Ольга Клюйкова - Маленькая повесть о большом композиторе, или Джоаккино Россини
Но что явилось для Мендельсона приятной неожиданностью, так это преклонение маэстро перед немецкой классикой. Он просил его играть много Баха. Россини потом вспоминал: «В первую минуту Мендельсон, казалось, был поражен моей просьбой. «Как, – воскликнул он, – вы – итальянец – в такой мере любите немецкую музыку?» – «Но я люблю только ее, – ответил я и совсем развязно прибавил: – А на итальянскую музыку мне наплевать!» Мендельсон посмотрел на меня с крайним удивлением, что не помешало ему, однако, с замечательным увлечением сыграть несколько фуг и ряд других произведений великого Баха». Это было в самом начале знакомства, и Мендельсон знал нрав «веселого чудовища» только понаслышке, поэтому поверить в искренность его слов было трудно: «Неужели Россини говорил серьезно? – спросил он у Гиллера и тут же добавил: – Во всяком случае он презабавный малый!»
Хотя после этого увлекательного путешествия Россини и вернулся в Париж, но это было уже прощание. Джоаккино думал только о Болонье, где пролетели детство и юность, где был дом его родителей. 24 октября 1836 года он покинул столицу Франции, город, где достиг вершины своего творческого развития. И где в то же время принял решение отказаться от сочинения опер. И хотя многие надеялись, что воздух отчизны вдохновит маэстро на создание новых шедевров, но их надеждам не суждено было сбыться.
Россини оставил оперное творчество. Почему? Вот уже полтора столетия этот вопрос волнует исследователей. Сам композитор объяснял это по-разному: что и время, дескать, сейчас не для музыки, да и деньги ему больше не нужны. «Что вы хотите? – говорил он с серьезным видом. – У меня не было детей. Если бы они у меня были, я бы, вероятно, продолжал работать». Но разве можно верить вскользь брошенному слову, тем более таким человеком, как Россини. Понятно, что он отличался незаурядным умом, объективным взглядом на события. Это замечательное качество давало ему возможность трезво оценить свое место в обществе. С самого начала творчество Россини отличала способность отвечать на запросы современников. Его эстафету подхватили молодые композиторы – Беллини, Доницетти, Верди, подхватили и творчески развили. Россини понимал, что теперь, чтобы остаться в авангарде музыкального искусства, нужен следующий шаг, что именно этого ждет от него прогрессивное общество. Но революционная борьба вступила в новый этап. Старая поговорка гласит: «Новое время – новые песни». Но Россини не смог проникнуться идеями этого времени, оставшись целиком преданным идеалам карбонариев, а значит, уже не мог вдохновлять современников к движению вперед. Себя всегда трудно оценивать объективно, еще труднее отказаться от славы, и надо быть очень сильным и трезво мыслящим человеком, чтобы уйти в самом расцвете. Слава и популярность Россини были так велики, что если бы он стал писать оперы на прежнем уровне или чуть хуже, все равно продолжал бы срывать аплодисменты и высокие гонорары, которые доставались бы ему уже по привычке. Но его высокая требовательность истинного художника и повышенное творческое самолюбие не позволяли так поступать. И он считал себя «старинным композитором», время которого уже ушло, и стал помогать расти творческой молодежи. После создания своего последнего шедевра – «Вильгельма Телля» – композитор прожил около 40 лет, это в два раза больше, чем тот срок, в который он писал оперы. Загадка или драма человека, оказавшегося чужим в новом времени? Это трудный вопрос, на который нельзя дать точный ответ. И можно только рассуждать…
Глава 18.
