец из арабо-американской семьи, имеющий родственников среди сирийцев и палестинцев, Эмаш представлял либертарианское крыло своей партии. Кроме того, он был сторонником Рона Пола, яростного борца за конституцию. Он выступал против военного авантюризма и остро критиковал вмешательство государства в личную жизнь. Эмаш также участвовал в пожертвованиях для президентской кампании Рона Пола в 2008 году — так же, как и Сноуден в 2012 году.
Никто не ожидал, что поправка Эмаша будет воспринята всерьез. Однако она прошла в комитет по регламенту палаты представителей. После этого на нее обрушились администрация Барака Обамы, спецслужбы и их союзники в конгрессе. В череде закрытых совещаний в Капитолии генерал Кит Александер предупреждал о страшных последствиях для национальной безопасности; Клэппер заявил, что АНБ может лишиться жизненно важного инструмента разведки. Белый дом предпринял необычный шаг и публично возразил против предложенной поправки.
Вечером в среду 24 июля 2013 года Спенсер Акерман из Guardian в числе нескольких репортеров присутствовал на голосовании в палате представителей. С момента трагических событий 11 сентября состояние безопасности страны развивалось только в одном направлении: оно укреплялось. Теперь же впервые наметился обратный процесс. «Все были страшно возбуждены, и результат до самого конца был неясен», — рассказывает Акерман.
В конгрессе, обычно раздираемом глубокими противоречиями непримиримых группировок, внезапно объединились два крыла Республиканской и Демократической партий. С первых дней президентства Барака Обамы эти две враждующих стороны не могли достичь согласия ни по одному мало-мальски значимому вопросу. Внешне официальный Вашингтон выглядел разобщенным и дисфункциональным; единственной темой, по которой обе партии проявляли редкое единодушие, был Иран. По вопросам внутренней политики политические деятели вели себя капризно и непримиримо.
В данном случае демократ Джон Коньерс выступил одним из соавторов поправки Эмаша. Республиканское и демократическое руководства в палате представителей, равно как и Белый дом, категорически отвергли ее. Демократы и либертарианские республиканцы, активные защитники гражданских свобод, сформировали проэмашевский альянс. Подобный раскол в конгрессе был не совсем обычным. Здесь скорее вашингтонские инсайдеры выступили против либертарианцев. С организационной точки зрения это был раскол между комитетами по разведке, которые осуществляют надзор за тайными операциями, и юридическими комитетами, которые следят за точностью соблюдения законов и конституции.
