Карлис Озолс - Мемуары посланника
Е[о своей природе человек имеет стремление идти к определенному месту по прямой линии. На самом же деле это стремление практически не может осуществиться, дорога с ее естественными препятствиями заставляет его проходить этот путь, уклоняясь то в одну, то в другую сторону от прямой линии.
То же и в жизни государства.
Ни одна страна не может идти по пути, по которому хотела бы. Внешние и внутренние силы заставляют ее подчиняться тому же закону природы. Исключения бывают только временного характера. В революционные моменты прокладываются совершенно прямолинейные пути, ведущие даже через пропасть и бездну. В дореволюционные периоды, когда все ослеплены и закружены, все движется без компаса и не внемля голосу логики. Но и тут начинают работать силы противодействия, дающие так называемую «остаточную деформацию». Как правило, можно сказать: ни одна страна не может идти туда, куда хочет, а идет, куда может.
Поэтому вопрос «Куда идет Россия?» можно заменить более определенным вопросом «Куда должен идти СССР?». Равнодействующая сил, направляющих страну, внутренних и внешних, дружеских и враждебных, так велика, как велики эти силы и под какими углами они действуют.
В СССР только одна партия, одна открытая сила, но много всевозможных скрытых сил, действующих различно. Об этом свидетельствуют все советские политические процессы, если даже приводимые на суде факты не составляют действительности, совершенно искажены. Все судебные дела СССР показывают, что Сталину приходится бороться с оппозицией, генеральная линия приемлема не для всех, существуют некие скрытые враждебные начала.
Наличие скрытых сил особенно опасно в моменты внешнеполитических обострений. С этой точки зрения всякая диктатура находится в более тяжелых условиях, ибо окружена невидимыми опасностями в гораздо большей степени, нежели страны демократические, где все внутренние силы действуют открыто.
Конечно, если скрытых сил не существует, диктатура получает перевес иными формами правления. Сумеет Сталин уничтожить эти скрытые силы в самой основе, в корне, мощь СССР может стать огромной. В противном случае само существование Советской России под большим и роковым вопросом, особенно ввиду внешних враждебных сил, каковыми в данное время являются Япония, Германия и Италия.
После общих соображений можно было бы дать много условных формул и предложить соответствующие решения и ответы, но это очень осложнило бы мою работу. Кроме того, я пишу мемуары и только попутно делаю умозаключения, совсем не задаваясь целью написать научный трактат о положении СССР и вытекающих из него последствиях. Я готов еще больше сузить вопрос и формулировать его так: «Куда должен идти СССР при Сталине?», ибо всем ясно: без Сталина Советская Россия пойдет по другим путям.
Если Сталин будет не в состоянии успокоить страну, после его «ухода», без сомнения, возрастут националистические стремления автономных республик и СССР может раздробиться, разорваться на части. Вот почему особенно уместен вопрос: куда должен идти СССР при Сталине?
И здесь опять предстает вся важность сильной Средней зоны Европы. Если бы составные части СССР от него оторвались, автономные республики могли бы объединиться с Средней зоной и, таким образом, противостоять германскому влиянию, германским притяжениям и японской агрессии.
Я, конечно, ни на минуту не испытываю желания учить Сталина, куда надо идти. От такой мысли я далек, мне хотелось бы лишь подвести общий итог мыслей о судьбе СССР.
И тут приходит на помощь сам Ленин, его завет, так хорошо усвоенный Сталиным и его единомышленниками. Сталин часто повторял этот завет: «Беда, если люди, желающие быть революционерами, забывают, что наиболее нормальным порядком в истории является порядок революции».
Но порядок революции везде и всегда одинаков, страна лишена элементарной свободы, зажата в тиски, обезличена, держится только на грубой силе. Если вовремя не повернуть рычаг, не направить государственную жизнь на другие рельсы, беда неминуема.
Здесь и надо искать ответ, куда должен идти СССР при Сталине, чтобы не попасть в пропасть и избежать большой исторической катастрофы.
Коммунизм, угрожая всему миру, вызвал и вырастил фашизм и супернационал-социализм, а они, в свою очередь, стали угрожать уже коммунизму и естественно и неизбежно, мало-помалу должны вызвать соответствующие противодействующие силы в СССР и вынуждать его менять систему правления и коммунистического принуждения. Это логика, в этом заключена задача Сталина.
Но можно поставить вопрос шире, во всей его полноте и значительности: «Куда вообще идет Россия?» В ответ невольно вспоминается цитата не из книги какого-нибудь политика, а стихи поэта:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить,
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
А верить можно. В своей длинной истории Россия пережила много потрясений, политических перемен и режимов, ибо каждое новое царствование приносило и новый режим. Маятник качался то влево, то вправо, цари и правители то отпускали вожжи, то сурово натягивали. Русская тройка то неслась, то вдруг останавливалась на всем скаку. Все эти колебания не могли изменить русского духа. Он оставался тем же, чем был в старину, исконным, крепким в своих древних пластах, соединением язычества и христианства.
Русский народ на своих безмерных пространствах напоминал дерево в степи, его клонили до земли ветры, шатали из стороны в сторону бури, омывали дожди, засыпали снега, но оно выпрямлялось.
Эта способность стойко, терпеливо и с виду даже спокойно выносить все перемены политической погоды спасла цельность и непоколебимость русского духа в его борьбе с властью, отстаивании своих даже анархических и бессознательных устремлений. Народная психология осталась неизменной. Коммунизм подавал сначала много обольстительных посулов, потом принес еще больше тяжких невзгод. Во многом ошарашил русского человека, тот пригнулся, покорно склонил голову, но втайне не сдался, не уступил ни в чем жестокой власти. Никто не доставил ей столько хлопот, как русский мужик. Конечно, советская власть била его ради чисто хозяйственных, экономических целей, попутно хотела бы изменить и его психологический тип. К их сожалению, тип оказался стойким. Большевики не истребили веры народа, лишь заставили снять в горнице икону, не победили суеверий, не уничтожили даже сектантства, осталось и древнее вечное странничество, и, как ни удивительно, не умерла в душе русского народа былая вольница. Она только притихла, занавесилась, но продолжает рычать. И это она, вольница, спокойно, неторопливо подрубает коммунистические притязания. Народ истерзан, но в душе остается крепким и уступает власти чисто внешне. В русском народе жив дух общины, артели, сообщества, собирания на началах собственности.
