Сборник статей - Личности в истории. Россия
Выбирая путь в политических и военных перипетиях начала XVIII века, князь Дмитрий безоговорочно принял сторону России. Вернее, Петра Великого, чьим соратником стал, потеряв при этом родину, княжество, безопасность. Для Антиоха Петр на всю жизнь остался идеалом правителя, и ради продолжения его дела младший Кантемир был готов на любые жертвы.
Итак, Кантемиры поселились в России. Дмитрий, отец большого семейства, обласканный государем, стремился дать своим детям наилучшее образование. В учителя к ним брал людей самых образованных, но при этом всегда присутствовал на уроках! Во всяком случае, у Антиоха. Именно его отец выделил, завещав наследство тому из детей, кто «в уме и науках от всех лучший». Однако такая формулировка, бесспорная для всех, кто знал Кантемиров, сыграла злую шутку с нашим героем. Но об этом позже.
Некоторое время Антиох учился и в той самой Славяногреко-латинской (Заиконоспасской) академии, которая через несколько лет приняла самого известного своего ученика – Михайлу Ломоносова. А уже при Екатерине I будущий сатирик стал питомцем только что открытой Академии наук. (Видимо, ради того, чтобы воспользоваться блестящими способностями Антиоха, Петр несколькими годами раньше, после смерти старшего Кантемира, не пустил юношу в Европу для продолжения обучения.) В академии 17-летний студент изучал у Бернулли высшую математику, у Бера – историю, у Больфингера – физику, у Гросса – нравоучительную философию. Она интересовала его больше других, и этот интерес Антиох сохранил на всю жизнь. Академики немало удивлялись способностям юноши и даже выбрали его членом академии, рассчитывая, что в будущем он сможет занять в ней важный пост.
«Смеюсь в стихах, а в сердце о злонравных плачу»
А в 1729 году появились его первые сатиры.
«Кто над столом гнется, пяля на книгу глаза, больших не добьется палат»; «Беда, что многие в царе похваляют за страх то, что в подданном дерзко осуждают»; «Землю в четверти делить без Евклида смыслим; сколько копеек в рубле, без алгебры счислим»; «Епископом хочешь быть? Уберися в рясу, сверх той тело с гордостью риза полосата пусть прикроет, повесь цепь на шею от злата, клобуком покрой главу, брюхо бородою… Должен архипастырем всяк тя в сих познати знаках, благоговейно отцом называти»; «Если ж кто вспомнит тебе граждански уставы, иль естественный закон, иль народны правы, плюнь ему в рожу; скажи, что врет околесную»; «Наука ободрана, в лоскутах обшита, изо всех почти домов с ругательством сбита, знаться с нею не хотят, бегут ее дружбы, как страдавши на море корабельной службы»…
С такими мыслями, с такой силой слова 20-летний преображенский подпоручик вышел на широкую арену общественной деятельности. Вскоре многие его строки разошлись по России крылатыми фразами, как через сто лет на пословицы разошлось «Горе от ума». А их автор – он учился прилежно, наблюдал внимательно, сопоставлял то, что вычитывал из книг, с тем, что видел в жизни… И так хотел соединить идеал с жизнью, что из его души вырывался крик отчаяния… Один из близких друзей Кантемира прочитал его стихи, познакомил с ними ценителя литературы Феофана Прокоповича, и первая русская сатира пошла гулять по России и будить русскую мысль.
Почему же его главными трудами стали сатиры, басни, эпиграммы? Ведь не из желчности, не из ненависти к роду людскому. Кантемир был, говоря словами Белинского, человек «добрый, умный, честный». И очень болевший за Россию, мечтавший, чтобы усилия и мечты его кумира Петра Великого не пошли прахом, чтобы дождался русский народ лучшей доли. И был он, как и Петр, человеком чрезвычайно практичным, старался, чтобы ничто им сделанное не было впустую. Вот так и вышло. Нет, он пробовал писать лирику, оды, но…
Знаю, что, когда хвалы принимаюсь
Писать, когда, муза, твой нрав сломить стараюсь,
Сколько ногти ни грызу и тру лоб вспотелый,
С трудом два стишка сплету, да и те неспелы…
А как в нравах что вредно усмотрю…
Чувствую сам, что тогда в своей воде плавлю
И что чтецов я своих зевать не заставлю;
Проворен, весел спешу, как вождь на победу
Или как поп с похорон к жирному обеду.
В этих стихах сам Кантемир чрезвычайно метко охарактеризовал себя как поэта: его любовные стихи, сочиненные в нежном возрасте, даже не найдены; в хвалах сильным мира сего, писанных в форме посвящений – чтобы дать ход сатирам, больше соли, чем сахара, что очков ему при дворе не прибавляло…
Собственно, ни наука, ни искусство не интересовали Кантемира сами по себе. Нет, он с упоением ими занимался и, несомненно, достиг бы больших высот, если бы прожил больше, но личная польза или удовольствие играли в его жизни самую ничтожную роль. И наука, и искусство служили в его глазах другой, высшей цели: они должны были указывать путь к человеческому счастью.
А для этого, по мысли Кантемира, нужно было, вопервых, указать людям на их пороки, на невежество и безнравственность, чтобы ужаснулись и захотели стать лучше. И, во-вторых, давать им знания, просвещать. Свою позицию он выразил предельно четко: «Все, что я пишу, пишу по должности гражданина, отбивая то, что согражданам вредно быть может». Поэтому он спешил перевести на русский язык лучшие иностранные книги, в которых показан правильный взгляд на мир, на жизнь, на человека. Кантемир стал первым в России переводчиком иностранной светской литературы.
В том же году, когда была написана первая сатира, он перевел единственный сохранившийся до нашего времени разговор ученика Сократа Кебеса, озаглавленный «Картина» и представляющий собой размышления о целях человеческой жизни. В этой «Таблице Кевика философа» отразились взгляды и самого Антиоха. В предисловии к книге 20-летний автор говорит, что, «если бы люди прилежно словам философа внимать хотели, могли бы жить гораздо спокойнее», что это побудило его «издать на нашем языке сей древней премудрости остаток» и что он «нарочно прилежал сколь можно писать простее, чтобы всем вразумительно». Это желание – распространять знания, делать их понятными, близкими и полезными людям – вело его всю жизнь.
Важнейшей из работ Кантемира стал перевод в 1730 году трактата Б. Фонтенеля «О множественности миров», в популярной форме отстаивавшего гелиоцентрическую систему Коперника. Перевод книги и примечания к ней сыграли значительную роль в разработке русской научной терминологии. Кантемир ввел в оборот русской речи слова идея, депутат, понятие, начало, наблюдение, плотность, вихри… (В 1756 году Синод конфисковал перевод трактата как «богопротивный», «полный сатанического коварства»; его переиздали в 1761 и 1802 годах.) Он перевел «Персидские письма» Монтескьё, с которым был хорошо знаком, произведения Горация, Анакреонта, начал работу над русско-французским словарем, готовил материалы по русской истории, работал над поэмой «Петрида, или Описание кончины Петра Великого»…
