Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 4
В: Ты уже гибок в восприятии.
А: Да, ты уже гибок. И на яхте на фоне переутомления огромного, когда ты вынужден авралить ночами и не спать по несколько суток, когда ты находишься в коллективе, у тебя начинает работать еще одна сфера. Это работа над своим контролем и над тем, чтобы внутреннее я или животное, которое в тебе есть, не стало сильнее человека. И эта сфера самой главной становится для твоей духовной работы. Как это связано с изменением состояния, когда ты выходишь на берег в другую культуру, я не знаю. Во всяком случае, ты видишь, глаза твои раскрываются. Ты видишь архитектуру совершенно необычным образом — другую архитектуру. Ты видишь людей, их особенности, отличные от тебя. Ты видишь их духовный мир, немножко отличный. И все это вызывает в тебе состояние шока на несколько дней, которое само по себе достаточно информативно для тебя, ты впитываешь, как губка, большой объем информации именно за счет этого шока. Чего нет при передвижении на самолете или на поезде.
В: Кроме того, когда ты приходил из разных путешествий, насколько я помню, ты мне рассказывал о Хибинах, или даже о Крымских горах очень интересные вещи. Например, о попадании в измененные состояния сознания, связанные с местностью… И места в России, я считаю, не хуже чем где-нибудь в Мексике… Ты можешь про это рассказать? Просто живые примеры, чтобы беседа наша была не абстрактной, а конкретной.
А: Места силы, которые запомнились — например, это места в Фанских горах, на Памире, на Алтае, в Средней Азии… Там большие районы, они вызывают ощущения первобытной мощи и силы, которая бьет из земли. Интересные очень места, запоминающиеся — это Кемские шхеры на Белом море. Тоже они то ли намолены, то ли языческие какие-то вещи. Огромные камни торчат из земли. Острова голые совершенно. И там чувствуешь, что все в тебе поднимается, и ты какие-то новые смыслы поднимаешь. И эта красота вокруг, северная красота, она совершенно фантастична. В меньшей степени, быть может, это на Кавказе есть. Там масштабы не такие большие, но тоже достаточно интересный район.
Самое сильное место, которое я посетил из всех, мест достаточно много было, район горы Белуха, на Алтае, куда мы в этом году ходили. Мы забрались на самую вершину. Причем там ходили байки, что на нее очень трудно забраться, причем не в плане техническом, а в плане того, что там погода нерегулярная и некоторых она как бы не пускает. Мы создали, видимо, намерение, присоединились к группе из двух человек, — альпинистов, — они помогли нам забраться на один перевал, потому что у нас не было почти снаряжения. Потом на второй перевал. Они не поняли нас и ушли на вершину. А мы вынуждены были сами забираться. Сильнейший район, просто фантастический, такого я еще не видел.
В: Что потрясло тебя?
А: Как там говорят, близко Шамбала. Я ощущал, что есть нечто необычное, чего нет в других горах. Область духовности какой-то. Близость тонкого плана. Витают в воздухе энергии какие-то.
В: Были контакты с какими-то сущностями, или это было достаточно абстрактно?
А: Достаточно абстрактно. Просто как общее ощущение, что это святое, что это действительно где-то рядом тут и что это мир есть. Потрясающая красота этого всего. Просто ты торкаешься от красоты, от рериховских красок. Там картины, которые писал Рерих, они один к одному. Я не понимал, как светящееся небо может быть. Вот там это есть. И люди. Люди, встречающиеся там, я понимаю, в принципе, что люди, которые приходят к нам, это проекция нас во многом. Они отражают во многом те наши потребности, чаяния, которые есть у нас. И там действительно встречались потрясающие люди, которые во многом нам раскрыли сущность этого пространства. Там, как оказалось, достаточно много людей, которые ищут эту Шамбалу, приходят туда медитировать, поселяются вокруг этой долины. К ним по-разному относятся. Но само ощущение от этого места, от красоты, от гармоничности, от силы, которая там прет просто везде — потрясает. И это выражается во всем. Там до хрена ягод, там грибы, кедры эти бесконечные, вода красивейшая, беловодье, куча зверей, бесконечные ледники. В других местах этого нету, даже в Фанских горах, даже на Кавказе это как-то немножко по-другому. А здесь это в полном объеме, и еще близость к этому какому-то мистическому пласту, который всеми фибрами ощущается…
В: И наконец, мы подходим к идее кругосветки. Давно я уже от тебя это слышу, лет шесть или семь периодически возникает. Как я понимаю, эта идея близка к реализации. Расскажи с самого начала, почему эта идея возникла, какие задачи она призвана решить, в какой стадии воплощения этой идеи ты сейчас, что это должно быть?
А: По большому счету, если опускать все технические стороны, это такое завершающее действие, которое можно назвать как бросок в неизвестность. Завершающее весь Путь исканий.
В: То есть некий цикл твоей жизни?
А: Да. Действие, которое завершает несколько этапов жизни, которое начнется и будет в реальном времени продолжаться от трех до пяти лет, а в некоем внутреннем, мистическом плане не знаю, сколько он займет. Во всяком случае, какой-то большой (если там есть понятие «большой — маленький») участок времени. И основная идея, если не касаться всех программ, которые мы там делали, всяческих культурных программ, ее мистический смысл — это постичь, насколько действительно Творец нас любит. Это, конечно, во многом может быть еретическая идея. Мы уже понимаем ее ответ, иначе это бы не состоялось. Тем не менее, как это происходит, там интересно Как он нас любит. Как это проявляется? Любовь, доброту… Какими путями будет к нам приходить это его расположение, и как мы будем себя проявлять. Мы понимаем, что кругосветка это максимальная степень неопределенности. Там неопределенно все. У нас, например, сейчас нет денег. Мы понимаем, что там будет очень трудно. Мы понимаем что мы ставим себя на грани, в зону смерти. И если мы сможем сделать над собой усилие, чтобы удержаться в этой зоне и спокойно там существовать и использовать смерть как советчика, тогда мы пройдем к цели. И в социальном плане мы ставим себя в неопределенность, — как мы будем проникать в среды культурные и находить там ресурсы — пока неизвестно.
В: Да еще неизвестно — куда вы вернетесь через пять лет сюда?
А: Да. Вот именно. Мы попадем совершенно в другую среду. Если мы будем иметь опыт адаптации и проживания в других средах, при помощи воли божьей, то мы надеемся и здесь реализоваться во многом. Это одна из идей.
Вторая идея — найти интересных людей. А мы понимаем, что можем это делать. К нам приходили люди, путем созданного нами намерения мы привлекали людей, которые были нам интересны, и мы понимали их личную силу, и они действительно были в своем пространстве героями. И мы хотим сделать коллекцию таких людей, чтобы самим торкнуться, чтобы понять и помочь другим тоже торкнуться их многими качествами. И одна из идей — это снять их технологии. Как они это делают. Как они достигали этого. С одной стороны мы понимаем, что транслировать эти технологии на других людей — достаточно сложное дело, и может быть, неправильное, но может быть, это и правильное дело, может быть, технологии достижения этой личной силы будут полезны тоже.
