Эмрис Хьюз - Бернард Шоу
Архиепископ. Мне как раз время обедать; и я страшно голоден. Если вы повелеваете, я не возражаю.
Король (шепотом подавленному премьер-министру, который вместе с ним спускается с лестницы). Я предупреждаю вас, дорогой Голдуин, что если вы примете мой вызов и назовете свою кандидатку в невесты, то ее фотография назавтра же появится во всех газетах рядом с фотографией Дэйзи. Дэйзи и ее маленькой собачки.
(Премьер-министр грустно качает головой; и они вместе отправляются к столу. Премьер-министр вряд ли прикоснулся к еде; зато архиепископ ничего не оставил на своей тарелке)».
На самом деле в жизни все произошло по-иному, и Эдуарду VIII пришлось отречься от престола.
Наступил день коронации короля Георга VI, и в «Дэйли уоркер» появился следующий комментарий Бернарда Шоу:
«Коронация — зрелище не для таких, как я. Природа создала меня нечувствительным к иллюзиям и атмосфере идолопоклонства, которые должны возникать при подобных церемониях. И так как я по профессии своей создатель иллюзий на театре, то смотреть на эти любительские представления мне бывает просто скучно. Соответственно, все эти пробки в уличном движении и уродование расположенных по соседству лондонских улиц трибунами и беспорядочно развешанными флагами из пронзительно красной, белой и синей материи — все это до крайности неудобно и неуместно, хотя я и не собираюсь отнимать удовольствия у людей, которым это нравится, а у маленькой деревушки, где расположен мой дом, — мою лепту на полагающиеся в этот день верноподданные увеселения; но лично я, конечно, удеру в самый дальний уголок побережья, как можно дальше от всей этой шумихи, чтобы, ссылаясь на свой преклонный возраст, избавиться к тому же от банкета, посвященного коронации, на который лорд-мэр пригласил меня, отдавая тем самым дань литературе, хотя бы и в лице отъявленного большевика. Из соображений академических мне следовало бы принять это приглашение, хотя я все еще в достаточной мере ирландец, чтобы не испытывать чувства неловкости во время верноподданнических и патриотических спичей.
В последний раз я присутствовал на обеде в Мэншн-хаузе 50 лет назад и, будучи тогда еще молодым и неуважительным репортером новорожденной газеты «Стар», делал вид, что лихо осушаю круговую чашу (на самом деле я в рот не беру спиртного). На следующий день мой отчет обо всем происходившем появился в печати. С того дня газету «Стар» больше никогда не приглашали.
Церемония в аббатстве представляет собой курьезный пережиток той поры, когда королей посвящали в верховные жрецы, а императоров — в боги… Стало существенным с точки зрения конституционной, чтобы церемония эта носила как можно более символичный характер, для того чтобы ведущий актер не принимал ее слишком всерьез, как это сделал бедняга Яков II, и не воображал, что капиталисты позволят ему делать все, что ему вздумается…»
Глава 23
Новая пьеса Шоу «Горько, но правда» была поставлена в Нью-Йорке. «Пьеса была ниже его обычного уровня», — писали критики, подчеркивая, что Шоу все-таки уже семьдесят пять лет. И на самом деле, пьеса была довольно сумбурная и бессвязная, хотя в ней было, конечно, несколько вполне занимательных и живых диалогов. Для одного из персонажей этой пьесы — рядового Мика прообразом послужил полковник Лоуренс Аравийский, которого его заслуги во время войны в пустыне сделали фигурой почти что легендарной, но который вдруг заново вступил в Британские военно-воздушные силы рядовым. В пьесе этой большое место занимают дискуссии по вопросам этики и морали войны, и хотя некоторые куски читаются с несомненным интересом, неудача, которую потерпела эта пьеса на сцене, не вызывает особого удивления.
Следующая пьеса Шоу — «На мели» — рассказывала о попытке английского премьер-министра и английских политиканов бороться с безработицей. Это был фарс на темы дня, в котором Шоу дал яркие и смешные карикатуры на современных ему политических деятелей.
В первой сцене пьесы начальник полиции Бэшэм приходит на Даунинг-стрит, в резиденцию премьер-министра сэра Артура Чэвендера, чтобы обсудить с ним методы борьбы против непрекращающихся демонстраций безработных.
«Бэшэм (холодно). Вы посылали за мной? (С тревогой.) Что-нибудь новое?
Сэр Артур. Уличные митинги все продолжаются, и это уже переходит все границы.
Бэшэм (с облегчением). А какой от них вред? Толпа опасна, когда ей нечего слушать и не на что смотреть. А митинги эти их развлекают. И нас избавляют от неприятностей… нет, премьер, тут уж я прав: пусть у толпы будет развлечение. Кому это знать, как не вам!
Сэр Артур. Мне? Что вы этим хотите сказать?
Бэшэм. Главное — не допускать, чтобы толпа предприняла что-либо, правильно?
Сэр Артур. Что-либо злонамеренное. Да, пожалуй, вы правы. Однако…
Бэшэм. Но английская толпа ничего и не предпримет, злонамеренное или незлонамеренное, пока она слушает речи. А уж эти, которые речи говорят, на них можете положиться, они и вообще ничего другого никогда не делают. Во-первых, они не знают как. А во-вторых, боятся. Я даю своим агентам указание, чтоб они оказывали давление на все эти говорильные общества — этические, социалистические, коммунистические, фашистские, анархистские, синдикалистские, официальные лейбористские, независимые лейбористские, «Армии спасения», церковной армии и атеистические — и чтоб эти общества посылали на улицу своих лучших краснобаев, пользовались ситуацией.
Сэр Артур. Какой ситуацией?
Бэшэм. Они сами не знают какой. Никто не знает какой. Это просто так говорится, фраза такая; на это они обязательно клюнут. А мне нужно, чтоб у меня на Трафальгарской площади дело шло днем и ночью. Несколько лейбористских членов парламента мне бы тоже очень пригодились. У вас там под началом такое сборище пустозвонов — уникальное! Если б вы их с полдесятка к нам в Скотланд-ярд направили, я бы их поставил там, где б от них была настоящая польза.
Сэр Артур (негодующе). Бэшэм, должен вам сообщить, что мы настроены весьма решительно и хотим покончить с этой модой непочтительно высказываться о палате общин. Мы пойдем даже на то, чтобы отдать под суд самых видных нарушителей, невзирая на их высокое положение.
Бэшэм. Артур, как Глава полиции я и сам день и ночь борюсь против подобных явлений, однако и то факт, что теперь никто, кроме партийной клики, ни во что не ставит палату общин. (Встает.) Так вы сделаете то, о чем я просил вас, — пусть продолжают говорить, ладно?
