Светлана Бестужева-Лада - Звездные судьбы. Исторические миниатюры
Два поколения, четыре судьбы. Мгновенный взлет на самую вершину власти двух братьев — Алексея и Кирилла, блестящая жизнь двух младших Разумовских — Алексея и Андрея, и занавес падает. Что же осталось? Великолепные дворцы да легендарный Царскосельский лицей, без создания которого история и культура России была бы, возможно, совсем иной…
Хотя, это не так уж и мало, если вдуматься.
Три судьбы одной женщины
История России изобилует самозванцами. Но среди них выделяется фигура женщины, о которой вообще ничего доподлинно не известно. Даже могилы у неё две — в Москве и в Санкт-Петербурге…
Многие наверняка знают романтическую историю княжны Таракановой, якобы незаконной дочери императрицы Елизаветы и её фаворита Алексея Разумовского, которая заявила о себе в первые годы царствования Екатерины II, была обманом вывезена из Италии в Санкт-Петербург и погибла в каземате Петропавловской крепости при страшном наводнении.
Все это очень красиво, но не совсем соответствует действительности. В Петропавловской крепости в то время действительно находилась в заключении молодая женщина, выдававшая себя за дочь покойной императрицы Елизаветы, но она никогда не принимала фамилии Таракановой. Такой фамилии среди русских князей не было вообще.
Другие имена самозванки более понятны. Одно время она именовала себя персиянкой Али-Эмете, затем княжной Владимирской с Кавказа, «Азовской принцессой» и, наконец, остановилась на самом «скромном» титуле: Елизавета, всероссийская княжна.
Корни интриги, по-видимому, нужно искать в Париже, в монастырском пансионе для девиц самого высокого происхождения, но, как правило, бесприданниц. По достижении шестнадцати лет воспитанницы «Преддверия» (так назывался пансион) уходили в монастырь. Бывали, однако, и исключения в пансионе укрывали от опасностей политических интриг и корыстных расчетов богатых невест-сирот. В 1760 году в «Преддверии» оказались сразу две такие девицы: русская княжна Анастасия Владимирская и племянница персидского шаха Али-Эмете. Обе были хороши собой, богаты и не имели близких родственников на родине. Обе попали в поле зрения отцов-иезуитов, негласно покровительствовавших пансиону. Начали они с того, что состряпали бумагу, «неопровержимо» доказывавшую права Анастасии Андреевны на российский престол как родной племянницы Анны Иоанновны, царствовавшей в России с 1730 по 1740 год и не оставившей прямых наследников. Анастасия Андреевна якобы была дочерью её сестры — Прасковьи Ивановны. Беда в том, что царевна Прасковья на самом деле скончалась… бездетной.
К счастью, существовали и подлинные документы, в том числе и духовное завещание князя Андрея Владимирского, согласно которому его дочь получала огромные имения и миллионное состояние в том случае, если сохранит православную веру, оставит имение в целости и нераздельности только одному из своих потомков мужского пола и выйдет замуж только за Рюриковича, то есть представителя одного из трех княжеских родов: Шемякиных, Ростовских или Белозерских.
Несомненно, иезуиты нашли бы способ обойти последнее условие и выдать замуж возможную наследницу русского престола за какого-нибудь французского или польского аристократа-католика, служившего покорным орудием в их руках. Но тут княжна Анастасия проявила характер: неожиданно для всех она отдала свою руку и сердце… американцу, приехавшему в Париж с посольством Франклина. Некий Эдвар Ли, небогатый, незнатный «демократ» (явление для того времени экзотическое), увез княжну в Америку, где она стала просто миссис Ли. И исчезла из поля зрения кого бы то ни было, в том числе и иезуитов.
Но год спустя княжна Владимирская вновь появилась в Европе. В Польше она произвела фурор своим богатством, изяществом, умом и длинной свитой блестящих поклонников. Али-Эмете (а именно её выбрали отцы-иезуиты в качестве «дублерши» княжны Анастасии) была дочерью персидского шаха и его грузинской наложницы. В возрасте семи лет её отправили в Европу, надеясь впоследствии украсить шахский гарем европейски образованной девицей. Но длинная цепь дворцовых переворотов, последовавшая вслед за этим, оборвала всякую связь между юной персиянкой и её родиной. В том числе оборвались и денежные поступления. Али-Эмете была обречена на безвестность и нищету, и так бы все и произошло, если бы не вмешательство иезуитов.
На такую «наживку» клюнул граф де Рошфор-Валькур, маршал князя Лимбургского. Очень скоро Али-Эмете, теперь уже под именем Элеоноры, была представлена князю, а ещё некоторое время спустя стала его официальной невестой. Она выудила у своего сиятельного жениха огромную сумму денег и… сбежала в Италию, поскольку для заключения официального брака требовались документы о происхождении «княжны Владимирской». Единственный «документ», который сумели раздобыть иезуиты, это «грамота владетельницы Азова». Для заключения брака с немецким владетельным князем титула «Азовской принцессы» было мало.
Почему авантюристка отправилась в Италию через Польшу, неизвестно. Известно только, что по пути состоялась встреча, окончательно определившая трагическую судьбу самозванки: на неё обратил внимание глава польских конфедератов — противников России, Карл Радзивилл, человек, сказочно богатый и с непомерными амбициями.
Для Радзивилла «дочь императрицы Елизаветы» была просто подарком судьбы. Ее внезапное, неожиданное появление на политической арене создавало угрозу трону Екатерины II, ненавистной полякам, грозило раздуть слегка затихшее пламя крестьянских восстаний в России, повлиять на отношения с Турцией, якобы благоволившей к «всероссийской княжне». Словом, перед честолюбивым поляком развернулись феерические планы будущего, созданные талантливой кистью иезуитов. А кистью этой водил человек, прекрасно знавший, на каких струнках нужно сыграть, чтобы самозванку признали подлинной царицей Елизаветой, наследницей русского трона. Это был князь Никита Юрьевич Трубецкой, злейший враг императрицы Екатерины. При Елизавете князь Трубецкой был фактическим пра вителем России, а при Екатерине стал никем. Именно он подсказал иезуитам мысль возвести на трон княжну Владимирскую. А когда затея не удалась, согласился на рискованную игру с самоз ваной дочерью Елизаветы, лишь бы у его августейшей противницы появилась серьезная соперница.
Сохранилось письмо к князю Трубецкому от последнего фаворита императрицы Елизаветы Ивана Ивановича Шувалова, где, помимо всего прочего, говорится:
«Согласно твоим указаниям, князь, пытался я в Париже увидеться с княжной Владимирской, о которой много говорят, но которую никто не видел. Наконец мне удалось встретиться с нею на курорте в Спа. И я убедился, что это вовсе не княжна Анастасия Андреевна, хотя желает, чтобы её за таковую принимали, и даже имеет некоторые бумаги, по праву принадлежащие княжне Владимирской. Особа эта называет себя иI так, как звали княжну Владимирскую в иезуитском пансионе, — Елизаветой. Случайно я узнал, что и моя собеседница воспитывалась там в то же время и звалась Алиной, но кто она и откуда — неизвестно.
