Александр Андреев - Нестор Махно, анархист и вождь в воспоминаниях и документах
В Москву потянулись со всей Украины. Так, например, показания анархистов подполья указывают на прибытие из Бердянска некоих анархистов Кремера, Португалова и Бельцова, а из Харькова приехала группа латышей-анархистов человек в 20. Все это происходило в момент подхода Деникина к Харькову. Видную роль среди анархистов подполья играл Петр Соболев. До приезда Соболева в Москву организационные собрания приехавших анархистов ни к каким конкретным решениям не приходили. На повестке дня стояли обычно лишь 2 вопроса: постановка организации и финансовые дела. Но с приездом Соболева организация приобрела своего руководителя. Он организовал несколько экспроприации. Были ограблены в Москве два отделения Народного банка. Кроме того, были организованы экспроприации в Иваново-Вознесенске, в Туле, где подвергся ограблению артельщик рабочего кооператива, причем был убит кучер, везший артельщика. Ограбления эти дали возможность выпустить несколько листовок: «Правда о махновщине», «Где выход?», «Медлить нельзя», газетку «Анархия», №№ 1 и 2, и «Декларацию», известившую после о взрыве в Леонтьевском переулке. На награбленные деньги, помимо всего, содержались анархисты, и предполагалось создание анархистских организаций в различных городах России. Для этой цели были командированы Я. Краснокутский в Сибирь и на Урал, А. Шапиро и Марк в Уфу, Курбатов в Самару, еще один анархист в Брянск и т. д. Группа латышей, получив деньги, награбленные в Народном банке, уехала в Латвию якобы организовать там подпольную анархистскую организацию.
Третьим видом расходов награбленных денег была покупка оружия, взрывчатых веществ и типографии.
Но не все награбленные деньги шли в пользу анархистов. Экспроприации совершались не только одними анархистами, но в тесном содружестве с левыми с.-р. — максималистами. В ограблении рабочего кооператива Тульского медно-прокатного завода принимали участие анархисты Я. Глагзон, Воронопский, Хлебнынский (дядя Ваня), максималист Петраков, левый с.-р. Прохорои. Но, ограбив коллективно, «идейные борцы» разворовали часть денег для своих личных нужд. Левые с.-р. Костромин, Сидоров и Харитонов, участвовавшие в этом деле, взяли себе по 25 тыс. рублей, Чеботарев и Рудаков — но 10 тыс. рублей. Эти «партийцы» предложили председателю назначенного над ними ЦК левых с.-р. партийного суда взятку в 2 тыс. рублей[233]. Но и ЦК левых с.-р., совершив уголовное деяние, подчинился уголовной этике и уплатил «наводчикам» П. Антонову и Кузнецову 10 тыс. рублей. ЦК же получил в результате ограбления лишь около 30 тыс. руб.
Вся власть у «анархистов подполья» концентрировалась в руках небольшой группы лиц — П. Соболева, Глагзона. Первый ведал боевыми делами, второй — финансами. С ними держал тесную связь и являлся членом руководящей головки лево-эсэровско-анархистского подполья Черепанов. Соболев лелеял мысль о решительном ударе по советской власти: «Главою организации анархистов подполья, Петром Соболевым, обладавшим диктаторскими полномочиями, предполагалось организовать взрыв Кремля. Для этой цели, как он полагал, необходимо пудов 60 пироксилину. Все усилия прилагались к тому, чтобы достать это количество»[234]. Но план неожиданно был изменен предложением Черепанова произвести взрыв МК РКП, где должны были в тот вечер заседать видные руководители советской власти, в том числе и Ленин. Предложение это было принято, в тот же день взрыв был произведен 5 лицами: П. Соболевым (бросившим бомбу), А. Барановским-Поповым, М. Гречаниковым, Ф. Николаевым (левый с.-р.) и Черепановым (левый с.-р.). Место, куда нужно было метнуть бомбу, указал Черепанов, так как он знал хорошо расположение особняка. В этом здании раньше помещался ЦК ПСР.
Анархисты подполья предполагали не ограничиться этим актом, но организовать взрыв во время октябрьских торжеств. Раньше, чем этот чудовищный акт был подготовлен, активные участники взрыва были выслежены ЧК, и часть была арестована, а другая часть, забаррикадировавшись на даче в Краскове, после нескольких минут перестрелки, взорвала себя с дачей на воздух.
