Валентина Мирошникова - 100 знаменитых судебных процессов
В газетах бушевала истерия по поводу клада, а землекопам тем временем попадались только мергель, глина и вода. Неделю за неделей рабочие копали сначала вглубь, а потом вширь с неизменным нулевым результатом. Критики же постепенно склонялись к мысли, что в земле Аурольцмюнстерского замка действительно могут оказаться сокрытыми древние сокровища. Историки и деятели культуры потрясали старыми картами, где отмечались пути войска гуннов и их стоянки. В дело шел лингвистический анализ названий местности. К делу «прицепили» даже книгу Парацельса «Тайная наука», поскольку в ней шла речь об одном из трех величайших сокровищ, погребенном «между Швабией и Баварией».
Только когда подошел к концу пятый месяц раскопок, у некоторых участников проекта начал просыпаться здравый смысл. Понемногу стали распространяться слухи о том, что и владелец замка, и «лозоходец» — просто душевнобольные, болезнью которых воспользовался глава предприятия — отпетый мошенник. Часть пайщиков обратила свою долю в деле в векселя и по истечении срока предъявила их в замок для оплаты. Тогда оказалось, что миллионы, собранные для раскопок. испарились! Ведь шахтное оборудование и поверхностный ремонт замка едва «тянули» на пару сотен тысяч марок или шиллингов, но Ветцель, тем не менее, погашать векселя отказывался и уговаривал кредиторов предоставить отсрочку.
Окончательный крах сказки наступил, когда на шахту под видом землекопа на пару дней нанялся ушлый репортер. В «Винер цайтунг» он описал примитивность работ, их результат и сообщил, что даже сами рабочие считают идею поднять гроб Аттилы грандиозным мошенничеством. Кроме того, журналист написал о возможной психической неполноценности двух действующих лиц этой трагикомедии, а также об опротестовании векселей. Кто знает, как восприняли бы такую писанину австрийцы и германцы, если бы в шахте, где не соблюдались правила техники безопасности, не произошел несчастный случай, стоивший одному из землекопов жизни. Полиция тут же официально запретила дальнейшее проведение работ, а кредиторы стаей голодных волков кинулись в замок требовать возврата давно исчезнувших в неизвестном направлении громадных средств. Местное отделение союза кладоискателей поспешило объявить о своем банкротстве.
Замок пошел с молотка, но никто не желал дать за него и шиллинга. Часть кредиторов вывезла из здания последнюю мебель, а часть (Гитлер, князь фон Байерн, Зельдте) предпочли не «светиться». Они поняли, что дело это безнадежное, и старались хотя бы не стать всеобщим посмешищем. Пресса волшебным образом умолкла, а уголовное дело вообще не возбуждалось, поскольку прокуратура не сомневалась в невменяемости хозяина замка. Шаппеллер, кстати, жил в нем до самой смерти (1947), а Биндерберг попал, в итоге, в дом умалишенных. Доктор Ветцель еще некоторое время призывал общественность набраться терпения и продолжить раскопки, а затем вернулся в Мюнхен. Его называли шарлатаном и мошенником, который использовал бредовые идеи и прогрессирующее слабоумие двух почтмейстеров, чтобы провернуть выгодное дельце. Однако нашлись лица, не сомневавшиеся в том, что Ветцель сам стал жертвой аферы и поначалу верил в существование сокровищ. А спустя некоторое время доктор вообще начал открещиваться от того, что вообще имел хоть какое-то отношение к предприятию «Аттила»! Теперь председатель союза кладоискателей все то, что он недавно еще отстаивал, с неменьшим жаром отрицал. Причем делал он это, постоянно повторяя фразы вроде «жертвы вампира», «жертвования всем своим “я”» злым демонам Аурольцмюнстера», «тысячи огней, отраженных в тысяче зеркал» и т. п.
Но простите, скажете вы, а при чем здесь процесс трех «врачевателей»? Дело в том, что пресловутый доктор Ветцель, как председатель союза «специалистов по прутам и маятникам» и изобретатель некоего «регулятора эфира», экранирующего земное излучение, был привлечен к участию в вуппертальском процессе в качестве эксперта. Он тут же попытался представить искусство использования «волшебных» прутов в качестве единственно подлинного научного метода в медицине. Несмотря на красноречие неугомонного доктора, члены коллегии по уголовным делам признали подсудимых докторов Ашоффа и Корталя виновными в систематическом мошенничестве, причинении огромного материального ущерба пациентам и непоправимого вреда их здоровью, а подсудимого Пэслера — в пособничестве мошенничеству и в знахарстве. Эскулапов приговорили к году тюремного заключения и штрафу в 1000 марок каждого, а рантье — к девяти месяцам тюрьмы и 900 маркам штрафа. К тому же этой троице предстояло выплатить также судебные издержки.
