Татьяна Алексеева-Бескина - Правда фронтового разведчика
До сих пор не стираются в памяти береговые Ленские столбы — 180 километров сказочных, неповторимых крепостей с башнями по 150–200 метров, загадочных замков. Богатейшая пища для фантазии. На островах нежнейшая райская ягода — княженика. Аромат ее непередаваем, а с виду — низкорослая рубиновая малинка. Для многих — открытие. Россыпи рыжиков величиной от пятака до суповой тарелки. Пассажиры набирают во все сумки, плащи, заполняют все банки от соков. Якуты грибов не берут. В одном из сел предлагают оленьи шкуры, ягоды, ручные поделки. Но Игорь командует дочке: ничего не трогать — трахома. А по официальным данным, ее давно уже извели. Плывем вниз, к Якутску, — весело, с приключениями, с сидениями на мели, с одной из которой стаскивает допотопный настоящий колесный буксир! В Якутске нас не хотят высаживать на берег: в те дни в Одессе — холера, а тут у всего корабля диарея — особенность ленской воды для приезжих. По моему совету на ближайших островах набираем ольховых шишек, и все пассажиры ведрами пьют ольховый отвар. Результат устроил санинспекцию. И таких иногда смешных эпизодов много каждый день многодневного пути. И каждый день — новое, интересное.
На пароходе Игорь дописывает книжку по вездеходам, благо, пишущую машинку прихватили с собой. Договорившись с коллегами, открывает лекторий. Каждый день собирается большая аудитория, и кто-то докладывает из своей сферы. Мы тоже — я про дирижабли, вот тут кто-то и вспомнил мою статью в «Литературке», через десять-то лет! Игорь рассказывал о Севере, о технике для него. Кто-то — об органической химии, кто-то из истории Сибири. Ольга Комова, радистка из экипажа «Челюскина», об этой эпопее и т. д.
В Якутске жаль расставаться — сдружились за этот длительный и интересный рейс.
Впервые проехав по Транссибу от Москвы в Братск через Тайшет — Иркутск, спустя несколько лет осваиваем трассу дальше. Путь на Южный Сахалин через Благовещенск, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, порт Вани-но. В каждом городе останавливаемся — интересно все. Поражают разворачивающиеся за окнами пространства. Просто так сюда попасть непросто. Но у нас «мандат» — нас четверо, и мы бригада «Известий» от иркутского корпункта. Гигантский паром перевозит нас через Татарский пролив в Холмск. Южно-Сахалинск, Корсаков, Анива. Названия, а затем и натура завораживают. Одна Анива чего стоит — десятки километров пустынного песчаного пляжа, на который накатывают волны Охотского моря, а по сути, Тихого океана. Вдоль воды бегают шустрые крабики. Захваченный с собой сок пьем из больших белых чаш — раковин, обточенных океаном.
В Южно-Сахалинске обнаруживаем кое-что из уцелевших деревянных японских построек. Затейливый дворец японской администрации превращен в музей. Сохранилась японская железная дорога в Холмск — целиком, со всей оснасткой.
Удивительны грязевые озера с морскими звездами. Говорят, мощность лечебных грязей не меньше 15 метров. Тут на одном туризме можно было процветать. На берегу океана автобус остановился у самой кромки удивительного золотого пляжа, синей воды при ослепительном солнце. Искушение велико! Игорь, молодой парень из группы и я ринулись к воде, прыгнули! Видели, как пингвины выпрыгивают на льдину? Мы выпрыгнули с еще большей скоростью! Вода ошпарила — всего пять градусов! А в грязевом озере нежились при двадцати пяти… Велика страна и обильна… Байкал, Лена, Сахалин, Камчатка. А может быть, и правильно, что тихо пока в этих краях, надо же где-то сохранять заповедное, нетронутое. Хорошо, что все это далеко от натоптанных дорог, а то жадные лапы все пустят для наживы. И пока не умеем с умом этим распорядиться, надо беречь, как Хозяйка Медной горы у Бажова.
Все! Завершен очередной учебный год! Экзамены приняты, дипломные комиссии кончили работу, торжества завершились. Отпуск, каникулы! Уже неделю мы могли бы купаться в океанских волнах на пляжах Владивостока, куда собрались ехать, но сидим в Братске. Ждем! Именно здесь пройдет полоса полного солнечного затмения. Уже съехались толпы научных работников с аппаратурой, журналисты. Студенты коптят стеклышки. Мы обзавелись сварочными масками…
И вот через несколько часов увидим! Небо — ни облачка, синь глубокая! Началось! Медленно наползают особенные сумерки, непохожие на вечерние. Подул холодный ветерок. Диск солнца становится все меньше, меньше. Немного жутковато. И вот — полное покрытие. Вспыхивает корона! Зрелище, много раз видимое на картинках, на фото, в действительности — фантастическое, феерическое! Народ, давно толпившийся на улицах, студенты после настороженной тишины ожидания взрываются криками, почему-то «ура». Какие-то две минуты тянутся долго, и ослепительная звездочка на краю черного диска вспыхивает неожиданно резко, начинает разрастаться. Да, из-за этого зрелища стоило ждать неделю, а то и больше. Впечатление — на всю жизнь!
Кругом столько интересного, не любопытного, а именно интересного. Пропускать нельзя! Пока человеку интересно — он живой! И снова небеса — в другое время, в другом месте. Осень. Земля проходит через метеорное облако, сегодня пик явления, благо небо чистое. В сад, на площадку перед домом выносим шезлонги, пледы и укладываемся носом в гигантскую звездную пропасть неба. За несколько часов ночи нам достается несколько прочерков метеоритов и даже болид. В вышине быстро движется звездочка то ли космической станции, то ли осколка ракеты. Под пледами тепло, выспимся завтра…
И так всегда и везде. Главное — всегда вместе, единым дыханием. Вместе обсуждаем космические новости, доклады Зигелевских чтений, мой доклад на них о спутнике Юпитера Европе и статью в журнал. На Иссык-Куле, а не ближе, куда он берет путевку в санаторий, забираемся в какое-то ущелье с особыми формами выветривания и невиданными цветами, в Бакуриани ему нужно непременно залезть на самую верхнюю точку подъемника слаломной трассы, в Медео около Алма-Аты нужно заглянуть по ту сторону гигантской противоселевой плотины и полюбоваться катком с высоты. И ведь оба уже в годах. Но когда вместе — куда угодно, тем более что там непременно новое, неизвестное.
Особая жадность, ненасытность. Ищущая натура Игоря всю жизнь наверстывает упущенное в молодости, когда тяга к новому удовлетворяется так естественно, без форсажа. А у него самые активные годы съела война, а потом зашоренная жизнь в Академии, служба в войсках…
Полное солнечное затмение увидели — в копилку впечатлений, и можно лететь на Восток.
Перелет во Владивосток, впереди морем — в Петропавловск-Камчатский, где мы успели побывать дважды, океан. Игорь всегда рвался к морю. В сорок первом после школы они с одноклассником Марком послали документы в Ленинград, в «мореходку». Был положительный ответ, но день 22 июня все расставил по-своему.
