Светлана Бестужева-Лада - Звездные судьбы. Исторические миниатюры
В 1762 году граф Кирилл принял живейшее участие в перевороте, возведшем на престол Екатерину II. Едва ли не собственноручно печатал манифест о её воцарении в типографии Академии наук. Вместе с Измайловским полком сопровождал новоиспеченную императрицу в Зимний дворец. И одним из первых принес ей присягу, подкрепив это очередным признанием в пылкой любви. Увы, и на сей раз сердце Екатерины было занято, равно, как и постель. И там, и тут прочно обосновался Григорий Орлов, тягаться с которым графу Кириллу, человеку женатому, отцу нескольких детей, было уже не по силам.
Именно детьми граф Кирилл решил заняться, в очередной раз вернувшись на Украину. Он составил обширный и хорошо продуманный проект о превращении гетманства в Малороссии в наследственное для Разумовских. Имея двух сыновей, он надеялся утвердиться таким образом на своей родине практически навсегда. Но Екатерина жестоко обманула его надежды: одним росчерком пера она упразднила гетманство на Украине вообще. И без того она первые годы своего царствования сидела на престоле, как на раскаленной сковороде, а любовники, как сговорились, преподносили ей сюрприз за сюрпризом. Орлов пожелал стать законным мужем, Разумовский — гетманом Малороссии. «Хорошо еще, моей короны не потребовал!» — язвительно фыркнула крайне раздраженная Екатерина.
В обмен на гетманство граф Кирилл получил чин генерала-фельдмаршала и огромные имения на Украине. Примерно в то же время его супруга, урожденная Нарышкина, внезапно решила уличить супруга в неверности. Но в вину ему она ставила отнюдь не роман с Екатериной, а якобы имевшую место любовную связь с императрицей Елизаветой, в результате которой на свет появилась пресловутая княжна Тараканова. Чем абсурднее обвинение, тем труднее оправдаться! Супруги разъехались, причем Екатерина приняла сторону обвиняемого и запретила графине Разумовской появляться при дворе. Впрочем, она достаточно прозрачно намекнула и на то, что не горит желанием видеть там и самого графа.
Кирилл Григорьевич обосновался под Москвой в роскошном имении. Его дворцы в Москве сохранились до наших дней. Самый известный из них — нынешний Музей революции. Граф пережил и Екатерину, и Павла, который, кстати, выказывал бывшему гетману все знаки расположения, и тихо скончался в первые годы правления императора Александра 1 Благословенного, который, возможно, был его внуком. На Украине о последнем гетмане приятных воспоминаний не сохранилось, напротив, по отзывам современников, «сие управление было для малороссиян тягостнее всех его предшественников, хотя, быть может, последний гетман был лучшим человеком из всего ряда её правителей XVIII века. Несмотря на свое происхождение, Разумовский не знал больных мест своей родины и слишком полагался на местных чиновников…»
В детях же Кирилл Григорьевич оказался более счастливым, нежели в политической деятельности. Оба его сына, как отмечала в своих мемуарах императрица Екатерина II, «были начинены французской литературой, облечены в иностранные формы, почитали себя русскими Монморанси, были любезные при дворе, несносные вне его аристократы…» Монморанси, о которых упоминает Екатерина, это — старинный аристократический французский род, прославившийся своим непомерным тщеславием и кичившийся родовитостью, якобы превосходящей все остальные французские дворянские фамилии.
Неплохой, однако, имидж избрали для себя внуки простого казака и сыновья бывшего свинопаса, аристократы во втором поколении! Впрочем, были у них и заслуги перед Россией, причем немалые. Старший многое сделал для развития в России народного образования и просвещения. Младший проявил незаурядные дипломатические способности, и только по воле трагической случайности не стал отцом наследника российского престола. Но об этом — чуть позже.
Алексей Кириллович
РАЗУМОВСКИЙ
(1748–1822)
Старший сын графа-гетмана Алексей получил блестящее и всестороннее образование: для них с братом был устроен особый «институт», где читали лекции лучшие преподаватели. Позже он прошел полный курс в Страсбургском университете. В молодости много путешествовал, несколько лет провел в Париже и на всю жизнь сохранил манеры и привычки французского аристократа. Революция заставила его вернуться в Россию, где он в 1786 году был назначен сенатором, но государственная служба его мало интересовала. Политикой он тоже не увлекался, лишь а 1807 году, уже в царствование императора Александра I, Алексей Кириллович стал попечителем Московского университета, а в 1810 году — министром народного просвещения.
В первые два года его управления было открыто 72 приходские школы, 24 уездных училища, несколько гимназий и других учебных заведений, открыто несколько научных обществ. Но самым главным делом он считал создание Царскосельского лицея: Алексей Кириллович лично разработал его устав и активно содействовал открытию этого уникального учебного заведения.
Правда, было несколько «но». Во-первых, изначально лицей задумывался как специальное учебное заведение для великих князей — младших братьев императора — Николая, Константина и Михаила. «Под них» был написан устав, разработана программа, приглашены наставники. Ради них лицей разместили в непосредственной близости от дворца в Цррском Селе. Но вдовствующая императрица Мария Федоровна наотрез отказалась расстаться с младшими сыновьями и отдать их в закрытое учебное заведение, где было бы слишком много «посторонних» людей.
Во-вторых, Алексей Кириллович попал под сильное влияние иезуитов, главным образом графа Жозефа де Местра. Последний буквально распоряжался им, диктовал, чему нужно учить русских, а чему — не нужно. По непосредственному указанию де Местра, например, из первоначальной программы лицея были выброшены греческий язык, археология, естественная история, астрономия, химия и история философских систем. И вообще предполагалось сделать лицей первой серьезной базой иезуитов в России. Но когда выяснилось, что в лицее практически не будет воспитанников из семей высшей аристократии, и Разумовский, и де Местр значительно охладели к проекту. А затем разразилась война 1812 года, влияние Франции на русскую жизнь сменилось ура-патриотическими идеями. Разумовский попросил отставки — его не удерживали.
Старый вельможа вернулся в Москву, где в селе Горенки у него был огромный и роскошный ботанический сад. Страсть к выведению новых, экзотических видов растений оказалась последней и самой пылкой страстью Алексея Кирилловича. Своей единствежой дочери он уделял куда меньше внимания, чем, например, шиповнику, который получил название «Разумовский». По свидетельству современников, Алексей Кириллович был «гордыни непомерной и суров в кругу своего семейства..». Единственным человеком, который не боялся его, а, напротив, мог хоть как-то повлиять на деспотичного аристократа, была его сестра, Наталья Кирилловна, в замужестве Загряжская — некрасивая горбунья, пользовавшаяся, однако, репутацией самой остроумной и интересной женщины того времени. Она, кстати, была теткой Натальи Николаевны Гончаровой, в замужестве — Пушкиной. Так причудливо переплелись в русской истории судьбы нескольких незаурядных люден.
