Константин Денисов - Под нами - Чёрное море
Причина срыва обшивки с плоскости, как потом установили, заключалась в отслоении фанеры из-за большой влажности, характерной для районов Батуми, Поти да и всей Колхидской долины. Тщательно проверили все оставшиеся «миги», и на большинстве их плоскостей обнаружили различной степени отслоения, которые при обычных осмотрах не привлекали внимания.
Прошло всего несколько дней, как полк вновь пережил летное происшествие. В вечерних сумерках в хорошую погоду молодой летчик младший лейтенант Владимир Воронов при заходе на посадку на «миге» забыл выпустить шасси. Несмотря на красные ракеты и красный флаг финишера, он не ушел на второй круг и приземлил машину на основную полосу на фюзеляж. Тяжелые удары винта о грунт, скрежет металла, снопы искр за искалеченным самолетом… Если бы лопнула хоть одна трубка беизосистемы, быть пожару!
Пришлось летчика наказать в дисциплинарном порядке и отстранить от полетов. Но это, конечно, слабое утешение, когда выяснилось, что боевой самолет восстановлению не подлежит, и его пришлось списать…
Кончилось огневое лето сорок третьего. Как сейчас известно, замыслом начавшейся 9 сентября 1943 года Новороссийско-Таманской операции наших войск предусматривался главный удар на новороссийском направлении, где серьезными препятствиями были горы и леса. Кроме того, ожидая высадку наших десантов, противник подготовил от Новороссийска до Анапы мощную противодесантную оборону.
Несмотря на это, благодаря мощной поддержке авиации и смелому прорыву на катерах в Новороссийский порт, там высадился десант. 16 сентября город был полностью очищен от врага. 21 сентября войска 18-й армии при содействии авиации 4-й воздушной армии и части сил Черноморского флота освободили Анапу, а 9 октября 56-я и 9-я армии завершили изгнание врага с Таманского полуострова. Активно действовала авиация 4-й воздушной армии и ВВС Черноморского флота в ходе боев за Новороссийск. Особенно отличилась 11-я штурмовая авиадивизия, возглавляемая подполковником А. А. Губрием, награжденная орденом Красного Знамени и удостоенная почетного наименования «Новороссийская».
За неделю до начала Новороссийско-Таманской операции меня срочно вызвали на командный пункт ВВС флота, который находился в Мокапсе, в 20 километрах южнее Туапсе. До Лазаревской летел на «яке», потом пересел в автомашину. Как же приятно было ехать в пору бабьего лета по извилистой, утопавшей в зелени прибрежной дороге Кавказа! Хотелось выскочить из кабины, искупаться, отдохнуть на пляже и наконец-то по-настоящему ощутить прелесть морского воздуха. Ведь шел третий год войны и летали мы над морем, а его, как невесело шутили, даже не видели.
Однако мечта мечтой, а пока, хотя Кавказ уже освобожден, расслабляться недопустимо. На очереди Крым, а затем…
Размышления прервал голос водителя: "Приехали!" Впервые увидел я Мокапсе и поразился красотой роскошного здания — дворца, в котором до войны был санаторий, а сейчас в нем размещался КП ВВС. Командный пункт во дворце после привычных землянок, подвалов, блиндажей! Было чему изумиться.
Нашел кабинет командующего. Василий Васильевич Ермаченков, ставший уже генерал-лейтенантам авиации, только что прилетел из Геленджика и разговаривал о чем-то со своим заместителем по политчасти генерал-майором авиации Л. Н. Пурником.
Меня он сразу поставил в тупик:
— Под документами 7-го полка я неизменно вижу подпись "гвардии майор"… Выходит, гвардеец без гвардии? А это то же самое, что полководец без войска. Вот мы и решили — подполковника Любимова назначить командиром 4-й дивизии, а вас поставить на его место, то есть командиром 11-го гвардейского полка. Командование же 7-м полком возложить на майора Янковского, вашего начальника штаба. Как смотрите на такую перестановку?
— Что же смотреть, товарищ генерал, по опыту знаю, раз предлагаете, значит, уже решили. А быть во главе гвардейского полка сочту за честь.
— Правильно поняли, — одобрил генерал. — Ведь из семи истребительных полков на флоте только два гвардейских: 6-й, в котором вы раньше служили, и 11-й. 6-й вооружен «яками», так он и будет воевать на них, а 11-й сейчас перевооружаем на ленд-лизовские «эркобры». Вот и будете взаимодействовать, как два ударных полка. Учтите, что вам и Авдееву придется воевать в самых «горячих» местах. Так что желаю успеха, гвардеец!
В штабе авиации я порадовался известию о повышении в должности моего друга — полковника Алексея Захаровича Душина. Его назначили на впервые учрежденную должность заместителя командующего ВВС флота но противовоздушной обороне.
О многом раздумывал я на обратном пути, строил планы на будущее и настраивался на работу с коллективом новой части. Правда, новой она была относительно, поскольку 11-й гвардейский — это в прошлом 32-й авиаполк, который до войны базировался тоже на евпаторийском аэродроме, а потом рука об руку мы воевали под Перекопом и в Севастополе. Меня в этой части знали.
Итак, опять на фронт, туда, где непосредственно решается судьба страны.
Приказ о моем назначении командиром 11-го гвардейского полка пришел 3 октября 1943 года. Сдача полка своему начальнику штаба не потребовала много времени. К исходу того же дня телеграммой доложили командующему ВВС о сдаче полка и о приеме его Янковским…
В Геленджик прибыл рано утром 4 октября и, как только покинул кабину самолета, сразу оказался в окружении знакомых летчиков, инженеров и техников.
Вскоре на эмке подъехал И. С. Любимов, с которым мы крепко расцеловались. Сколько раз я смотрел в глаза этому доброму по натуре, но исключительно мужественному воину и всегда поражался его храбрости и беззаветной преданности Родине. Бывало, прихрамывая, с палочкой в руке подходил он к самолету. Наденет парашют, палочку оставит технику и — в воздух. Бесполезным занятием были попытки уговаривать его не летать. Он со своими гвардейцами участвовал в воздушном сражении на Кубани, над Новороссийском. В исключительно трудном поединке завалил Ме-109 с намалеванным на борту ягуаром, ненавистным ему зверем еще по воздушным боям под Перекопом.
Когда после посадки он открывал дверь своей «эркобры» (для краткости ее называли "кобра"), все видели его неизменно улыбающееся лицо и слышали привычные слова:
— Все хорошо!
В гневе его никогда не видели, распоряжения он отдавал спокойно и без особого внешнего волнения воспринимал подчас далеко не приятные доклады.
Гвардейский полк заканчивал перевооружение на «кобры» — истребители американского производства, но более скоростные, чем их предшественники «киттихауки». Они имели на вооружении пушку калибра 37 миллиметров и четыре крупнокалиберных пулемета. В отличие от всех известных типов истребителей периода второй мировой войны «эркобра» была единственным самолетом с дверями с обеих сторон кабины пилота и с мотором, расположенным за спиной летчика.