Дело короля фальшивомонетчиков Чеслава Боярского
В 1951 году в отдел по борьбе с фальшивомонетчиками Министерства внутренних дел Франции поступило сообщение из Национального банка о появлении высококачественной подделки банкнот в 1000 франков. Эксперт, проверявший денежные пачки методом случайной выборки, обратил внимание на необычный хруст, который издавала одна из денежных купюр. Ее спектральный анализ показал, что банкноту изготовили из настоящей денежной бумаги. При этом был использован метод глубокой печати, водяные знаки на купюру были нанесены правильно, а вот скрытых степеней защиты не хватало. Полученную информацию полиция расценила как исключительно важную. Ведь за все послевоенные годы во Франции не было фальшивомонетчика такой высокой квалификации.
Начиная с 1951 года поддельные купюры в 1000 франков периодически обнаруживались и изымались. Как правило, фальшивки находились в деньгах, поступавших в отделения банков из крупных магазинов и универмагов.
В 1957 году в оборот стали поступать поддельные купюры достоинством 5000 франков, потому что послевоенная инфляция обесценивала нелегкий труд фальшивомонетчика. Чтобы хоть как-то повлиять на сложившуюся ситуацию, старший комиссар полиции Эмиль Бенаму, возглавлявший отдел по борьбе с фальшивомонетчиками, обратился в Банк Франции с предложением уведомить население о подделке купюры достоинством 5000 франков. Но получил отказ, так как фальшивые деньги не имели ни одного признака, по которому непрофессионал мог бы отличить их от настоящих.
Спустя три года во Франции была проведена денежная реформа. Неизвестный фальшивомонетчик сразу же начал выпускать стофранковые банкноты нового образца. Но удалось установить, что все новые фальшивки имели знак одной из четырех серий. В сентябре 1963 года парижские кассиры были проинструктированы о том, что следует обращать особое внимание на клиентов, расплачивающихся стофранковыми купюрами четырех известных серий. Это была единственная мера, которую на тот момент могла предпринять полиция для обнаружения подпольной мастерской.
В течение сентября — октября 1963 года поддельные купюры дважды поступали из почтового отделения на бульваре Бессьер, 43. Выглядело это так, словно кто-то приблизительно раз в месяц приходил на почту и специально сбывал фальшивки небольшими партиями. Комисар Э. Бенаму решил устроить засаду на неизвестного. Место кассира из почтового отделения занял полицейский. Причем об этом не знали даже сотрудники почты, так как в полиции опасались утечки информации.
29 ноября 1963 года при покупке государственных облигаций фальшивой купюрой расплатился мужчина средних лет. Кассир сумел незаметно для окружающих покинуть свое рабочее место и через уличное окно рассмотреть машину, в которую сел незнакомец. Полиция быстро определила ее владельца. Им оказался Алексей Шувалов, сын эмигрантов из России.
За ним сразу же было установлено постоянное наблюдение. Проверялись не только все контакты Шувалова, но и его телефонные разговоры. Время шло, однако никаких улик не было.
Лишь 23 декабря 1963 года Алексей Шувалов отправился объезжать на своем автомобиле крупные французские банки. В одних он покупал облигации государственного займа, а в других расплачивался за покупки, используя для этого только стофранковые купюры. Все до единой банкноты были сразу же изъяты полицией и переданы на экспертизу. Заключение было однозначным: все банкноты — фальшивки.
Получив санкцию прокурора, полиция провела тайный обыск в квартире Шувалова, но он не дал никаких результатов. Стало ясно, что подозреваемый является только сбытчиком фальшивых денег. Чтобы найти организатора производства, полиция решила продолжить за ним скрытое наблюдение.
Спустя 7 дней Алексей Шувалов таким же способом сбросил еще одну партию фальшивок. То же самое повторилось и 7 января 1964 года. Несмотря на постоянную слежку, полиция так и не установила, откуда он берет фальшивые деньги. Поэтому решено было пресечь его деятельность, арестовав с поличным.
17 января 1964 года Шувалов был задержан при попытке сбыть очередную партию фальшивых франков. При аресте он не оказал сопротивления и на первом же допросе начал сотрудничать с полицией, заявив, что деньги получил у своего двоюродного брата, Антуана Довгье. Через полтора часа на допрос был доставлен А. Довгье. Он сразу же назвал имя человека, который дал ему поддельные банкноты. Им был Чеслав Боярский. Антуан Довгье рассказал, что этот человек живет в небольшом городке, спутнике Парижа Монжироне, на авеню СенАр, дом 33, в двухэтажном коттедже с ухоженным садом.
