Ромен Роллан - Жизнь Микеланджело
Необузданные и ни в чем не знавшие меры, оба они – и папа и художник – как нельзя лучше подходили друг к другу, что не исключало, однако, бурных стычек между ними. Планы один другого смелее и грандиознее зарождались в их воображении. Юлий II задумал воздвигнуть себе гробницу, которая затмила бы все мавзолеи древнего Рима. Эта идея, исполненная поистине римского величия, захватила Микеланджело. Он замыслил памятник вавилонских масштабов, исполинское архитектурное сооружение, включавшее сорок статуй гигантского размера. Папа пришел в восторг и послал скульптора в Каррару заготовить нужный для постройки мрамор. Микеланджело пробыл в горах более восьми месяцев. Он чувствовал небывалый прилив сил, нечеловеческий подъем. «Однажды, проезжая верхом по окрестностям Каррары, он увидел возвышавшуюся над морем скалу; ему страстно захотелось превратить ее всю, от подножия до вершины, в статую колосса, который был бы виден издалека мореплавателям… Он и выполнил бы свое намерение, если бы имел на то время и соизволение папы».[81]
В декабре 1505 г. он вернулся в Рим, куда начали уже прибывать барки с отобранным мрамором. Его складывали на площади св. Петра, позади церкви Санта-Катерина у дома, где жил Микеланджело. «Мрамора было так много, что люди изумлялись, а папа радовался». Микеланджело принялся за работу. Папа, которому не терпелось взглянуть, как подвигается дело, постоянно навещал его, «беседуя с ним запросто, словно с родным братом». Для большего удобства он даже велел соединить галерею Ватикана с домом Микеланджело подъемным мостом, чтобы приходить к художнику незаметно.
Но расположение папы длилось недолго. Характер у Юлия II был такой же неуравновешенный, как и у Микеланджело. Он мгновенно зажигался какой-нибудь идеей, но потом что-нибудь новое увлекало его, и он так же быстро охладевал. Другой план показался теперь Юлию II более подходящим для увековечения его славы: он решил перестроить собор св. Петра. На эту мысль папу натолкнули враги Микеланджело. Они были многочисленны и влиятельны. Во главе их стоял человек не менее гениальный в своей области, чем Микеланджело и обладавший сверх того огромной волей, – Браманте из Урбино, папский архитектор и друг Рафаэля. Трудно было ожидать, что два великих умбрийца, умевших все подчинять власти разума, и необузданный гений Микеланджело поймут друг друга. Но если они и решили вступить с ним в борьбу,[82] то несомненно Микеланджело сам дал им к этому повод. Он имел неосторожность не слишком лестно отзываться о Браманте и, обоснованно или нет, обвинял его в хищениях.[83] Браманте задумал его погубить.
Он лишил Микеланджело расположения папы. Папа был суеверен, и Браманте этим воспользовался: он напомнил ему, что, по народному поверью, готовить себе при жизни гроб – дурная примета. Поддавшись внушениям Браманте, папа охладел к работе его соперника Микеланджело. Тогда Браманте предложил ему свой собственный план, и в январе 1506 г. Юлий II принял решение перестроить собор св. Петра. Сооружение гробницы забросили. Микеланджело был не только унижен, но и немало на этом пострадал, ибо на расходы для постройки брал деньги в долг.[84] Он ходил жаловаться к папе, но Юлий II не принял его; когда же Микеланджело проявил некоторую настойчивость, тот приказал своему конюшему прогнать скульптора из Ватикана.
Присутствовавший при этом епископ из Лукки спросил конюшего:
– Разве вы не знаете Микеланджело?
Тогда конюший, обратившись к Микеланджело, сказал:
– Простите меня, синьор, но я получил приказание и должен его выполнить.
Микеланджело вернулся к себе и написал папе:
«Святой отец!
Сегодня утром, по приказу Вашего святейшества, меня прогнали из дворца. Отныне, если я Вам понадоблюсь, можете искать меня где угодно, только не в Риме».
Он отослал письмо, вызвал живших у него в доме купца и каменотеса и сказал им:
«Найдите какого-нибудь еврея, продайте все, что у меня здесь есть, и приезжайте во Флоренцию».
Затем сел на коня и уехал.[85]
Получив такое письмо, папа послал вдогонку Микеланджело пять верховых, которые настигли его около одиннадцати вечера в Поджибонси и вручили приказ его святейшества:
«По получении сего, под страхом нашей немилости, немедленно возвращайся в Рим».
Микеланджело ответил, что вернется, когда папа выполнит свои обязательства. Иначе Юлий II больше его не увидит.[86]
Он обратился к папе со следующим сонетом:[87]
Владыка, справедливо гласит поговорка: «Кто может, тот не хочет». Ты поверил басням и сплетням и вознаградил наветчика. Я же, твой верный, старый слуга, был и остался к тебе привязан, словно луч к солнцу; а тебя не огорчает, что я понапрасну трачу время. Чем больше я тружусь, тем меньше ты меня любишь. Я надеялся возвеличиться твоим величием, думал, что единственными судьями мне будут непогрешимые чаши весов и могучий меч твой, а не лживая молва. Но, видно, небо смеется над добродетелью, посылая ее на землю и заставляя ждать плодов от высохшего дерева.[88]
Унижение, которому подверг художника Юлий II было не единственной причиной, побудившей Микеланджело бежать из Рима. В письме к Джулиано да Сан-Галло, он дает понять, что Браманте замыслил убить его.[89]
С отъездом соперника Браманте остался хозяином положения. На следующий же день после бегства Микеланджело был заложен первый камень собора св. Петра.[90] Но злопамятный Браманте перенес свою ненависть и на творение Микеланджело и сделал все, чтобы оно не родилось на свет. По его наущению, чернь растащила мрамор, заготовленный для гробницы Юлию II на площади св. Петра.[91]
Тем временем папа, взбешенный поступком взбунтовавшегося скульптора, слал послание за посланием синьории Флоренции, куда Микеланджело бежал. Микеланджело вызвали в синьорию и сказали ему: «Ты сыграл с папой такую шутку, которую не позволил бы себе сам французский король. Мы не намерены из-за тебя воевать с ним, поэтому изволь-ка вернуться в Рим; но мы дадим тебе охранные грамоты, так что всякая обида, тебе причиненная, будет рассматриваться как обида самой Флоренции».[92]
Микеланджело, однако, заупрямился. Он ставил свои условия, требовал, чтобы Юлий II дал ему закончить гробницу, и намеревался работать над ней уже не в Риме, а во Флоренции. Когда же Юлий II пошел войной на Перуджу и Болонью[93] и послания его стали еще более грозными, Микеланджело подумывал даже перебраться в Турцию: через францисканских монахов султан приглашал его в Константинополь строить мост из Стамбула в Перу.[94]
