Салвадор Дали - Дневник одного гения
Пуки преднамеренные невозможны среди людей приличных, за исключением тех случаев, когда они живут вместе и спят в одной постели. Вот тогда можно выпустить один-другой даже и намеренно, либо чтобы позабавиться самим, либо чтобы рассмешить других, причем в этом случае можно постараться сделать их такими ясными и отрывистыми, что никто даже не отличит их от звука пищали. Я знавал одну даму, которая, закрыв рубашкой свое заднепроходное отверстие, подходила к только что погашенной свече и начинала, постепенно набирая силу и темп, искуснейшим образом пукать и пускать газы, пока наконец не добивалась того, что на свече снова появлялось пламя; правда, у другой дамы, которая вздумала добиться того же, ничего не получилось, единственное, чего ей удалось добиться, это дотла спалить фитиль, который тут же рассеялся в воздухе, и обжечь себе задницу — вот уж поистине правду говорят, что не всем открыт путь в Коринф. Но все-таки самое приятное развлечение — это принять вонючий пук прямо в ладони и подставить их к носу того или той, с кем вместе спишь, дабы партнер по достоинству оценил незаурядный размер и аромат. Правда, встречались мне и такие, которым эта игра почему-то не очень нравилась.
Непроизвольный пук издается без всякого участия того, кто производит его на свет, и случается, как правило, когда спят на спине, нагибаются, слишком уж от души хохочут или же, наконец, испытывают сильный страх. —Такая разновидность пука обычно вполне простительна.
Глава десятая
О ПОСЛЕДСТВИЯХ ПУКА ПРОСТОГО И ВОНЮЧЕГО И ОБ ОСОБЫХ ДОСТОИНСТВАХ КАЖДОГО
После того как мы уже поговорили о причинах пука простого и вонючего, нам не остается ничего другого, как только обсудить их последствия: а поскольку у них различная природа, то мы будем подразделять их на два вида, а именно: на пуки хорошие и пуки плохие.
Все пуки хорошие всегда сами по себе весьма целительны для здоровья, ибо с их помощью человек избавляется от ветров, которые доставляют ему неудобства. Такая эвакуация предотвращает многие недуги, а также ипохондрические боли, приступы мнительности или гнева, колики, порезы, пагубные страсти и т. д.
Если же они насильно зажаты внутри, снова поднимаются вверх или просто не находят выхода наружу, то чрезмерным содержанием вредных паров они поражают мозг, развращают воображение, делают человека неуравновешенным и склонным к меланхолии, отягощают человека многими другими весьма непрмятными болезнями. Отсюда появляются флукционы, формирующиеся при дистилляции этих зловещих метеоров, которые оседают на внутренних частях тела; и счастлив тот, кому удастся отделаться какими-нибудь пустяками вроде кашлей, катаров и т. д., как это без конца повторяют и доказывают нам доктора. Но самое, по-моему, страшное зло — когда вообще не удается найти тому хоть какое-то приложение, тогда вы отлучены от всякой работы и всякого ученья. Так давай же, дорогой читатель, приложим все усилия и немедленно освободим себя от всякого желания пукать, от всевозможных резких ветров, наконец, от всяческих болезней, этими ветрами вызываемых, а также от риска издать непристойный звук, так вот, дорогой читатель, освободимся же от всего этого, и чем скорее, тем лучше, давай же выпустим его немедленно, прежде чем он начнет отравлять нам жизнь и портить здоровье, а потом сделает нас ипохондриками, меланхоликами, психами и маньяками.
Последуй же, дорогой читатель, моему примеру и живи по принципу, что пукать — дело чрезвычайно полезное, и это относится к каждому из нас без исключения; ты уже имел возможность убедиться в этом, ощущая благотворное влияние пука, но тебе предстоит еще больше в этом увериться, когда я приведу тебе примеры с людьми, которые удерживали в себе ветры и тем нанесли себе опаснейший вред.
Некая дама прямо посреди многочисленного собрания вдруг ощутила боль в боку; встревожившись столь непредвиденным инцидентом, она покинула праздник, который, похоже, только ради нее и был устроен и который она украшала своим присутствием. Все приняли в этом живейшее участие, забеспокоились, заволновались, устремились на помощь, собрались спешно созванные ученики Гиппократа, начали советоваться, искать причину недомогания, ссылаясь при этом на важные авторитеты, и в конце концов начали выяснять, какого образа жизни придерживалась оная дама и какие имела гастрономические наклонности. Дама подумала-подумала и вспомнила, что бессовестно удержала пук, который настойчиво просился наружу.
Другая подверженная ветрам удерживала пленниками двенадцать пуков, которые один за другим просились на свободу: так вот, долго она подвергала себя такой мучительной пытке, а потом оказалась за изысканно сервированным столом, намереваясь произвести там фурор: и что бы вы думали? Она только глазами пожирала все эти яства, а отведать не могла ни кусочка: она была так набита, и желудок ее был так переполнен ветрами, что не мог принять никакой пищи.
Один болтливый вертопрах, велеречивый аббат и важный судья, каждый на свой лад совершая дело, противное природе, превратили тела свои в некое подобие Эоловых пещер: они впускали туда ветры, один — своим бахвальством, второй — учеными проповедями, а третий — длинными речами. Вскоре все трое почувствовали сильнейшие кишечные бури, но поднатужились, собрались с силами и устояли против ее гнева; никто из них не позволил себе выпустить ни единого пука. И что бы вы думали? Всех троих вмиг безжалостно сразили сильнейшие колики, которые не в силах были облегчить даже все аптеки мира, и все они оказались на волосок от смерти.
И какое же, напротив, счастье способен подарить нам, дорогой читатель, вовремя и кстати пущенный пук! Он рассеивает все симптомы серьезной болезни, развеивает все страхи и успокаивает своим присутствием возбужденные рассудки. Вот некто, воображая себя смертельно больным и обратившись к помощи приверженцев Галиана, вдруг испускает внезапно обильный пук и уже воздает хвалу медицине, чувствуя, что полностью исцелен от недуга.
А вот другой встает утром с постели, ощущая огромную тяжесть в желудке: он поднимается после сна весь совершенно раздутый, а ведь накануне он не съел ничего лишнего. У него нет ни аппетита, ни желания принять вовнутрь хоть кусочек съестного; он а беспокойстве, он в тревоге: грядет ночь, а какое облегчение может она ему принести, кроме надежды на благополучно прерванный сон. И вот едва он ложится в постель, как в утробе поднимается настоящая буря: взволнованные кишки, казалось, жаловались и, после мощного сотрясения, исторгли большой благодатный пук, оставив нашего больного в полном смущении оттого, что он столько волновался по такому ничтожному поводу.
