Георгий Кнабе - Корнелий Тацит: (Время. Жизнь. Книги )
Audax. По своему общему смыслу слово это означает неуважение к исторически сложившемуся и освященному временем строю жизни. Audacia была присуща людям меньшинства даже в повседневных бытовых проявлениях, в которых она граничила с обыкновенной наглостью. Тит Виний украл на пиру у императора драгоценный кубок. Вибий Крисп говорил двусмысленные дерзости о Домициане, сидя перед его дверью и принимая его посетителей. Отон вступил в связь с Поппеей, когда ей предстояло стать женой Нерона. Временщики Вителлия Фабий Валент и Цецина Алиен на глазах принцепса захватывали его богатства. Яростные противники традиционных норм общественной жизни и тех, кто оставался им верен, сенаторы меньшинства не отделяли эту личную темпераментную наглость от своей общественной позиции. При Нероне, например, Аквилий Регул погубил своими доносами аристократа Марка Лициния Красса Фруги, а во время восстания Отона нанял убийц, чтобы они принесли ему голову Пизона Лициниана. Лициниан только что стал наследником и соправителем Гальбы, так что действия Регула — неронианца и, следовательно, врага Гальбы — были выражением его политической позиции, но Лициниан был братом Красса, и, добиваясь его смерти, Регул просто избавлялся от угрозы возмездия. Когда Лициниан был убит и Регулу принесли его голову, он, по рассказам, впился в нее зубами — жест, в котором политическая страсть, бешеный темперамент и нарочитая audacia сплелись в один клубок. Этого мало. Когда вдова Пизона Серания тяжело заболела, Регул явился к ней, чтобы добиться включения своего имени в список ее наследников. Та же сотканная из личных и политических мотивов audacia отличает поведение Отона, поднявшего руку на своего законного императора Гальбу, или Муциана, который, будучи частным лицом, вопреки всем обычаям обратился с письмом к сенату.
Общественное и частное поведение этих людей, специфические черты их личности, весь их облик шли вразрез с основанным на исторической традиции, официально идеализированным консервативным строем римской жизни: римское общество было строго сословным — многие же из них пробивались в высшие сферы из глухих социальных низов; главным органом государственной власти был и номинально оставался сенат — они его презирали и призывали к ликвидации всего сенатского сословия; «стремиться к обогащению считается недостойным сенатора», — писал Тит Ливий,[26] и императоры с их законами против роскоши старались сохранить за этим утверждением роль определенной моральной нормы — люди меньшинства видели в обогащении весь смысл своей жизни.
Большинство римского сената — это сотни людей, о которых мы не знаем ничего, обычно даже имен. О них, однако, можно судить по тем относительно хорошо нам известным людям, которые представляли так называемую сенатскую оппозицию, потому хотя бы, что основное требование оппозиционеров состояло в уважении принцепсами привилегий сената и его роли в управлении государством; императоры многократно шли навстречу этим настояниям, стремясь обеспечить себе поддержку сенаторов и доказывая тем самым, что требования оппозиции выражали интересы сенатского большинства. Идеологическая и нравственно-психологическая система, к которой эти люди принадлежали, определяется понятиями mos maiorum, pietas, virtus, означавшими соответственно верность заветам предков, верность общественному долгу, гражданскую и военную доблесть.
Mos maiorum, т. е. привычка видеть в «нравах предков», в преданности традиции и старинным установлениям высший критерий общественной морали, характеризует римскую культуру с самых давних времен. Приверженность многих людей большинства этому принципу очевидна. Сенатор Тразея Пет отстаивает в сенате верность древним обычаям; сенатор Кассий Лонгин старается восстановить во вверенных ему войсках «древнюю дисциплину»;[27] сенатора большинства, а впоследствии императора Сервия Гальбу сгубили «излишняя суровость и несгибаемая, в духе предков, твердость характера, ценить которые мы уже не умеем».[28]
Классическим воплощением преданности «нравам предков» был, например, сенатор Антистий Ветр. Сам он принадлежал к плебейской семье, выдвинувшейся в конце Республики, и через дочь породнился с патрициями Клавдиями — его зятем стал Рубеллий Плавт, потомок Октавиана Августа. За свою знатность Плавт в 60 г. был выслан в Азию, а в 62 г. Нерон отправил отряд солдат, которые должны были его там убить. Ветр написал зятю письмо, в котором толкал его на беспрецедентный в истории империи шаг — уничтожить солдат, поднять Восток, сопротивляться до конца. Аргументы его были целиком выдержаны в традициях древней римской доблести. Плавт тестя не послушался и дал себя зарезать, но через три года Ветру самому предстояло доказать, что он способен не только давать советы, жить, но и умереть more maiorum. Памятуя о древнем принципе: недопустимо вступать с рабом, настоящим или бывшим, в равные отношения, он не стал защищаться от обвинений, которые предъявил ему в 65 г. его отпущенник, удалился в свое поместье и покончил с собой.
Самоубийство его выглядело как величественное действо во вкусе предков — всей семьей, с раздачей имущества рабам и клиентам, на высоком нравственно-эстетическом уровне, наподобие самоубийства Сенеки или Тразеи Пета и в резком контрасте с оттягиваемой до последнего мгновения, трусливой и яростной вместе смертью Нерона или Эприя Марцелла.
В поведении сенаторов большинства, как показывает последний пример, ясно чувствуется оттенок стилизации. Главным было все же не прошлое, а — настоящее. Нежелание Ветра тягаться со своим отпущенником приобретало особый смысл в эпоху, когда, как в 48 г., сенат присваивал знаки отличия отпущеннику Клавдия Нарциссу, или, как в 67 г., когда Нерон при отъезде в Грецию поручил своему отпущеннику управление империей. Стремление отличаться в своем поведении от окружающих, не следовать привычным нормам — важный элемент этики сенаторов большинства.
Pietas составляла ту часть их мировоззрения, в которой этот элемент проявлялся еще яснее. Как и верность «нравам предков», pietas — одна из традиционных основ римской морали. Означая добровольное и спокойное подчинение религиозному, государственному и семейному долгу, уважение к обществу и его устоям, для сенатора I в. она практически выражалась в неуклонном выполнении обязанностей перед воплощавшим это государство принцепсом. Последовательнее многих вел себя в этом отношении, например, сенатор Марий Цельз. Уроженец Нарбонской Галлии, отличавшийся упорным провинциальным консерватизмом, он входил в окружение убитого Нероном полководца Корбулона и славил последних республиканцев как борцов за свободу римлян. Видя в принципате форму римского государства, он старался служить не лицу, а делу, до самого конца оставался верен Гальбе и никогда от него не отрекался. Поскольку, однако, после смерти Гальбы в 69 г. верховную власть представлял сменивший его на престоле Отон, Цельз соглашается войти в число его советников и полководцев; он до конца сражается с вителлианцами, а после их победы и гибели Отона, выполняя долг pietas по отношению к покойному императору, своему положению командующего и своим солдатам, отправляется в лагерь победителей и, рискуя жизнью, добивается бескровного исхода дела. Последующим императорам он служил с той же непоколебимой верностью и был консулом при Вителлии и наместником Сирии при Веспасиане.
