Роберт Мейсон - Цыплёнок и ястреб
Жизнь у «сапог» в долине была невеселой. За несколько дней они превратились в промокших, усталых людей, покрытых коркой от укусов пиявок. Одна рота устроила привал в особенно живописном месте на реке. Сто пятьдесят человек скинули гниющую одежду, чтобы искупаться на песчаных отмелях, оставив нескольких солдат в качестве прикрытия. Чарли их здорово опередили. Никто не заметил ни малейшего признака засады.
Совершенно внезапно ВК открыли огонь. Пули вспенили воду, голые люди рассыпались во все стороны. Часовые не могли понять, откуда стреляют. На протяжении долгих минут все были абсолютно уязвимы. Потом они добрались до оружия. Ход боя резко изменился и чарли были отбиты.
Я приземлился на берегу вскоре после перестрелки и голые солдаты все еще смеялись. Никто серьезно не пострадал. Это было невероятно, а значит, смешно.
Мы оставили им пищу и подождали, пока они поедят. Несколько раз мне приходилось ночевать с этими ребятами. Как обычно, несколько «сапог» собирались вокруг машины и задавали всевозможные технические вопросы. Насколько быстро она может летать? Сколько продержится на одной заправке? Почему вы не всегда взлетаете вертикально? Вам бывает страшно? Другие же стояли в отдалении и многозначительно усмехались. Обычно так бывает, когда люди окружают автогонщиков.
Вокруг нас солдаты открывали ящики со свежей формой. Предыдущие комплекты, прослужившие два дня, буквально разваливались у них на спинах от гнили.
Один показал на пулевую дырку в двери:
— А куда эта пуля пошла?
Я выдвинул бортовую бронепанель и показал вмятинку в месте удара.
— Черт побери, вот это повезло.
— Пожалуй. Не попади она сюда, меня, наверное, убило бы, — ответил я.
Кто-то засунул голову в кабину:
— И вы правда используете все эти приборы, кнопки и все такое?
— Ага, только не все сразу. Мы на них смотрим в определенном порядке.
— А вот эта штука что делает?
— Это авиагоризонт. Он тебе показывает, где находится горизонт, если ты его не видишь. Скажем, в плохую погоду.
Солдат кивнул и сказал:
— Хотел бы я летать на таком.
— Чего? Дэниэлс, ты охуел? — отозвался его друг. — Мишенью решил подработать?
— Это лучше, чем быть «сапогом», дубина. Не измажешься.
— Да какая разница? Мы перемажемся грязью, но мы хоть можем в эту грязь залечь, когда стрелять начнут. Тебе что, высадок было мало, чтоб от страха обоссаться? На этой ебаной войне хуже всего подлетать к зоне, прикрытия-то нет. Если бы не все это говно, я бы каждый раз, как выскакиваю, землю целовал.
— Ага, но медсестры-то на базе по вам уж точно с ума сходят, да? — спросил Дэниэлс.
— На базе? — я начал было объяснять, что наша база — просто куча песка близ Фукат и я не видел ни одной женщины-европейки с тех самых пор, как здесь нахожусь. — Ну да, на базе хорошо. В смысле, мы такие же, как и вы. И да, медсестры выходят из-под контроля.
— Видал, мудила? Вот он, класс, если ты сразу не понял. В смысле, тут мозги нужны. Мы тут землю жрем и в кулак ебемся, а они спят на мягких постелях и засаживают всем подряд.
На его друга это впечатления не произвело:
— Пускай их засаживают. Ты глянь на эти дыры. И в крыше, и в дверях, и в стеклах. Это ж решето, блядь. Я останусь на земле и буду мучить мой бедный несчастный хуй, пока не поеду домой к мамочке.
— Аминь, блядь, — согласился кто-то.
Дэниэлсу я сказал:
— Если хочешь на вертолет, нам всегда нужны стрелки. Можешь вызваться добровольцем.
— Да, могу, наверное, — Дэниэлс, кажется, расстроился. — Но вообще у меня и так получается. Еще шесть месяцев, и домой.
— Ну, если передумаешь…
— Да, если передумаю.
К кабине подошел Рубенски:
— Только что друга нашел, мистер Мейсон.
— Он служит в этой части?
— Ага, это моя бывшая рота. Сейчас хочу, чтобы он перевелся в 229-й, бортстрелком.
— А он чего?
— Говорит, давай. Только представьте нас двоих на одном вертолете. Мы ВК просто распашем, реально распашем.
Один из стрелков должен быть борттехником, как Миллер, что я тут же и объяснил.
— А-а, неважно. Достаточно, чтоб мы были в одной роте. Мы с ним в Чикаго прошли огонь и воду. И планы на будущее у нас тоже есть. Знаете, сэр, нас тут столькому научили, что мы с другом, пожалуй, даже сможем выставить банк.
— Выставить банк? Вы хотите ограбить банк?
— Да, мелочевка, конечно. Может, мы возьмемся за что-то посерьезней, чем банк. Вот почему нам так важно быть вместе. Мы можем придумать правильный план. Он — мозг, а я — мускул.
Я бы в жизни не подумал, что Рубенски хочет посвятить себя преступной карьере. Скорее всего, это были просто мечты, которые помогали ему держаться. Я рассмеялся.
— Думаете, шучу?
Я опять засмеялся.
— Подождите, мистер Мейсон. Вот увидите. Рубенски и Макэлрой. Запомните эти имена, сэр. Лучшие из лучших.
— Буду читать газеты, Рубенски.
— Отлично. Вот и все, что мне нужно. Читайте газеты. Дайте нам шанс.
Рубенски обернулся и увидел, что «сапоги» организуются:
— Сейчас вернусь, — и помчался к группе солдат.
Переодевшись в свежую форму, «сапоги» возвращались к делу. На борт нам погрузили пустые продуктовые контейнеры плюс пару ребят с легкими ранениями. Когда солдаты уходили от вертолета, я увидел, как Рубенски обнимает одного из них на прощание. Он запрыгнул на борт как раз, когда я запустил двигатель.
ВК, которых выдавливали на юг, двигались к слиянию в долине Кимсон. В этой долине один поворот реки был такой крутой, что почти образовывал петлю. И в этой петле стояла большая деревня.
На «Стрельбище», в штабной палатке майор Уильямс показал на карту:
— Это зона «Птица». В ней и в джунглях к северу от нее закрепились северовьетнамцы и Вьетконг. Мы будем штурмовать непосредственно деревню. Заход идет над возвышенностью к югу от «Птицы» и предполагается, что здесь огня с земли не будет. В Птице обнаружены зенитные позиции, но до нашей высадки зона будет тщательно подготовлена. После того, как первая волна окажется на земле, часть наших машин вернется в зону подскока, чтобы взять подкрепления. Удачи. Пошли.
Пока мы шли к машине, Реслер сказал:
— Господи, мне иногда кажется, что я прямо на войне!
— А ты что думал? Что когда ты вернешься, война кончится?
— Надеялся. Боже, видел бы ты Бангкок. Совершенно потрясающие женщины, отличная еда, дикие пейзажи и, самое главное, не стреляют.
Мы подошли к вертолету и забросили шлемы с нагрудниками перед креслами. Гэри делал предполетный обход вертолета,[36] а я забрался наверх, чтобы проверить винт и вал.
