Людмила Петрушевская - Маленькая девочка из «Метрополя»
Я тщательно выбирала маршрут по карте, минуя зеленые пятна насаждений. Мало ли что они означают! Может, это вообще район кладбищ! Чего там рыскать ночью. На улице Кап мне и так оно обещано.
Короче, когда я нашла свою темную улицу Кап, там вообще не было номера 13!
Был номер 11 (с надписью «Отель Великий Герцог»), и затем, через какой-то мрачный склад или гараж, шла веселая циферка «5», не туда иду? Вернулась.
Перед номером 11 было «9». Подошла опять к пятерке, и за ней выскочило мне «25»! Мистика.
Возвратилась к номеру 11, уже по-настоящему испугавшись. Во-первых, где тут родное кладбище, обещанное агентом? Вообще, глядишь, останусь ночевать у этого склада.
Пошла к фонарю, заглянула в карту. Еще чего! Улиц Кап две штуки!
С горя завернула к Великому Герцогу в отель, дом 11, спрашивать, где тут дом 13.
А там сидела совершенно глухая как пень бабушка лет девяноста и тревожно улыбалась, адресуясь в дальний угол потолка и покачивая нижней челюстью, как наш школьный скелет в кабинете зоологии, когда мальчики мимоходом бренькали его по подбородку.
Потом на мой вопрос явился, видимо, ее сын, благородный старик, и ответил:
— Нигде.
Еще того круче.
Но тут я предъявила оплаченную квитанцию из агентства, чтобы доказать, что дом 13 существует, и старец (удивительно) меня принял к себе, взял мой паспорт, выдал мне ключ с цифрой 90 на бирке, показал направление и исчез со своей мамочкой.
Первый этаж. Я пошла, рассчитывая увидеть длинный ряд дверей, но их было только три: 5, 6 и 7. Где же моя девяностая?
Судьба шутит со мной шутки, однако. Где я ночевать-то буду?
Повернула бирку. Из «90» получилось «06». Ура!
Открыла шестую дверочку и тщательно ее заперла.
Зажгла свет. Лампочка где-то вдали, метрах в пяти, под потолком, засветилась, ватт в 25.
И ничего! Это была моя комната на ближайшие двенадцать часов!
И приняла душ, легла, включила телевизор и стала смотреть сразу три фильма: японский про бандитов, американский про бандитов и местный ляплянтский сериал про бандитов и собаку — охотницу на наркодилеров. Там один отрубил себе палец, а ему за это всадили нож в живот.
Но мне это было как до моей лампочки.
Я не на улице и не на вокзале. И не на асфальте на газете. Только не это. Я у себя дома, господа.
Вернувшись в свой литературный замок, я стала рассказывать терпеливому японскому композитору Икоэ, моей подружке, эти приключения на чистом английском языке, сопровождая свою повесть смехом.
— Это есть агентство на вокзале. Много темно.
Икоэ поняла, радостно кивает.
— Ладно. Отсутствует огонь на вокзале.
— Оу, — тихо удивляется Икоэ.
Размышляет, видимо, как это — на вокзале нет лампочек?
Но я иду дальше:
— Хорошо. Тогда человек с ключом в его руках идет и открывает дверь, тогда я иду с этим человеком с его ключом. Они имеют страх! Я не знаю почему.
— Оу!
— И он говорит: «Вы любите останавливаться вокруг кладбища?»
— Кладбище, оу!
— Тогда, видишь, много темно, и этот мэн, она говорит мне: дом тридцать! Автобус тридцать! Поняла?
Икуэ смотрит на меня, но не кивает. Явно не ухватила мою мысль. Не понимает, почему я смеюсь. Неуверенно улыбается.
— Тогда я иду и наблюдал: это дом одиннадцать, тогда пять и тогда двадцать пять!
Икоэ как может таращит свои японские глаза. Я понимаю, что опять она не улавливает. Я хочу объяснить ей суть:
— Знаешь, кладбище. Дом тридцать и автобус тридцать! Я боюсь тридцать! Поняла?
Икоэ не кивает. Так. Я что сказала? А. Цифра не та! Не тридцать! А тринадцать!
— Знаешь, один три!
Икоэ смеется от радости, наконец-то! И говорит мне, переводя на свой американский:
— Йес! Тельтин! («тлинадцать», она не выговаривает букву «р»). А! Кладбище и дом тлинадцать! И абтобус номель тлинадцать!
Я продолжаю:
— Хорошо! Тогда я иду и нет этого дома тринадцать! А есть одиннадцать и тогда пять и тогда двадцать пять! Она боится — тринадцать! И этот мэн, она отвечает: нет! Здесь не имеется дом тринадцать! Нигде, она говорит!
— Он, — поправляет меня Икоэ.
— А, он!
Икоэ учит меня английскому своим терпеливым вниманием. Она прекрасный композитор, ее диск называется «Сто видов луны», и я слушаю ее музыку, когда пишу свой текст… Печальная, однако, музыка.
Ужасное слово «никогда», невермор. Я, наверно, больше никогда их не увижу, моих друзей, Икоэ и Иштвана, к концу мы стали понимать друг друга.
Правда, они все захотели приехать ко мне в гости, взяли адрес и телефон — несмотря на малую информационную войну против нас на мировом ТВ: о России говорят как о покойнике, или ничего, или подробно насчет обстоятельств последней, окончательной катастрофы.
Писательница-англичанка, кстати, прочла мою книгу «Время ночь» и искренне сказала:
— Ни за что не поеду в Москву!
— Да, — скромно отвечала я на своем чистом английском языке, — это все равно что прочесть «Ромео и Джульетту» Шекспира и сказать: «Ни за что не поеду в Верону! Там Монтекки и Капулетти!»
И все мои друзья что-то поняли и радостно захохотали.
Деньги Ляпы
Итак, я работала в своей мастерской.
Иногда, если не шли дожди (а это местная достопримечательность, беспрерывный полив с воздуха), я устраивалась на воздухе в шезлонге с тетрадкой.
Мои местные друзья (четыре котенка и их маленькая мамаша) — занимали позиции в траве, как часовые, рядом с пластмассовой коробочкой, в которую я складывала их обед. Они ели все, включая, как уже было сказано, вареную траву под названием шпинат.
Стало быть, перед моими глазами расстилался ляплянтский пейзаж — холмы, долины с цветущими подсолнухами, старинный двухэтажный каменный сарай и сад, наполненный фигами и каками (местные фрукты).
Ляплянтия — удивительная страна. Деньги там, к примеру, называются «ляпы», и национальной чертой ляплянтцев является бережное отношение к ляпам.
Если есть возможность прикарманить ляпы и что-либо добыть бесплатно и без спросу у владельца, то здесь местные жители ни в чем не уступают нам, а кое-где и превосходят наших фефёл.
К примеру, у нас еще ни один премьер-министр не состоял под следствием за воровство, а у них состоял, и не единожды.
И у наших премьер-министров ни у одного (кажется) не было собственной газово-нефтяной скважины, а у них они есть!
И по мелочам они нас перешибают.
Некоторый русский кинорежиссер подружился с коллегой из Ляплянтии в Москве. Ну, разумеется, черная и красная икра с нашей стороны, рестораны плюс подарки на посошок. И хотели совместно сделать ряд фильмов. Наш кинорежиссер даже собирался найти спонсоров.
