Роберт Шнакенберг - Тайная жизнь великих писателей
Когда роман Вулфа «Мужчина в полный рост» вышел в свет в 1998 году, три мастера современной прозы сошлись во мнении, что это бездарное произведение. В ответ основоположник так называемой новой журналистики опустил забрало и ринулся в бой. Выступая на канадском телевидении, он оплевал обидчиков, обозвав их «тремя марионетками» и заявив, что их критика продиктована завистью. «Должно быть, их нервирует, что все кругом — и даже они сами — говорят обо мне», — сказал Вулф.
КТО С ПЕРОМ К НАМ ПРИДЕТ, ОТ ПЕРА И ПОГИБНЕТ!
Ничто так не опускает писателя с небес на землю, как письмо из издательства с отказом. Даже самым великим авторам случалось получать от ворот поворот.
Когда Эмили Дикинсон наконец набралась смелости отправить свои стихи на рассмотрение, ей сообщили, что «дефекты в них видны не хуже, чем удачные места» и что «они в целом лишены качеств, присущих настоящей поэзии».
Герман Мелвилл много месяцев трудился над «Моби Диком», только для того чтобы получить его назад от одного из издателей с припиской: «Очень длинно и довольно старомодно».
Герберт Уэллс наверняка обиделся, когда один издатель обозвал его «Войну миров» «бесконечным кошмаром» (возможно, он еще тогда предвидел экранизацию с Томом Крузом в главной роли). Письмо с отказом на этом не заканчивалось. Там были еще такие слова: «Я не верю, что это кого-то захватит… Думаю, у всех будет реакция: “О, не читайте эту ужасную книгу!”»
Один американский издатель так и не понял смысла «Скотного двора» Джорджа Оруэлла. Он вернул рукопись автору с резолюцией: «В США истории про животных продать невозможно».
Айн Рэнд отделалась сравнительно легко. Ее объемистый труд «Атлант расправил плечи» был охарактеризован как «непригодный для публикации и продажи». Фолкнер однажды получил более резкий ответ. Редактор отверг его роман «Святилище» (1931) — скандальную историю, в которой девушку насилуют кукурузным початком, — написав автору: «Я не могу это опубликовать! Нас обоих посадят!»
Почти так же, как отказы, на авторов действуют ругательные рецензии. Книжное обозрение «Нью-Йорк тайме» чуть не истощило свой словарный запас, разнося по косточкам «Радугу земного тяготения» Томаса Пинчона. Обозреватель назвал книгу «невероятно туманной, нарочито усложненной, глупой, непристойной, забавной, трагичной, пасторальной, историчной, философской, лиричной, зубодробительно скучной, вторичной, ужасающей, холодной, раздутой, неестественной и отвратительной». Об Уолте Уитмене, одном из самых любимых в современной Америке поэтов, критик из бостонского «Интеллидженсера» написал: «Возможно, он сбежавший из сумасшедшего дома жалкий безумец, пребывающий в состоянии бреда».
Ну и, разумеется, писатели часто нелестно отзываются о творчестве своих товарищей по литературному цеху. Иногда даже слишком нелестно. Роберт Грейвз, автор исторического романа «Я, Клавдий», однажды назвал поэта Дилана Томаса «валлийским онанистом-демагопом, который даже не в состоянии заплатить по счетам». Генри Джеймс возмущался, что «Герберт Уэллс обрушивает на читателя информацию так, будто спешит опустошить свой мозг. Это похоже на бездонный ночной горшок, содержимое которого выплескивают из окошка». По мнению Уильяма Фолкнера, Марк Твен был «никчемным писакой, которого в Европе наверняка сочтут четверо-сортным». Амброз Бирс наградил Оскара Уайльда эпитетами: «несусветный болван», «мошенник», «пустоголовый» и «фат» — и все это лишь в двух предложениях.
Даже признанный гений английской литературы не был застрахован от критики. Вольтер пренебрежительно отзывался о писательском наследии Шекспира как о «большой куне навоза», а его самого именовал «пьяным дикарем». Чарлз Диккенс тоже пытался ознакомиться с работами Барда, но «они оказались такими невыносимо занудными, что меня затошнило». Толстой находил их «грубыми, аморальными, вульгарными и бессмысленными». Видимо, чем больше литературный дар, тем больше у тебя возможностей уязвить соперника и тем больше мишень, которую носишь на спине ты сам.
ЗНАМЕНИТЫЕ ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА
Великие писатели строили свою жизнь на умелом владении словом, многим этот дар продолжал служить до последней минуты. Вот небольшая подборка мудрых, остроумных, а также в высшей степени нелепых фраз, сказанных литературными знаменитостями на пороге смерти.
Лорд Байрон: «А теперь я усну. Спокойной ночи».
Эдгар Аллан По: «Господи, прими мою бедную душу!»
Энн Бронте: «Мужайся, Шарлотта, мужайся».
Генри Дэвид Торо: «Лось, индеец».
Уолт Уитмен: «Поднимите меня, я хочу срать».
Лев Толстой: «…Пропасть народу, кроме Льва Толстого, а вы смотрите на одного Льва… Мужики так не умирают… Люблю истину…»
Эмили Дикинсон: «Все больше тумана».
Луиза Мэй Олкотт: «Это не менингит?»
Оскар Уайльд: «Эти обои меня доконают, кому-то из нас придется уйти».
Лаймэн Фрэнк Баум: «Теперь я могу пересечь зыбучие пески».
Артур Конан Дойл (обращаяськжене): «Ты чудо».
Герберт Уэллс: «Уходите. Со мной все в порядке».
Гертруда Стайн: «В чем ответ? (Молчание) А в чем тогда вопрос?»
Джеймс Джойс: «Меня что, никто не понимает?»
Франц Кафка: «Убейте меня, если вы не убийца!»
Юджин О'Нил: «Родился в номере гостиницы — и черт меня подери! — в номере гостиницы и умер».
Дилан Томас: «Я только что выпил восемнадцать порций скотча. Думаю, это рекорд… Это все, что я сделал, прожив тридцать девять лет».
Роберт Шнакенберг
Собранные в этой книге короткие (зато без купюр!) и вопиюще скандальные биографические очерки — от жизнеописания Шекспира до резюме Томаса Пинчона — призваны ответить на суровые вопросы, которые школьные учителя даже боялись задать: что там такое было у Льюиса Кэрролла с маленькими девочками? правда ли, что Джером Сэлинджер пил собственную мочу? со сколькими женщинами (и мужчинами) на самом деле переспал лорд Байрон? и почему Айн Рэнд так нравился телесериал «Ангелы Чарли»?
Классическая литература в школе никогда не выглядела такой класси… то есть КЛАССНОЙ!
Роберт Шнакенберг (р. 1969) — автор нескольких популярных книг, в том числе бестселлера «Нечистория: сокровищница величайших оскорблений в истории». Живет в Бруклине (Нью-Йорк).
Примечания
1
Уильям Шекспир. Все хорошо, что хорошо кончается. Акт IV, сцена 3. Перевод Т.П. Щепкиной-Куперник. (Здесь и дальше, если не указано особо, — прим, ред.)
