Жаклин Паскарль - Когда я была принцессой, или Четырнадцатилетняя война за детей
Кажется, я изучала итальянский язык, но я уже не помню.
Действительно, это был итальянский. Все происходящее казалось мне таким неправдоподобным. Неужели спустя одиннадцать с половиной лет после похищения это все-таки произошло?
Моя кровать была очень высокой. Только это была не двухэтажная кровать, а просто кровать на очень высоких ножках, выше мамы, я забиралась туда по лестнице.
Только человек, видевший эту кровать, мог бы ее описать. У Аддина была такая же, но он предпочитал спать внизу на матрасе, чтобы по ночам к нему могла присоединяться наша собака. Ни на одной опубликованной фотографии не было видно устройства этих кроватей. Даже если бы она случайно попала бы кому-то на глаза, ее просто сочли бы двухэтажным спальным местом.
К тому времени как я добралась до ответа на вопрос о ее последнем дне рождения, я уже не сомневалась: это Шахира!
Мы ходили в развлекательный центр и рисовали там. Кажется, тогда шел дождь.
Я снова и снова перечитывала письмо, заливаясь слезами радости и облегчения. Наконец, убедившись в том, что я не галлюцинирую, я разыскала Билла и все ему рассказала. Я плакала, а он задавал мне вопросы. Уверена ли я в том, что никто другой не мог знать ответов на эти вопросы? Никто, уверила его я. Только Шахира и Аддин.
«Это чудесно, дорогая. Что ты хочешь делать теперь? И где мы их разместим?»
Я покачала головой. Я действительно этого не знала. Шахира ни словом не обмолвилась о том, что хочет вернуться в Австралию. Она даже не была уверена, что нашла меня. Теперь мне было немного страшно. Мне хотелось произвести на нее хорошее впечатление. Это напоминало свидание вслепую, только с ребенком, которого я больше не знала.
Я решила ответить ей утром, а пока мне нужно было покормить Верити ужином и уложить ее спать. И, что важнее, я должна была собраться с мыслями и все хорошенько обдумать.
В ту ночь я спала крепко и счастливо. Правда, когда мне снилась Шахира, на месте ее лица зияла пустота, да и очертания тела были относительными. Только я точно знала, что это она: девушка держала в руках куклу-кекс и была вся в ярко-розовом.
Глава 27
Вот вышло солнце
Из-за двери кабинета до меня донеслась мелодия, открывающая детское шоу канала «Эй-би-си» «Плей Скул». Верити будет занята по меньшей мере в течение получаса. Электронная няня была незаменимым помощником.
Сначала я открыла пустой бланк электронного письма на адресе «Лаборатория шоколада», который нельзя было отследить и связать со мной. Я понимала, что переписку Шахиры могли отслеживать, и не хотела ставить ее под удар. Потом я замерла, уныло глядя на монитор.
Всего полчаса, чтобы написать одно из самых важных писем в моей жизни, письмо ребенку, выношенному в моей утробе и почти незнакомому. И которого, скорее всего, настраивали против меня всеми возможными и невозможными способами. Одиннадцать лет мучений, надежд и любви должны были уместиться в одном электронном послании.
Я понимала, что оно может оказаться единственным письмом, которое прочтет моя дочь-подросток. Я сделала один вдох, потом другой. Промедление лишало меня сил. Это письмо Шахира точно получит спустя долгие годы изоляции. Но меня не покидала мысль о том, что, если даже это письмо не будет перехвачено, приватность нашей переписки все равно может быть нарушена. Я не знала, насколько Шахира доверяла отцу и как много ему рассказывала. Это письмо стало для меня своеобразным испытанием, и я понятия не имела, пройду его или нет.
Нет проблем, все будет очень просто, не надо давить. Просто напиши лучшее письмо, на которое ты способна, и все. Но я все равно не могла справиться с дрожью. «Вот вышло солнышко и высушило дождь. И Инси-уинси, паучок, снова по трубе пополз», – вспомнились мне слова детской песенки. Я слышала, как Верити радостно хлопает в ладоши в соседней комнате. Эти звуки помогли мне встряхнуться и выйти из ступора и отбросить сомнения. Я пела эту песенку всем троим моим детям, изображая, как паучок ползет по моей руке, словно по трубе. Я собиралась написать письмо своей дочери. Может быть, она решит не отвечать, но у нее все равно останутся воспоминания о детском восторге, с которым она наблюдала за тем, как мама показывает дождь, и солнце, и паучка, только чтобы рассмешить своих детей.
Я расправила плечи и начала печатать, осторожно рассказывая о своей любви и радости, которую ощутила, когда получила ее ответы на вопросы. Меня охватило сильнейшее желание рассказать Шахире о том, что я до сих пор не оставила попыток связаться с ней и ее братом, как хочу услышать ее теперь уже взрослый голос и увидеть, как они с Аддином теперь выглядят.
Но сейчас было не время осыпать обвинениями ее отца, и я решила проявить осторожность.
Что ей теперь нравится? Есть ли у нее хобби? Какую музыку она слушает? Она по-прежнему предпочитает розовый всем остальным цветам? У Аддина еще остался светлый локон на затылке? Вопросам не было конца.
А дальше я просто излила свое сердце.
Что бы ни случилось, я не смогу, да и не стану притворяться кем-то другим. Я такая, как есть, и я – твоя мать. Все эти годы я любила тебя и тосковала по тебе всем своим существом, всей душой….Целую вас миллион, биллион, триллион раз и люблю бесконечно…
Я еще написала, что не хочу привлекать к нам внимание средств массовой информации и очень беспокоюсь о том, что наше общение может стать катализатором новой волны интереса к нам журналистов. Объясняя ей то, как отказалась давать интервью, стремясь вести тихую и спокойную жизнь, я надеялась, что она сможет разделить мои чувства.
А потом я стала описывать дом с террасой, где мы сейчас живем, и сад. Я решила не упоминать в письме номер своего телефона, потому что не хотела ставить Шахиру в ситуацию, слишком сложную для нее эмоционально. Я лишь отчаянно надеялась получить от нее ответ. Нажав кнопку «Отправить», я заставила себя встать из-за стола и выйти из комнаты, бросив лишь один мимолетный взгляд в сторону компьютера.
Следующие двадцать четыре часа я изо всех сил старалась сосредоточиться на делах и не дать себе думать об электронной почте. Бедняжка Верити чувствовала, что мои мысли витают где-то, и требовала больше объятий.
Вдобавок ко всему у меня случились преждевременные схватки, и мне пришлось отправиться в роддом посреди ночи, чтобы проверить состояние ребенка. Я вернулась домой измотанная, получив указания соблюдать постельный режим. Какой глупый совет для матери подвижного маленького ребенка. У меня не было возможности проверить почту до середины следующего дня. Я снова села за компьютер благодаря «Плей Скул».
![Сергей Лексутов - Ефрейтор Икс [СИ]](/uploads/posts/books/99839/99839.jpg)
