Юрий Шабуров - Алехин
1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, и первый этап переговоров о матче был на этом закончен; продолжены они были шесть лет спустя.
Далее Ботвинник в книге «У цели» пишет: «Во время войны готовился к матчу с Алехиным… Пришла мне в голову идея создать неофициальный «комитет» по подготовке к матчу с Алехиным — собрать группу друзей, которые бы своей деятельностью помогали организации матча и содействовали моей подготовке. Решил обратиться к Рагозину, Рохлину и Гольдбергу…»
«В декабре 1943 года Ботвинник получил приглашение на обед к Борису Самуиловичу Вайнштейну, председателю Всесоюзной шахматной секции, полковнику НКВД, являвшемуся одним из руководителей этого всесильного наркомата… После обеда началось… Алехин — политический враг, играть с ним нельзя, надо лишить его звания чемпиона мира, советский чемпион обязан выполнить свой гражданский долг и первым потребовать исключения Алехина из шахматной жизни. Нужно ли перечислять все эти демагогические домыслы!..»
В 1945 году, после окончания войны, на заседании Всесоюзной шахматной секции Борису Вайнштейну была дана отставка с поста председателя секции. Однако, потеряв возможность влиять на судьбу матча между Алехиным и Ботвинником с опорой на шахматную организацию, Вайнштейн, злобно относившийся к чемпиону мира, все делал для срыва намечавшегося состязания по линии НКВД. В этом он имел единомышленника в лице генерал-лейтенанта Степана Соломоновича Мамулова, управляющего делами у Берии. «Матч Ботвинника с Алехиным не должен состояться», — заявляли они, кипя ненавистью к Александру Алехину.
Вскоре «Рагозин, посмеиваясь, — вспоминает Ботвинник, — показал мне копию письма Сталину (о матче с Алехиным), подписанного почти всеми видными советскими мастерами. Отказались подписать лишь два мастера: мотив — Ботвинник слаб, чтобы играть с Алехиным (они были приятелями Вайнштейна)».
«Осенью 1945 года появилось нашумевшее интервью Алехина в британском журнале «Чесс»: «Две войны разорили меня» (Алехин был в бедственном положении). Соль интервью состояла в том, что Алехин рассказал о наших переговорах в 1938–1939 годах и заявил, что готов играть матч с Ботвинником на согласованных ранее условиях.
Это облегчило задачу…
Вскоре последовало положительное решение правительства, и можно было действовать.
Я предложил, чтобы весь матч был проведен в Англии… предложение было принято, и переговоры начались.
Шли они со скрипом: оппозиция вновь открыла огонь… Я написал заявление в ЦК ВКП(б)…
Пришло письмо из Англии, от Дербишайра, президента Британской федерации, он сообщил, что в принципе англичане готовы провести матч (да это и понятно, призовой фонд обеспечивал Советский Союз), что он предлагает его начать в августе, в Ноттингеме.
Я был не согласен со сроком матча, ибо мало времени оставалось на непосредственную, практическую подготовку».
Завершая на этом фрагментарное изложение книги М. Ботвинника «У цели», взглянем на проблему организации матча с иной позиции.
Когда Алехин получил официальный вызов на матч от Ботвинника и тут же дал согласие, а потом немедля согласовал с президентом Британской шахматной федерации Дербишайром вопрос о проведении этого состязания в Ноттингеме с 12 августа 1946 года, он, разумеется, не предполагал, что за этим последует длительная пауза. Время шло, а претендент хранил молчание.
Как показало изучение фонда № 7576 (Комитет по физкультуре и спорту при Совмине СССР) в Государственном архиве России, Михаила Ботвинника, готовившегося к этому поединку с 1938 года, вдруг охватило сомнение. Сумеет ли он одолеть чемпиона мира?
Эта неуверенность в исходе матча нашла отражение в «Проекте плана подготовки М. М. Ботвинника к матчу с Алехиным». В нем рассматривалось два варианта начала матча — с 12 августа 1946 года и с 3 февраля 1947 года. Первый вариант признавался крайне невыгодным, ибо у Ботвинника оставалось мало времени для подготовки к состязанию.
В том и другом варианте говорилось о необходимости проведения закрытого матча из 20 партий с Кересом, на что тот, тоже претендент, но с большими правами, вряд ли согласился бы без давления властей. Определялась также аналитическая и спортивная работа с Рагозиным, многолетним тренером Ботвинника, по особой программе.
Во втором варианте ставился вопрос о привлечении в помощь Ботвиннику еще пяти специалистов: мастера и шахматного организатора Якова Рохлина, мастера, а в будущем тренера Ботвинника в двух матчах на первенство мира Г. Гольдберга, тогдашнего председателя Всесоюзной шахматной секции, редактора журнала «Шахматы в СССР» В. Германа, шахматного историка, переводчика Н. Грекова, исследователя эндшпиля, знатока шахматной литературы И. Майзелиса. Таким образом, Ботвинник осуществил свою идею о создании неофициального «комитета» по подготовке к матчу с Алехиным. Он собирался опираться на целую команду специалистов, как и Эйве в 1935 году. Это, конечно, не был бы рыцарский поединок один на один, как предполагал Алехин.
Для своей подготовки к матчу с Алехиным Ботвинник требовал создания себе самых льготных условий: предоставление полугодового отпуска по месту работы, ежемесячную материальную помощь, нахождение его вместе с группой привлекаемых специалистов и семьей в доме отдыха «Сосны» и в санатории, прикрепление автомашины и увеличение продовольственного лимита. Ставился вопрос о предоставлении ему и Рагозину новых квартир, о прикреплении к Лечсанупру Кремля, об обеспечении промтоварным снабжением и полной экипировке для поездки в Англию.
В «Проекте плана» все это настолько детально, педантично излагается, что авторство Ботвинника не подлежит сомнению. Он готовился к матчу с Алехиным очень обстоятельно и хотел заручиться максимальной поддержкой не только со стороны шахматных специалистов, но и со стороны властей.
У Алехина таких возможностей, разумеется, не было. Он мог рассчитывать только на себя.
В заключение этой главы еще одна фраза из книги Ботвинника «У цели»: «Не помню, успели ли мы отправить мой ответ в Англию (по поводу срока начала матча. Странная забывчивость в деле, которое Ботвинник считал главной своей целью. — Ю. Ш.). В воскресенье, 24 марта 1946 года, позвонил Подцероб (начальник Секретариата Наркоминдела СССР, друг Ботвинника. — Ю. Ш.): «Страшная новость. Три часа назад неожиданно умер Алехин».
ВЕРСИИ О КОНЧИНЕ АЛЕХИНА
Внезапная смерть Александра Алехина при не совсем ясных обстоятельствах вызвала немало версий. Их возникновение было обусловлено сомнениями в правильности эпикриза. В медицинском заключении причиной смерти называлась «асфиксия в результате закупорки дыхательных путей куском мяса», что было подтверждено при вскрытии в медицинской школе Лиссабона. Но даже доктор Антонио Феррейра, участвовавший еще студентом на вскрытии тела Алехина, написал впоследствии Джорджу Колтановски: «Откуда я знаю, что он умер именно так?»
