Оливер Харрис - Письма Уильяма Берроуза
Как твоя мать? Поправилась [355]? Я много размышлял на тему шизофрении [356] (или Ш., как ее спецы называют) и убежден: шизофрения похожа на диабет, в смысле, тоже возникает из-за расстройства метаболизма. Психологический подход к лечению тут не просто бесполезен — контрпродуктивен. Особенно когда болезнь процветает. Я пересмотрел свою раннюю теорию, которую изложил тебе (о том, как страх провоцирует выработку адреналина, адреналин способствует выработке гистамина, а вместе А. и Г. расщепляются на вещество Ш. — до того изолированное от кровотока больного, — и оно провоцирует организм на выработку еще большего количества А. и Г.). Вещество Ш., должно быть, производится организмом, и на то есть своя отличная биологическая причина; это нечто вроде противоядия для продуктов страха.
Мне часто встречались доказательства того, что наркозависимости на психологическом уровне нет, по крайней мере пока человек сидит на игле. (Один пациент Дента угодил в дурдом с алкоголизмом, осложненным невыявленным психозом. У бедняги случались приступы агрессии и галлюцинации. Ему стали колоть морфий, и в результате выпустили — вылечили от алкоголизма и психоза, зато подсадили на иглу. Некий врач стал колоть ему демерол, и этот пациент пришел к доктору Денту уже с демероловой зависимостью, а зависимость от демерола — одна из худших, уж поверь моему опыту. Тогда Дент назначает курс лечения апоморфином (заметь: апоморфин стимулирует задние доли головного мозга и в целом нормализует метаболизм), и вот я встречаю бывшего больного: он при параде, умственно здоров, излечился от психоза, алкоголизма и демероловой зависимости.) А теперь прикинь: последняя стадия зависимости очень похожа на последнюю стадию Ш. Нарушается эмоциональная реакция, появляется ломка и проч. Я лично мог шесть часов просидеть на кровати, глядя себе на ботинки. Сеймур знаком с одним героинщиком, который с кровати вообще не поднимается: даже срет под себя, когда и если — срет. Но есть принципиальная разница между тяжелой Ш. и окончательной зависимостью (под окончательной зависимостью я подразумеваю стадию наркомании, когда человеку больше ничего не надо). При О.З., как только закончится джанк, наркоман живо вылезет из кучи своего же говна. При нормальном лечении посредством отказа он за месяц встанет на ноги. Его болезнь — героин. Возможно, и Ш. действует так же. Если тело производит собственный героин до тех пор, пока не возникает острая потребность в нем, а без него — ломка; потом же тело продолжает производить его, дабы унять ломку, — то, как мне кажется, я выявил аналог Ш.-процесса: начните давать шизофренику героин, пока не возникнет зависимость. После отучите его от джанка при помощи апоморфина. Если не сработает, начните давать ЛСД — искусственный заменитель вещества Ш. — и тогда тело, получая вещество Ш. извне, перестанет вырабатывать его само. Зависимость от ЛСД можно побороть так же, как и зависимость от джанка.
Поверь, будь моя воля, я бы всех шизиков быстро вылечил и обеспечил бы им пособие по безработице.
Предки ноют, типа времена нынче трудные, и надо бы мне искать работу. Вот и ищу — в Испании и Касабланке. A ver. Джек прислал письмо — я ему обязательно напишу. Семьдесят баксов, которые отправились в Лондон, мне переправят сюда.
P.S. Мне сорок два, но ощущаю себя на восемнадцать. И веду себя так же.
Первую главу «АД ПОВСЮДУ С ТОБОЙ» пришлю тебе позже, вместо нее отправляю последнюю зарисовку.
Пиши мне по адресу: Италия, Венеция, консульство США.
Возможно, Ш. — это наркотический психоз, вызванный наркотиком, который производит само тело. Я всегда говорил тебе: Триллинг — мудак.
БИЛЛУ ГИЛМОРУ
Венеция,
консульство США 26 июля 1956 г.
Дорогой Билл!
В Лондоне меня подлечили от наркоты, и теперь я живу в Венеции, у Алана Ансена. На этот раз рецидива не будет.
Планы на будущее крайне размыты. Финансовое положение заставляет задуматься о поиске работы (романы моего авторства публиковать вообще нельзя, слишком они непристойны). Я готов выполнять любую работу за пределами США — от президента банка до служителя общественного туалета. В общественный туалет, правда, в наши дни устроиться непросто, местечко больно уж теплое. Так-то у меня есть несколько задумок, чем заняться: завести гастрономическую лавку в Касабланке, галантерейный магазин в Абиссинии, помогать лондонским фармакологам изучить механизм действия наркотиков, участвовать в строительных проектах в Испании, учить английскому в пакистанской школе. Ну, можно еще попробовать найти спонсора, готового дать денег на экспедицию в джунгли Амазонки. Здесь я пробуду числа до пятнадцатого следующего месяца, потом смотаюсь в Вену и оттуда — через Италию — на юг, в Ливию, потом в Триполи, куда прибыть думаю в середине сентября. Перезимую в Ливии. Хотя если в Касабланке мне дадут зеленый свет, то я могу прямо сейчас сорваться в Танжер и встретить тебя там.
Первого октября Танжер теряет статус интернациональной зоны [357], так что поспеши увидеть его таким, какой он есть.
Если меня не будет, иди на Сокко-Чико и спроси Тони Рейт-хорста — с ним ты не будешь знать недостатка в прелестях юношей. Еще в Танжере у меня живет друг, Дэйв Вулман. Остановись в отеле «Мунирия» — хорошее местечко, там все можно. К тому же дешево. Если «Мунирия» больше не зажигает — за последние несколько месяцев многое изменилось, — обратись к Тони, Дэйву или еще кому, кто зависает в «Кафе Сентраль» на Сокко-Чико. Спрашивай у официантов, да и у любого, кто, по-твоему, знает английский. Сокко-Чико — место свободное, неформальное — не ошибешься. В Танжере все очень дешево, за постой в отеле взять должны меньше доллара. За шестьдесят центов тебя отлично накормят. После полуночи отправляйся в Мар-Чику.
Венеция, слов нет, великолепна, но дорога. К тому же работы здесь нет, и вообще город не по мне. С ним что-то не так, нету глубины, тонкости, ужаса… Вот Мехико, Танжер — там я как дома. А ты напиши, обязательно напиши, каковы твои планы, сколько планируешь пробыть в Европе и проч. Уверен, где-нибудь сконтачиться да получится.
Всегда твой, Билл
P.S. Ты не знаешь теперешний адрес Ильзы [358]? Я, когда в прошлый раз в Нью-Йорк приезжал, не нашел ее. Хотя если она сейчас в Европе, то, может, удастся с ней пересечься.
[…]
Алан шлет тебе привет.
АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ
Марокко, Танжер 16 сентября 1956 г.
Дорогой Аллен!
Получил твое письмо. Значит, ждать тебя в январе? Хорошо, на это время стану твоим гидом. Пробуду здесь, как в песне поется, при свете и в тени [359] (пока предки не дадут денежек). Нет больше в мире такого города, как Танжер. Я тут расслабляюсь настолько, что, кажется, еще чуть-чуть — и растаю. Могу часами глядеть на бухту, раскрыв рот, словно парнишка, ничего крупней ручья не видавший. Джанк я забыл, и больше не хочется! Даже если вспомню о наркоте, то ни малейшего искушения попробовать не испытываю.
