Сергей Кремлев - 7 побед Берии. Во славу СССР!
Он говорил тогда так:
«Я хотел бы, товарищи, дать вам совет , совет кандидата в депутаты своим избирателям. Если взять капиталистические страны, то там между депутатами и избирателями существуют некоторые своеобразные, я бы сказал, довольно странные отношения. Пока идут выборы, депутаты заигрывают с избирателями, лебезят перед ними, клянутся в верности, дают кучу всяких обещаний. Выходит, что зависимость депутатов от избирателей полная. Как только выборы состоялись и кандидаты превратились в депутатов, отношения меняются в корне. Вместо зависимости от избирателей получается полная их независимость. На протяжении четырёх или пяти лет, то есть до новых выборов, депутат чувствует себя совершенно свободным, независимым от народа, от своих избирателей . Он может перейти из одного лагеря в другой, он может свернуть с правильной дороги на неправильную, он может запутаться в некоторых махинациях не совсем потребного характера, он может кувыркаться как ему угодно — он независим».
«Можно ли считать такие отношения нормальными? Ни в коем случае, товарищи! Это обстоятельство учла наша Конституция, и она провела закон, в силу которого избиратели имеют право досрочно отозвать своих депутатов, если они начинают финтить, если они свертывают с дороги, если они забывают о своей зависимости от народа, от избирателей ».
По крайней мере, до городов, где жила наиболее сознательная часть избирателей, свежая «Правда» доходила уже наутро, так что речь Сталина оказывалась некой подсказкой людям, собирающимся идти на выборы, прямым советом народу через головы нарождающейся «партоплазмы».
Но тогда не эта «партоплазма» определяла суть процессов, происходящих в стране.
Вторые плановые выборы в Верховный Совет должны были пройти в декабре 1941 года, но в те дни, как и позднее, было не до выборов. Однако сама идея введения реальных обратных связей путём альтернативных выборов Сталиным в архив сдана не была.
ЧИТАТЕЛЬ, которому показалось, что я ушёл от темы Берии весьма в сторону, ошибается. Здесь всё выходит одно к одному!
К 1952 году широкой политической базы для опасных политических заговоров против Советской власти уже не было — для того чтобы она появилась вновь, врагам России понадобилось около сорока лет кропотливой «селекционной» и подрывной работы внутри СССР.
Однако сформировалась весьма опасная для России «номенклатурная» база, состоящая из той части партийного и государственного аппарата, которая превратилась в чиновников с кувшинными рылами и рыбьей душой. Ведь новое общество было ещё очень молодо, несовершенно, а к тому же во время войны Советская власть лишилась нескольких миллионов молодых, активных и образованных, строителей социализма, и образовавшиеся пусто ты заполняли далеко не всегда достойные.
Сталин (и я уверен — Берия тоже) видел всю потенциальную опасность ситуации. На XIX съезде партии в октябре 1952 года Сталин — устами своего личного секретаря А.Н. Поскребышева — сказал весьма грозные слова. Вот что говорил на съезде заведующий Особым сектором ЦК ВКП(б):
«Есть у нас, к сожалению, среди партийных и советских работников (sic! Хозяйственные работники не упомянуты. — С.К.) такие, которые почему-то уверены в том, что законы обязаны исполнять не они, а кто-то другой, а что они сами могут обходить законы, нарушать или применять их по своему усмотрению по принципу: «Закон что дышло, куда повернул, туда и вышло». От такого весьма странного понимания законов всего один шаг к… преступлению. <…> Иные руководители почему-то считают, что критиковать дозволено только своих подчинённых, а подчинённые, видите ли, не вправе критиковать свое начальство. Это. ничего общего не имеет с партийностью. Руководитель., ограждающий себя от критики, заведомо роет пропасть между собой и массами…
Критику и самокритику не уважают лишь люди с нечистой совестью, это либо нарушители партийной и государственной дисциплины, либо презренные трусы, либо жалкие обыватели, недостойные носить высокое звание члена партии.»
Конечно же, Поскребышев — всегда подчёркнуто незаметный, ничего подобного по своей инициативе не сказал бы! А это было не всё — дальше следовали ещё более многозначительные слова (жирный курсив мой. — С.К.):
«Имеются. случаи, когда некоторые вельможные чиновники, злоупотребляя своей властью, учиняют расправу за критику, прямо или косвенно подвергают подчиненных репрессиям и преследованиям.
Но всем известно, как строго карает таких вельмож наша партия и её Центральный Комитет, не считаясь при этом ни с чинами, ни со званиями, ни с прошлыми заслугами.»
Итак, Слово было сказано.
Устами Поскребышева Сталин не угрожал, не пугал. Он предупреждал. Но предупреждал всерьёз, по-сталински. То есть, во-первых, сдержанно — потому он и поручил сказать то, что было сказано, другому. Во-вторых, — весомо, напоминая, что у товарища Сталина за словами следуют дела.
И можно было не сомневаться, что вся шкурная «партоплазма» — и сидящая в зале, и орудующая вне его стен — поняла Сталина верно. Конечно, расстрелы ей теперь не угрожали, но и просто расстаться с тёплым руководящим креслом не желал никто. А дело кое для кого шло именно к тому.
Причём пахло отставкой и для министра ГБ Игнатьева, близкого к Хрущёву, и ддя самого Хрущёва.
То есть Сталин был обречён — вопрос был лишь в том, когда конкретно хрущёвцы рискнут его устранить. И дату своей смерти определил сам Сталин — в понедельник, 2 марта 1953 года, должно было состояться расширенное заседание Президиума ЦК КПСС, решения которого изменили бы многое и для многих.
Однако 2 марта отравленный Сталин был уже при смерти. Официально его кончина была зафиксирована 5 марта 1953 года.
Сталин пал, и 9 марта состоялись его государственные похороны.
А Берия?
Что ж, мог ли не быть обречён на заклание после смерти Сталина и его наиболее деятельный и самобытный соратник, не терпящий перекладывателей бумаг любого рода: партийных и советских аппаратчиков, профсоюзных «деятелей», возомнивших о себе высших военных, лощёных «мидовцев» и «внешторговцев», вкусивших «европ» и «америк»?..
15 МАРТА 1953 года открылась 4-я сессия Верховного Совета СССР, которая утвердила кадровые назначения, проведённые в связи со смертью Сталина.
Перед XIX съездом состав Политбюро ЦК ВКП(б) был следующим:
Андреев, Ворошилов, Каганович, Микоян, Молотов, Сталин, Хрущёв (все — члены ПБ с 22.3.1939 г.); Берия, Маленков (члены ПБ с 18.3.1946 г.); Булганин (член ПБ с 18.2.48); Косыгин (член ПБ с 4.9.1948 г.).