ВОЗВРАЩЕНИЕ «БЛУДНОГО СЫНА»,
ИЛИ СНОВА В ИТАЛИИ
Приезд Россини в Болонью вызвал бурю ликования его сограждан. Они искренне гордились своим земляком и всячески старались выразить ему свое обожание. А Джоаккино надеялся отдохнуть… Последнее время он всегда мечтал о покое. Это могло бы показаться странным для 44-летнего мужчины, если не знать, как рано он начал трудиться и сколь активно. Давала о себе знать и «богемная» жизнь с ее неустроенностью и разбросанностью, которую вел композитор. Но надеждам на безмятежный отдых не суждено было сбыться. Сразу начались хлопоты, связанные с разводом. Отчуждение между Джоаккино и Изабеллой возникло давно, однако именно теперь отношения обострились: кроме того, что между ними не стало взаимопонимания, кроме постоянных ссор строптивой невестки с не менее строптивым Виваццей оказалось, что Изабелла увлеклась азартными играми, проигрывала массу денег и была вся в долгах. Правда, она начала давать уроки пения, но эти заработки не могли спасти положения. Она была настолько поглощена своей жизнью, что даже без долгого раздумья и сопротивления согласилась на развод. А может быть, ей хотелось быть одной? Или она просто была умной женщиной и понимала, что скандалом прежнего счастья не вернешь? А может, она настолько любила Джоаккино, что ради его счастья готова была жертвовать, поскольку понимала, что не может дать ему желанного покоя? Наверняка этого не знает никто. Но она довольно спокойно, по крайней мере внешне, смирилась со своей участью. В этот приезд Россини привез с собой Олимпию Пелисье. Однако согласно моральным нормам родного города он не мог жить с ней под одной крышей, и пришлось снять ей квартиру неподалеку. Изабелла давно знала о новой сердечной привязанности Джоаккино. Она захотела познакомиться с этой женщиной, пригласила ее на обед. И тут случилось то, что вызвало недоуменные пересуды всей Болоньи. Они подружились! Надо сказать, что эта странная дружба продолжалась недолго и кончилась не менее неожиданно, чем началась: однажды женщины поссорились и расстались, чтобы никогда больше не встретиться.
В ноябре 1837 года Россини с Олимпией уехал в Милан. К тому времени этот город стал уже признанным музыкальным центром Италии. Миланцы встретили уважаемого маэстро с большим почетом. И (как же много зависит в жизни человека от душевного настроя!) здесь Россини нашел долгожданный покой, хотя вовсе не укрывался от общения: «Я живу здесь, в Милане, – писал он в те дни, – наслаждаясь жизнью довольно блестящей: даю концерты или музыкальные упражнения по пятницам у себя дома». Опять у Россини собирались интересные и образованные люди: артисты, литераторы, аристократы, любившие музыку. Эти музыкальные вечера приковывали к себе всеобщее внимание, там бывали Меркаданте и Риччи, Лист и Гиллер, Джудитта Паста и Нурри. Выбор исполняемых произведений всегда отличался отменным вкусом, критерии оценок – большой взыскательностью.
Пять месяцев в Милане пролетели как прекрасный сон. Всеобщая любовь и почитание, искренние друзья, в чьей среде Россини находил подлинный душевный покой, – все это было той атмосферой, которая несла отдохновение усталому Джоаккино. Он чувствовал себя так хорошо в этом гостеприимном городе, что мог бы в нем остаться и насовсем, если бы не письма отца, который просил вернуться. Восемь десятков прожитых лет тяжелым грузом сгорбили плечи старого Виваццы, хотя он по-прежнему много говорил, особенно о своем знаменитом сыне. Однако последнее время Джузеппе стал много болеть, и близкое присутствие и постоянная забота нежно любимого сына оказались просто необходимы. Возвращение прославленного маэстро в Болонью вновь вызвало энтузиазм горожан. Как всегда, последовали торжественные вечера, веселые развлечения и всевозможные чествования земляка. Однако по-настоящему вдохновила и взбодрила Джоаккино трудная и почетная просьба – заняться делами Болонского лицея. Для Россини это учебное заведение было началом всех начал. Именно здесь он овладел первыми серьезными знаниями, именно здешний учитель падре Маттеи оставил неизгладимый след в его душе. Недаром потом он вспоминал о своем наставнике всю жизнь и, будучи старательным, но непослушным учеником (опять парадокс! – но так было), он всегда ценил его мнение и его глубокие познания.
