Николай Степанов - Крылов
После спектакля актеры долго раскланивались и благодарили просвещенных зрителей.
Ванюша был в восторге. Спектакль понравился ему тем, что показаны были простые крестьяне, которые пели свои песни, говорили своим языком. Для него это было настоящим открытием. Теперь он знал, что ему делать. Нужно писать комическую оперу, и тогда успех обеспечен. Ведь даже губернатор громко хлопал в ладоши приезжим актерам.
И Ванюша принялся за дело. Он покажет тех людей, те нравы, которые так часто наблюдал здесь, в Твери. Более того: он знает, какие несправедливости случаются в дворянских семьях, как жестоко обращаются помещики со своими крепостными. Ему припомнилась самоуправная госпожа Львова, капризная и взбалмошная. Но как все это объединить, как сделать, чтобы комедия была занимательна? Крылов обратился к своим любимым журналам. В «Живописце» он нашел рассказец о «кофейницах», или кофегадательницах, которые пользовались большим влиянием у доверчивых людей и бессовестно их обманывали. «Кофегадательница, — писал „Живописец“, — есть такая пожилая тварь, которая честным образом более уже пропитания сыскать не знает или не хочет честно кормиться… Они обманывают людей, не умеющих мыслить, что могут предсказати все из кофейных чашек. Когда такую Кивиллу[6] приказывают позвать, то предлагают ей вопросы. Например, Скупягина вопрошает, кто украл серебряную ложку?.. Тогда должно сварить кофий, и сие уже само по себе разумеется, что поднесут ей большие две чарки водки, чтобы возбудити сим в ней более предсказательного духа…» Дальше рассказывалось, как такая кофегадательница оговорила крепостного Сутягиной, которого глупая барыня жестоко наказала за кражу ложки, а ложка была спрятана самой гадалкой.
Крылов воспользовался этой историей для комедии. Главную героиню — госпожу Новомодову — он изобразил не по описаниям щеголих в «Трутне» и «Живописце», а по впечатлениям от тверских дворянок и чиновниц. Его Новомодова по наущению приказчика препятствует счастью крестьянской девушки Анюты и ее жениха — дворового Петра. Новомодова привередлива, груба, несправедлива. Крестьяне для нее бессловесные рабы, которых она презирает и наказывает. Особенно удалась ему ария Новомодовой, где она без стеснения выказывает свой злобный нрав:
О, проклятые лакеи,
Окаянный хамов род!
О, бесстыдные злодеи,
Чтобы всех вас побрал черт!
Вы господ век мучить рады,
И от вас всегда досады
Пьянства, злобы, плутовства,
Смут, ссор, драк и воровства!
Новомодова разгневана исчезновением серебряных ложек, которые она оставила в спальне. Она грозится не оставить ни на одной бестии живого места и драть всех слуг палками до тех пор, пока они не сознаются.
Хитрый приказчик, припрятавший барынины ложки, хочет погубить Петра — жениха Анюты, с тем чтобы жениться на ней самому. Он убеждает Новомодову пригласить «кофейницу», которая укажет вора. Приказчик открывает «кофейнице» свой план и уславливается, что она покажет на Петра. Гадалка ловко дурачит барыню и оговаривает Петра. Новомодова собирается с ним беспощадно расправиться.
Ну, теперь-то я злодею
За покражу отомщу
И уж разве ошалею,
Что вину ему спущу:
Разорву одной минутой
Его свадьбу со Анютой,
В гроб от палок положу
И в солдаты посажу.
Но по оплошности приказчика, уронившего на глазах Новомодовой ложки, которые он собирался передать «кофейнице» за гаданье, обман раскрывается. Новомодова отдает приказчика в рекруты, а Петра назначает приказчиком и разрешает ему жениться на Анюте. Этим благополучным концом и завершалась комическая опера Крылова. Такой конец являлся обязательной данью не только литературной традиции, но и общественному мнению. Ведь печальный конец неуместен в комической опере, да и был бы слишком обиден для благородных зрителей. И без того начинающий комедиограф слишком много себе позволил, затронув в пьесе самые болезненные стороны жизни. Госпожа Новомодова у него не только смешна, но и жестока, несправедлива, жадна. Так не годится говорить о госпожах из дворянского общества! А то, чего доброго, крепостные перестанут им подчиняться.
Многое в этой опере было наивным, стихи в куплетах не всегда ладили с правилами метрики и грамматики. Крылов и сам понимал, что над комедией еще много надо поработать. Но здесь, в Твери, нечего и думать о том, чтобы поставить оперу на театре или напечатать. Даже прочесть ее некому!
Ему исполнилось тринадцать лет. Он считал себя вполне взрослым и вдобавок сочинителем. На его руках вся семья: мать, бабушка, маленький Левушка. Оставаться в Твери — значило навсегда похоронить себя в канцелярии магистрата, трепетать перед повытчиком, получать жалкие гроши.
Крылову опротивели и переписка бумаг, и повытчик, и чиновники магистрата, и нищая жизнь провинциального подканцеляриста. Он мечтал о другом, широком мире, о славе драматурга, о новых людях и знакомствах. С каждым днем ему становилось все более тесно и уныло в Твери.
Ответ на прошение, посланное императрице, так и не пришел. Опытные люди советовали самой вдове ехать в столицу и там добиваться справедливости. Крыловы вспомнили старых сослуживцев отца, знавших Андрея Прохоровича еще по его службе в армии. Многие из них занимали видные должности в Петербурге, имели власть и влияние. Они должны помочь осиротевшей семье капитана Крылова. Все более укреплялась мысль о поездке в столицу. Решили ехать всей семьей, оставив в Твери лишь бабушку Матрену Ивановну. Поездка в Петербург стоила дорого. Пришлось продать вещи, без которых можно было обойтись. Продали и книги из старого сундука.
II. Санкт-Петербург
«Санкт-Петербург есть Европейская столица блистающего императорского двора, и весьма подобна тем и распространенною своею морскою торговлею другим европейским столицам и торговым городам она во всем расположении, как и вообще во образе жизни. Процветающие промыслы, художники всякого рода, множество денег в обращении, придворный некоторым образом вид во вкусе и обращении — так как и в других столицах государей».
И. Георги, Описание российско-императорского города Санкт-Петербурга, 1794.Житель Измайловского полка
В августе 1782 года семейство покойного капитана Крылова направилось в Петербург.
Вот, наконец, она, столица! Во всей красе Ванюша увидел Петербург на следующее утро по приезде, когда направился к Неве. Вдоль реки разместились дворцы и роскошные дома вельмож; по наведенному против Адмиралтейства мосту можно было перейти на Васильевский остров к Бирже. Там помещалась таможня, Гостиный двор, а на самой стрелке между двух ростральных колонн, завершавшихся маяками, находилась пристань, к которой то и дело подходили корабли с грузами.
