Андрей Сахаров - Степан Разин
Народ делал свое дело: Степан уже стал привыкать к почитанию, к тому, что все его приказы исполнялись мгновенно. И когда не понимали его или противились его воле, впадал он в ярость. Писал позднее тот же голландец Фабрициус: «Стенька свирепел и впадал в такую ярость, что казалось, он одержим. Он срывал шапку с головы, бросал ее оземь и топтал ногами, выхватывал из-за пояса саблю, швырял ее к ногам окружающих и вопил во все горло: «Не буду я больше вашим атаманом, ищите себе другого», после чего все падали ему в ноги и все в один голос просили, чтобы он снова взял саблю и был нм не только атаманом, но и отцом, а они будут послушны ему и в жизни и в смерти».
…Шла уже третья неделя пребывания Разина в Астрахани. День он проводил в городе, разбирал астраханские дела, помогал проводить круг, прибирал к себе новых людей, следил за починкой насадов и стругов, а, к вечеру уходил ночевать на струги. Там держал он совет со своими есаулами Василием Усом, Федором Шелудяком, Лазаркой, Мишей Харитоновым, Иваном Ляхом и другими.
На исходе третьей недели, как поустроилась и поутихла Астрахань, решил Разин с есаулами идти вверх по Волге до Царицына, а там как бог поможет.
В один из дней Степан со ста людьми — есаулами и простыми казаками — пришел на двор к митрополиту Иосифу. В этот день были именины благоверного государи царевича Федора Алексеевича.
Митрополиту донесли о приходе Разина заранее. Святитель вышел встретить атамана на крыльцо. Проводил его в дом, звал к столу, потчевал, поил.
Пил Разин первый кубок за здоровье великого государи Алексея Михайловича, второй — за царевича Федора Алексеевича, третий — за святейшего митрополита Астраханского и Терского Иосифа. А потом уже поднимал кубок за войско казацкое, чтобы идти ему без страха под волжские государевы города измену выводить и простых людей освобождать. Сидели митрополичьи дети боярские на столом, дивились на Степановы речи — как это можно славить государя, а заодно избивать его подданных, брать с бою государевы города, обещаться дойти до Москвы, А для казаков, которые пришли с Разиным, все в речах атамана было правильно, — так и воевали они не против царя, а против плохих бояр и воевод, за народную вольность. А с царем будет как бог положит.
Ненавистен был Степан митрополиту, но терпел старик, не спорил, не цеплялся к атамановым словам, употреблял все силы, чтобы остановить кроворазлитье в Астрахани, просил у Разина то за одного, то за другого. Легко соглашался атаман, дарил митрополиту людские жизни, не хотел ссориться со святителем.
Однажды утром на исходе июня потянулись астраханские жители за городскую стену. Там, на берегу Волги, на лугу, приводил Степан всю Астрахань к кресту. Стоял на пригорке атаман, стояли есаулы, стояли попы с креста-Ми, овевал легкий речной ветер атаманский бунчук, подходили один за другим астраханцы к попам, прикладывались к крестам, присягали в том, что «им за великого государя стоять и ему… Стеньке, и всему войску служить, изменников выводить». Брал Степан с астраханцев клятву, потому что опасался за город. Много здесь еще оставалось его недругов, таились по углам оставшиеся в живых после приступа дворяне и дети боярские, купцы, монахи, кишмя кишел ими митрополичий двор, многие спаслись по церквам и в Троицком монастыре. Мутили они воду, ждали его ухода, посылали тайных гонцов в верховые города. Иных ловили, допрашивали и кидали в воду, а иные проходили через казацкие заставы, несли вести в Саратов и Казань, в Терки и Тамбов.
Не проходило дня, чтобы не прибегали к Степану астраханцы с наветами то на одного, то на другого. Сначала слушал их Степан, вершил их дела. Так, приказал он повесить за ребро местного подьячего Алексея Алексеева, который, говорили, выслеживал и высчитывал казаков; так же расправился он и с хановым сыном Шабалдой, который никак не хотел признавать власть астраханского круга. А потом пришли к нему многие астраханцы бить челом, чтобы он сам снова всех людишек перебрал и изменников вывел, что «многие… дворяне и приказные люди перехоронились и чтоб он позволил им, сыскав, их побить для того, как… от великого государя будет в Астрахань какая присылка, и они… им будут первые неприятели». Но в те дни уже собирался Разин в поход, не стал входить заново в астраханские дела, только сказал челобитчикам, что, как он из Астрахани пойдет, и они б чинили так, как хотят, а для расправы оставляет он им в атаманы своего есаула Василия Уса.Вместе с Усом оставил Степан в Астрахани и второго своего близкого товарища Федора Шелудяка: нужна была ему Астрахань очень, мог он здесь в случае беды отсидеться за ее стенами.
Накануне, уходя, Степан долго беседовал в своем струге с Усом и Шелудяком, наказывал им держать в городе строгий повстанческий порядок, вершить дела по справедливости и по разуму, простых людей защищать, измену выводить и с ним, Разиным, во все дни грамотами ссылаться.
Наступила последняя ночь Степана в Астрахани.
ВСЕМ ВОЛЯ!
Погожим июльским днем уходил Разин из Астрахани» уходил не так, как из Яицкого городка или из персидских земель, и даже не так, как из Царицына. То были временные его пристанища, оставляя их, он и не знал вернется сюда, или понесет его вольная казацкая доля дальше по жизни, или еще раз выплеснет на знакомый берег. Теперь многое определилось. Уходил он из родного и близкого города, оставлял здесь своих верных людей и многих куренных казаков.
Сначала ушли струги и насады. Двести больших судов на веслах и под парусами двинулись вверх по Волге. А за ними — великое множество стружков и лодок. И всего ушло водой десять тысяч человек казаков, царицынцев, черноярцев, астраханцев, московских и понизовых стрельцов; работных, посадских людей. Провожала их вся Астрахань. В тот день, казалось, вовсе не осталось людей в домах. Все от мала до велика были на берегу. Каждый что-нибудь тащил от себя товарищам своим — кто плоды из садов, кто рыбу вяленую, кто вино и калачи. Тяжелели струги от ествы, и питья, и всяких корабельных и оружейных запасов. Приказал взять Разин на суда и астраханские пушки, не все, а лишь некоторые, чтобы было с чем идти дальше в Русь. В дорогу прихватили казаки виноградный струг, который был приготовлен для великого государя, и еще рыбный струг с двойным дном, а второе дно решетчатое. В таком струге под верхним дном живет всю дорогу рыба всякая — осетры, лещи, окуни. Так свежая и плавает там во все дни.
Сам Разин уходил берегом с конницей. Шли с ним старинные куренные казаки — две тысячи человек. Прикрывал Разин струги с берега против кочевых улусных татар и калмыцкого тайши Мончака, который встал между Волгой и Доном, перекрывал пути.
