Юрий Соловьев - Воспоминания дипломата
Сундуки мои были сданы в багаж перед самым отходом поезда, и я получил, как это полагается в Америке, вместо них пять медных блях с номерами - дубликаты тех, которые были прикреплены к сундукам. Уверенный, что мои сундуки со мной, я спокойно продолжал путешествие, расположившись на взятом мной еще в Париже месте в спальном пульмановском вагоне. Несмотря на рекламирование этих вагонов, они, как известно, весьма неудобны. Всякий квадратный вершок в них рассчитан; места для ручного багажа нет, приходится его сдавать в багажный вагон и оставаться с одним большим несессером, весьма недостаточным для столь длительных переездов. На ночь поднимаются койки, расположенные вдоль прохода, от которого вы отделены лишь занавеской, и, так как все вагоны проходные, возможность ограбления весьма велика. Как мне рассказывали спутники-канадцы, они обычно не возят с собой мало-мальски значительных денежных сумм, расплачиваясь по возможности чеками. Помимо того, спальное место так тесно, что расположиться на нем можно лишь при значительных акробатических способностях.
Почти пять дней пути проходят по канадской железной дороге довольно монотонно; пустынные местности, по которым вы проезжаете, покрыты по большей части обгорелым лесом; все верхушки деревьев напоминают бывшие в употреблении спички. Зато по вечерам вас поражает красивое зрелище лесных пожаров.
Вдоль железнодорожного пути, часто параллельно с ним, проходит колесная дорога. В то время она была совершенно заброшена и местами разрушена горными обвалами. Никому не приходило в голову ее чинить. Автомобили и открываемые ими возможности передвижения были тогда неизвестны. В вагоне-ресторане в течение всего пути мы получали неизменно бараньи котлеты и лососину. К кофе подавали консервированное масло и сгущенное молоко. Этими полусуррогатами мне пришлось довольствоваться и впоследствии, в течение моего трехлетнего пребывания в Китае. За сутки до Ванкувера монотонный пейзаж пути был прерван необыкновенно живописным переездом через Скалистые горы, среди вечных снегов. Там расположен известный курорт Банффи, пользующийся большой популярностью у европейцев и американцев, живущих на Дальнем Востоке.
Ванкувер, в конце прошлого столетия являвшийся еще небольшим рыбачьим поселком, внезапно превратился в крупный морской порт. Он стал конечным пунктом недавно отстроенной канадской тихоокеанской железной дороги. Рядом с рыбачьими лачужками воздвигались большие каменные здания банков и торговых контор, прокладывались асфальтовые мостовые, ставились газовые фонари, и для путешественников была уже открыта довольно комфортабельная гостиница, где я и остановился. К моему большому ужасу, посланный мной из гостиницы на вокзал посыльный вернул бляхи и сообщил, что багажа моего еще нет. Оказывается, его в Торонто не погрузили. Положение было не из приятных. Без багажа ехать в Китай было невозможно, а ожидать три недели в Ванкувере или же ехать в Сан-Франциско, чтобы сесть на отправлявшийся оттуда в Шанхай пароход, было тоже весьма рискованно из-за недостатка нужных средств. Единственной для меня надеждой было одно обстоятельство: пароход отправлялся лишь вечером следующего дня, через час после прихода очередного поезда из Торонто; была надежда, что мои сундуки окажутся в этом поезде. Примирившись со своим положением, я на следующее утро принялся осматривать город, где, впрочем, очень скоро уже нечего было смотреть. Между прочим, я попал на митинг "Армии спасения". Там выступал новообращенный индеец, одетый в полувоенную форму этой армии, который произнес на ломаном английском языке длинный спич о подробностях своего обращения. Как этот, так и другие индейцы, встречавшиеся в Ванкувере, по своему виду необыкновенно напоминали японский и даже монгольский тип. Этим как будто бы подтверждалось весьма распространенное на Тихоокеанском побережье убеждение, что много тысячелетий назад на месте Тихого океана находилась "вторая Атлантида" и что население Западной Америки и Мексики одинаково в этническом отношении с населением Восточной Азии. Это, между прочим, доказывается и филологическими исследованиями языка коренного, исчезнувшего теперь населения Мексики и языков китайского, японского и монгольского.
Отправившись вечером на пароход, отходивший от пристани, расположенной рядом с вокзалом, я был очень рад, когда узнал, что сундуки мои прибыли и что можно спокойно продолжать путешествие.
Пароход "Императрица Японии", вернее "Эмпрессоф-Джэпэн", только недавно отстроенный, был одним из первых великолепных пароходов Эмпресс-лайн. Эта линия была организована англичанами одновременно с постройкой канадской тихоокеанской железной дороги. Ее конечным пунктом в Азии является Гонконг. Пароходы этой линии построены так, что в случае войны могут быть обращены в военные вспомогательные суда и приспособлены для каперской службы. Из Ванкувера пароходы той же линии меньшего тоннажа поддерживают сообщение с Австралией; в то время последние отправлялись лишь раз в полтора месяца. В море мы пробыли одиннадцать дней, и первым нашим портом была Иокогама. На пароходе поражало обилие американских миссионеров, отправлявшихся с женами и детьми в Китай. В связи с этим строго соблюдалось воскресенье, в течение которого не дозволялась музыка и закрывался бар.
Как известно, при пересечении 180-го градуса долготы от острова Ферро часы на пароходе переставляются на 24 часа вперед, таким образом, после воскресенья наступал вторник. Вновь нагнать потерянный таким образом день можно, лишь совершив путешествие в обратном направлении, когда возможно прожить, наоборот, два понедельника или два вторника подряд. Между прочим, я обращался с вопросом к моим спутникам, спрашивая их, какой бывает порядок в случае двух воскресений и соблюдается ли в этом случае воскресенье все сорок восемь часов подряд. Американские миссионеры не были для меня интересны, и за весь переход мне почти не пришлось иметь с ними дело. Зато на пароходе находились два японца, с которыми я очень подружился и которых впоследствии посетил в Токио. Кроме того, я близко познакомился с двумя швейцарскими инженерами, отправлявшимися на строительство железных дорог в Китае. С ними мне пришлось затем встретиться в Пекине.
В Иокогаме пароход стоял лишь несколько часов, и я едва успел съездить в Токио, где должен был передать пакет из Министерства иностранных дел нашему посланнику Хитрово, но в городе я его не застал - он жил в окрестностях. В общем в Токио мне пришлось пробыть на этот раз лишь около двух часов. Поэтому я решил непременно вернуться в Японию, что и выполнил два года спустя. Через 48 часов мы были в Шанхае, где я расстался с "Эмпресс-оф-Джэпэн". О своем переезде через Тихий океан я сохранил самое хорошее воспоминание, чему немало способствовала великолепная китайская прислуга. С нею мне пришлось затем иметь дело в течение трех лет, и я мог убедиться в незаменимых ее качествах и преданности, которой европейцы так мало от китайцев заслуживают. Пассажиры имели возможность заниматься на пароходе различными видами спорта, вплоть до крикета, в который мы играли при довольно бурной погоде. Для палубного крикета берутся мягкие шары, а вдоль палубы натягивается сетка, чтобы они не падали в море.
