Валерий Могильницкий - Безымянные тюльпаны. О великих узниках Карлага (сборник)
Помню, я разыскал в информационном центре при прокуратуре области документы о лагерной и ссыльной жизни поэта, карточку политзаключенного, его личное дело. Сухие протокольные данные, к тому же написанные малограмотными учетчиками НКВД, мало что говорили моему уму и сердцу. Да, он был невинно осужден Особым совещанием при НКВД 2 сентября 1938 года сроком на пять лет за антисоветскую деятельность. В качестве обвинительного материала в его деле фигурировали злопыхательские критические статьи и анонимки, обзорная «рецензия», тенденциозно искажавшая существо и идейную направленность его творчества. По 1944 год он отбывал незаслуженное заключение в исправительно-трудовых лагерях на Дальнем Востоке и в Алтайском крае. С весны и до конца 1945 года уже вместе с семьей жил на поселении, без права выезда, в Караганде.
Но что стояло за этими жуткими фактами из жизни поэта? И вот я решил применить давно испытанный способ литературных краеведов — разыскать людей, которые бы хорошо помнили его по Караганде. К этому меня подтолкнула и появившаяся тогда статья Аллы Марченко в газете «Правда» под заголовком «В похвалу трудам его и ранам». В ней она смело утверждала, что Заболоцкий в Караганде работал в проектном бюро строительного управления. Так ли оно называлось? Не ошибка ли?
— Нет, не так, — неожиданно подсказала мне заведующая протокольной частью Карагандинской городской администрации, местная поэтесса Нина Акимовна Бондаренко. — Как точно называлось, не знаю, но не так… Правильно может ответить только пенсионерка Александра Константиновна Белавина.
— А вы знаете, где живет Белавина?
— А как же! Рядом с Дворцом культуры горняков.
Был тихий, на редкость безветренный вечер. На розовый небосклон еще не поднимались звезды. Мы шли по малолюдным улицам города, и Нина Акимовна рассказывала в пути о том, какой замечательный человек Александра Константиновна Белавина. В Караганде она с 1945 года. Как окончила архитектурное отделение строительного факультета Ташкентского индустриального института, так и определилась сразу в горняцком городе. Начала свою архитектурную деятельность в управлении «Сараньстрой», где и увидела впервые Заболоцкого. Оно находилось в 1945 году на улице Ленина.
Мне захотелось побыстрее познакомиться с Александрой Константиновной, и мы ускорили шаг. В старом трехэтажном доме, расположенном неподалеку от Дворца культуры горняков, нас приветливо встретила седоволосая женщина.
— Я сейчас чайник поставлю, вареньем из яблок со своей дачи угощу…
Пока хозяйка хлопотала у газовой плиты, я осматривал ее комнату. Она огромная, и всюду — книги, книги… На столе — сборник стихов Николая Заболоцкого. Перехватив мой взгляд, Александра Константиновна пояснила:
— Недавно с местного телевидения приходили, расспрашивали меня о Николае Алексеевиче. А затем режиссер предложила мне прочитать его стихи. Так, мол, будет лучше восприниматься телепередача о Заболоцком… — и, посерьезнев, добавила: — А вообще-то, я поэзией Заболоцкого очень сильно увлекаюсь. Я часто беру в руки томик его стихов, читаю-перечитываю дорогие мне строки… О Заболоцком нередко вспоминают только в связи с его переводом на современный русский язык знаменитого «Слова о полку Игореве». Перевод, действительно, блестящий. Но не менее ведь великолепны и его лирические стихи, поэмы… А как хорошо его стихотворение о нашем городе!
И за составом движется состав,
И льется уголь из подземной клети,
И ветер гонит тьму тысячелетий,
Над Казахстаном крылья распластав…
Александра Константиновна немного помолчала и сказала:
— Всякий раз, когда я перечитываю эти стихи Заболоцкого, передо мной встает Караганда 1945 года, тлеющие терриконы и первые бараки, копры шахты города Сарани, на которую мы тогда работали…
…Закипел чайник, и мы уселись вокруг стола. За доброй пиалой казахского чая Александра Константиновна продолжила свой рассказ. И тут мы узнали, что Николай Заболоцкий прожил в Караганде всего около года. 26 января 1945 года было принято постановление Государственного Комитета обороны об освоении Сараньского участка Карагандинского угольного бассейна, возведении шахт и города Сарани. И уже в феврале-марте на станцию Михайловка начали прибывать первые эшелоны с зэками Алтайлага. В одном из них приехал в Караганду и Заболоцкий с семьей — женой Екатериной Васильевной и двумя детьми — Никитой и Наташей.
Действительно, позже я нашел в воспоминаниях сына Заболоцкого Никиты, опубликованных в журнале «Даугава» № 3 за 1988 год под заголовком «Об отце», строки о том, что в марте 1945 года Николай Алексеевич с семьей был переведен в Караганду. «К тому времени он, — как говорится в справке № 2078/53400, хранящейся в Карагандинском государственном областном архиве, — отбыл наказание и по директиве НКВД и Прокуратуры СССР из Алтайского ИТЛ НКВД освобожден 18 августа 1944 года и оставлен на работе в лагере по вольному найму».
Выходит, что многие литераторы, журналисты недостоверно пишут, что Заболоцкий в Караганде «отбывал срок в Карлаге». Ему ежовско-бериевские органы НКВД дали к тому времени «послабление», определив вольнонаемным на поселение в Караганду. Жил поэт совсем немного времени в общежитии бывших зэков по улице Первомайской в поселке Михайловка, а затем, как подсказала Александра Константиновна, ему выделили небольшую комнату в квартире № 30 по улице Ленина, 9.
Некоторые литературоведы допускают ошибку в своих публикациях, утверждая, что в Михайловке Заболоцкий завершил большую работу над стихотворным переложением «Слова о полку Игореве», начатом еще в 1938 году в Ленинграде. Не завершил он эту работу и в комнате по улице Ленина, где жила семья Заболоцкого, настолько тесной, что в ней едва могли уместиться четыре человека. Писать плодотворно в этих условиях было, видимо, просто невозможно.
Но где же, кем работал Заболоцкий в Караганде? Александра Константиновна Белавина пояснила, что в «Сараньстрое» Николай Алексеевич был назначен вначале старшим техником-чертежником. Работал он в проектном отделе, а не в бюро, как иногда пишут. С 20 июня 1945 года Заболоцкий был переведен исполняющим обязанности инженера отделения гражданских сооружений этого же отдела.
Именно в этом отделе начала свой трудовой путь и архитектор А.К. Белавина. Было ей тогда 28 лет. Еще она писала стихи, хотя и не признавалась в этом никому, даже Заболоцкому.
— Работали мы с Николаем Алексеевичем в одной комнате, — рассказывала она. — Из сослуживцев хорошо помню Яна Александровича Ливенштейна (он тоже, как Заболоцкий, был в тридцатые годы невинно осужден, кажется, за карикатуры, которые публиковал в «Известиях»). Ян Александрович считался архитектором, с его участием был разработан проект Дворца культуры горняков. Начальником же проектного отдела был Петр Михайлович Тишевский, добрейшей души человек, он тоже работал с нами в одной комнате. Здесь же стояли столы Гаврилы Михайловича Зотова, Ивана Семеновича Сусанина, Александра Павловича Шуся, геодезиста. Возглавлял отделение гражданских сооружений К.А. Баранов, который очень ценил и уважал Заболоцкого и как работника, и как поэта.