Результаты взрыва в Леонтьевском переулке оказались потрясающими: убиты 12 человек, ранено 28 человек. Среди убитых был секретарь Московского Комитета Загорский.
Кто совершил этот акт? — первый вопрос, который задала себе вся рабочая Москва. Ответ был единодушный — белогвардейцы. За два дня до акта 23 сентября по Москве были расклеены извещения ВЧК, в которых сообщалось, что ею раскрыт белогвардейский заговор «Национального центра», во главе которого стояли кадет Щепкин, профессор Астров (к.-д.), меньшевик Розанов и другие. «Кто их убил, — это знают все, — говорил Троцкий на похоронах погибших жертв взрыва. — Имена белогвардейского центра у всех перед глазами. Там князья, бывшие помещики, бароны, бывшие крупные сановники царизма, бывшие домовладельцы, кадеты, эксплуататоры разных рангов»[235]. Действительно, казалось, что только явный белогвардеец может бросить бомбу в руководящую партию обороны революции в тот момент, когда революция эта подвергается наибольшей опасности. Поэтому-то и думали, что это дело является делом рук кадетов. «Покушение на наших товарищей было актом весьма «благородным»: убиты из-за угла женщины и дети; ранена одна беременная женщина, которая тут же преждевременно родила; оторваны ноги и расшиблены черепа нескольких рабочих, и мозги самых передовых людей нашего времени смешаны с кучей мусора, песку, щебня от взорванного здания. Приемы благородные. Но только наивный человек будет удивляться тому, что метание бомб в беременных женщин совместимо с гуманными взглядами кадетской интеллигенции, которая издавна славилась своим высоким идеализмом. В самом деле, ведь почтенная компания из «Национального центра» являлась правою рукой генерала Юденича… Чему же удивляться, когда белогвардейские агенты жгут и режут в Москве так же, как они это делают в Стокгольме. Это — их ремесло»[236].
В приказе Комитета обороны об объявлении Москвы на военном положении, вызванном происшествием, говорится об акте, как о деле белогвардейцев. И когда в «Правде» от 5 октября появляется первое извещение о том, что но Москве разбросаны прокламации за подписью «Повстанческого комитета революционных партизан», приписывающие акт анархистам, — партия не верит, не верит тому, что анархисты совершили это. Несмотря на борьбу, которую вели анархисты с советской властью, не верилось, чтобы они совершили акт, способствующий панике внутри рядов революция и усилению деникинского нажима на Москву. Н. Л. Мещеряков в статье «Деникинцы под маской анархистов» указывал, что деникинцы скрываются под маской анархистов, ибо анархисты не могут совершить этого акта… «При чтении прокламации (анархистов подполья о взрыве. М. К.) ясно видно, что это дело рук белогвардейцев, прикрывающихся именем анархистов. Авторы прокламации даже плохо усвоили себе, что такое анархизм и какая может быть у анархистов организация, — они называют себя «комитетом». Но ведь у анархистов комитетов не бывает»[237]. Автор статьи доказывал, что взрыв дело рук не анархистов, а прикрывающихся именем анархистов. Но в «Правде» от 4 ноября Комитет обороны обратился «ко всем рабочим Москвы, ко всем идейным анархистам» с воззванием, в котором говорилось: «Расследование взрыва в Леонтьевском переулке привело Комитет обороны к убеждению в том, что ближайшее участие в этом взрыве приняла одна из многочисленных анархистских групп, которой явно руководила рука белогвардейского провокатора. Эта группа присвоила «себе название «Всероссийский повстанческий комитет революционных партизан» и через несколько дней после взрыва выпустила извещение о том, что взрыв в Леонтьевском переулке дело анархистских рук. В то же время в письме, найденном у одного анархиста, он пишет: «Теперь Москва начеку. Пару дней тому назад местный комитет большевиков взорван бомбой, погибло больше десятка. Дело, кажется, подпольных анархистов, с которыми у меня нет ничего общего. У них миллионные суммы. Правит всем человек, мнящий себя Наполеоном. Они сегодня, кажется, публикуют извещение, что это сделали они»«.
