Геннадий Левицкий - Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы
Непокоренный мир испытывает страх перед одним лишь его именем, заискивает перед ним и мечтает о дружбе с македонским царем. Он принимает посольство от ливийцев, за ними прибыли выразить почтение представители Рима и Карфагена, «пришли послы от эфиопов и европейских скифов; пришли кельты и иберы просить дружбы».
Александр посылает Гераклида с кораблестроителями к Каспийскому морю. Ему приказано строить военные корабли с палубами и без палуб по эллинскому образцу. Несомненно, царь готовился к войне со скифами, обитавшими у берегов Каспийского моря. Покорить народы, среди которых нашел смерть персидский царь Кир Великий, было мечтой Александра… и всего лишь небольшой ступенькой к новым победам.
Курций Руф пишет:
Сам он в душе лелеял необъятные планы: после покорения всех стран к востоку от моря переправиться из Сирии в Африку, затем, пройдя все просторы Нумидии, направить свой поход на Гадес (ведь молва утверждала, что именно там находятся столбы Геркулеса). Оттуда проникнуть в Испанию, которую греки называют Иберией, и пройти мимо Альп к побережью Италии; оттуда уже недалеко до Эпира.
Ближайшим объектом для нападения Александр избрал арабов. Любопытно, что он даже не думал получить каких-то материальных благ от новой войны. О первопричине войны рассказывает представитель официальной версии истории Александра — Арриан:
Флот он готовил, чтобы напасть на арабов под тем предлогом, что это единственные из здешних варваров, которые не прислали к нему посольства и ничем не выказали ему ни доброжелательства, ни уважения. На самом же деле, мне кажется, Александр был просто ненасытен в своих завоеваниях.
Рассказывают, что он услышал, будто арабы чтут только двух богов — Небо и Диониса: Небо — потому, что оно видимо, на нем находятся звезды, а также и солнце, от которого людям такая великая и явная во всем польза, а Диониса — за его славный поход к индам. По мнению Александра, он был достоин того, чтобы арабы и его чтили как третьего бога, ибо он совершил подвиги, ничуть не меньшие, чем Дионис; одолев же арабов, он разрешит им, как индам, управлять страной по своим законам.
Мечтая овладеть планетой, Александр долго не решался войти в город, который избрал своей столицей. Царь помнил, что именно в Вавилоне перед смертью ему назначил свидание индийский философ. И все же он боялся и шел навстречу своим неведомым страхам; шел, «все время останавливаясь и разбивая лагеря, давая войску отдохнуть и медленно продвигаясь вперед». Так описывает путь Александра Диодор; описание весьма непривычное, если учесть, что Александр привык молниеносно преодолевать реки, пустыни, горные массивы.
Дальше еще хуже. Увы! Земля и небо, люди и боги устали от Александра; судьба отказывалась ему помогать и только посылала одно за другим последние предупреждения. Александр понимал их и, пожалуй, впервые в жизни испытал настоящий страх. Он понял, что является смертным человеком и его конец близок; он достиг многого, но стать богом не получилось. Он боялся и шел, ибо вопреки мнению богов считал, что не исполнил до конца свое предназначение на этой земле. Шел осторожно, изо всех сил пытаясь отвратить от себя неблагоприятные знамения.
Читаем у Диодора Сицилийского.
Когда он был в 30 стадиях от Вавилона, то встретил так называемых халдеев. Они пользовались великой славой как знатоки астрологии, и вековые наблюдения выучили их предсказывать будущее. Выбрав из своей среды наиболее пожилых и наиболее сведущих, они поручили им, узнав по звездам, что царя ожидает в Вавилоне смерть, предупредить его о грозящей опасности и посоветовать ему никоим образом не входить в город.
Он может избежать беды, если восстановит памятник Белу, уничтоженный персами, и, оставив выбранную им дорогу, минует город…
Александр, выслушав предсказания халдеев, испугался; чем больше думал он о мудрости и славе этих людей, тем больше росло его смятение. Наконец он отослал многих друзей в город, а сам обогнул Вавилон по другой дороге и стал лагерем в 200 стадиях от него.
Все были изумлены, и к нему явилось много эллинов, в том числе и философ Анаксарх со своими последователями. Узнав, почему царь не прибыл в Вавилон, они пустили в ход все философские рассуждения и настолько переубедили царя, что он преисполнился презрения ко всякой мистике, особенно же той, которую так ценили халдеи.
Поэтому царь, словно исцеленный философскими рассуждениями от душевной раны, двинулся с войском в Вавилон.
Были у Александра и подозрения, что халдеи пытаются извлечь собственную выгоду, а не выражают волю божества. И все же страх его не оставлял, царь старался следовать рекомендациям жрецов. Последние смирились, что Александр войдет в Вавилон и напоследок посоветовали:
— Царь, не иди, по крайней мере, сам и не веди свое войско, глядя на закат; обойди лучше город с востока.
Александр послушно принялся обходить Вавилон, но оказался с войском в топком болоте и, «таким образом, — делает вывод Арриан, — и добровольно, и против воли оказал неповиновение богу». Плутарх сообщает, что, «приблизившись к стенам города, царь увидел множество воронов, которые ссорились между собой и клевали друг друга, причем некоторые из них падали замертво на землю у его ног».
Тревога не прошла, когда Александр живой и невредимый оказался в Вавилоне. Большую часть времени царь предпочитал проводить вне вавилонских стен, располагаясь лагерем в разных местах и совершая прогулки на корабле по Евфрату. Однако и здесь Александра преследовали нехорошие приметы.
Арриан передает случай, произошедший во время путешествия по местным озерам. Александру захотелось осмотреть могилы ассирийских царей, которые имели обыкновение находиться среди озер и болот. Во время плавания Александр сам правил триерой; внезапно сильным ветром у него с головы снесло шапку с диадемой: шапка упала в воду, а диадема оказалась на тростнике, росшем на могиле какого-то древнего царя. Тотчас за ней вплавь отправился один из моряков; на обратном пути, чтобы не замочить диадему и чтобы удобнее было грести, он надел ее на голову. По словам многих, писавших об Александре, Александр подарил ему талант за усердие и велел отрубить голову, так как прорицатели тут же объявили:
— Нельзя оставить на свете голову, на которой была царская диадема.
Александр строго карал тех, кто даже случайно посягнул на знаки, приличествующие только ему.
Однажды на самого большого и красивого льва, содержавшегося в зверинце Вавилона, напал домашний осел и убил его ударом копыта. Что ж, бывает и такое…