Владимир Беляков - Русский Египет
Вместо письменного ответа Татьяна Федоровна просто позвонила мне. Страсбург от нее действительно поближе, чем Париж, но ненамного, и сообщение с ним неудобное. Так что на этот раз повидаться нам не удастся. Зато мадам Фаберже сказала, что уже отправила мне почтой ксерокопии тех страниц книги «Фаберже и петербургские ювелиры», где рассказывается о докаирском периоде жизни Фредмана-Клюзеля. Так что, несмотря на легкое разочарование от того, что встретиться с мадам Фаберже мне не удастся, в Европу я полетел в хорошем настроении.
Вернувшись в Каир, я нашел в почтовом ящике пакет. Книга, главу из которой прислала мне Татьяна Федоровна, была издана в Санкт-Петербурге в 1997 году, к 150-летию со дня рождения ее прадеда, основателя фирмы Карла Фаберже. Авторов, кроме самой мадам Фаберже, еще двое — А. С. Горыня и В. В. Скурлов. Обширную главу о Фредмане-Клюзеле написал Скурлов. Впрочем, данных о жизни и творчестве самого Бориса Оскаровича оказалось в ней не так уж много. Куда больше о том, какое место в работе фирмы Фаберже занимала скульптура.
Итак, Борис Оскарович Фредман-Клюзель родился в Петербурге 27 апреля 1878 года. Отец его, Оскар-Карл Фредман, по национальности был шведом, мать, Наталья Клюзель, по отцовской линии имела французские корни. Но оба считали себя русскими, как впоследствии и их сын Борис. Отец его был купцом 2-й гильдии и торговал в Гостином дворе. В 16 лет будущий скульптор поступил в художественное училище, но за год до его окончания, в 1897 году, отправился в Стокгольм, заканчивать свое образование в Королевской академии изящных искусств. Там он два года как раз и изучал скульптуру.
О последующих восьми годах жизни Фредмана-Клюзеля известно очень немного: работал в театре, давал частные уроки. С 1907 года он начал получать заказы от фирмы Фаберже. К тому времени Борис Оскарович уже был хорошо известен как талантливый скульптор-анималист: он лепил модели лошадей для музея гвардейского Павловского полка. И вот тут-то и наступил его звездный час.
Фирма Фаберже была хорошо известна в Европе не только качеством своих изделий, но и тем, что все они были штучными, выполненными, как правило, только в одном экземпляре. И вот король Англии Эдуард VII обратился к Фаберже с просьбой командировать к нему скульптора, чтобы увековечить его любимых домашних животных. Выбор пал на Фредмана-Клюзеля.
Конец 1907 года Борис Оскарович провел в Англии. Он вылепил там 20 восковых фигур животных — лошадей, пони, осликов, собак. Работу принял сам король. Восковки были отправлены в Петербург, где мастера Фаберже вырезали фигурки из камня. Одна восковка, любимого скакуна короля Персимона, была отправлена в Москву, где фигурку отлили в серебре. Все они были потом куплены его величеством.
Позднее Фредман-Клюзель принимал участие в создании популярной серии каменных фигурок «Русские типы». Доподлинно известно, что он создал «Маляра» и «Попа», а возможно, и некоторые другие из 55 известных фигурок этой серии.
И, наконец, балет. Фредман-Клюзель очень любил его и вылепил около 60 статуэток артистов балета, в том числе таких знаменитых, как Павлова и Кшесинская, В книге есть такая фотография: Анна Павлова позирует Борису Оскаровичу. В 1915 году он даже сделал слепок ее ноги. Отлитая в бронзе, она затем была приобретена Британским музеем в Лондоне. Вторая отливка с этого слепка находится в Государственном музее театра и музыкального искусства в Петербурге.
В начале 20-х годов Фредман-Клюзель эмигрировал в Париж. Там он до 1928 года работал профессором Школы прикладных искусств, а затем уехал в Каир. Почему — так и осталось неясным. Может, из-за того, что в Европе разразился жестокий экономический кризис, а в Каире ему предложили хорошее место. А может, просто в поисках новых впечатлений, так нужных любому художнику.
Прочитав статью, я начал опять звонить доктору Эвейсу. Договорились, что я приеду к нему на факультет. Познакомлюсь с преподавателями кафедры скульптуры, покопаюсь в библиотеке.
Добрые полдня, проведенные в библиотеке факультета прикладных искусств Хелуанского университета, не дали ровным счетом ничего. Каталога в нашем понимании там не оказалось, и мне разрешили просто просмотреть все книги в разделе «Скульптура». Затем я перешел к гораздо более обширному разделу — «История искусства». И опять желанной книги я не нашел. Зато меня порадовали на кафедре скульптуры: одному из ее преподавателей, Махмуду Багори, хорошо за 80, и он наверняка помнит Фредман-Клюзеля. Самого Багори в этот день не было. Я взял его телефон и вечером позвонил ему домой.
— Фредман-Клюзель? — переспросил старик. — Конечно, знал, и очень хорошо! Приходите послезавтра на факультет — я вам о нем расскажу.
Багори — он родился в 1915 году — оказался маленьким, не по годам энергичным человеком. За воспоминания принялся с энтузиазмом.
— Клюзель жил в районе Эзбекия, в доме номер 9 по улице Генина, — начал он свой рассказ. — Там у него была и студия. Борис не был женат, его хозяйством занималась экономка, мадам Кара. Кажется, она была француженкой. Работал он профессором на факультете изящных искусств Каирского университета — года до 1945 или 1946-го, точно не помню. Потом вышел на пенсию. Мы дружили добрых полтора десятка лет, я часто бывал у него дома, даже иной раз помогал ему в работе. Обычно Клюзель лепил 4–5 вариантов одной скульптуры, потом выбирал лучший, а на остальных показывал, какие сделал ошибки. Работая, он очень иного курил — одну сигарету за другой. Неплохо говорил по-арабски. Когда его спрашивали, уже после выхода на пенсию, почему он остался в Каире, то всегда отвечал: «Я люблю Египет, зачем же мне отсюда уезжать?»
— А вы помните, в каком году ваш друг умер, где похоронен? — спросил я Багори.
— Нет, не помню, — ответил старик. — Где-то в начале 50-х годов. Знаю только, что после его смерти мадам Кара забрала из квартиры и студии все. А куда дела, не знаю.
— Ну, а какой эпизод из жизни Клюзеля вам особенно запомнился?
— С бюстом Нагиба Харабли. Было это в конце 40-х годов. Харабли, министр образования, заказал Клюзелю свой бюст. Тот выполнил его в гипсе и принес показать помощнику министра. «И сколько это стоит?» — спросил помощник. «Пятьсот фунтов», — ответил Клюзель. «Пятьсот фунтов? — удивился помощник. — Да ведь это просто гипс!» Клюзель взорвался. Он выхватил из кармана нож и два раза крестом резанул по бюсту. «Гипс-то стоит всего 10 пиастров, — сказал он. — А искусство — миллион». Так министр и остался без бюста.
— Скажите, а кто из известных скульпторов был учеником Клюзеля?
— Да почти все мои ровесники! — ответил Багори. — Гамаль Сегини, Абдель Кадер Ризк, Абдель Хамид Хамди, Мустафа Метавалли, Мустафа Нагиб, Ахмед Осман — он был основателем и первым деканом факультета изящных искусств Александрийского университета. Правда, никого из них уже нет в живых.
