Нина Соротокина - Личная жизнь Александра I
Кто бы ни был старец Федор Кузьмич, он прожил достойную, длинную жизнь, и, как говорится, мир его праху. Но у поклонников легенды на руках много фактов, подтверждающих, что это был царь Александр I. Назову еще не описанные мной факты. Почему Федор Кузьмич объявился только через одиннадцать лет после своей мнимой смерти? А вот почему. После Таганрога он ушел в Саровскую пустынь к преподобному Серафиму и скрывался там под именем послушника Федора. После смерти святого Серафима послушник Федор ушел в мир.
Во время работы над книгой Барятинский попросил, чтобы протокол вскрытия от 20 ноября 1825 года изучили независимо друг от друга «четыре медицинских авторитета» начала XIX века, что и было сделано. Авторитеты начисто отвергли утверждение, что смерть царя наступила от малярии или тифа (что ранее предполагалось), но сообщили, что причиной смерти могла стать «застарелая французская болезнь». Маловероятно, чтобы у Александра был застарелый сифилис, об этом нет упоминания ни в его личных архивах, ни в медицинских отчетах лейб-медиков, которые велись в течение всей его жизни. Но главное, сам ход болезни в Таганроге никак не похож на смерть от сифилиса. Значит, производилось вскрытие другого тела? Кто мог быть похоронен вместо царя?
Здесь три версии, выбирай любую. Первая — погибший от наказания шпицрутенами солдат Таганрогского гарнизона, вторая, по Шильдеру, самая правдоподобная, — это был солдат Семеновского полка, случайно умерший в Таганроге, солдат этот имел некоторое физическое сходство с императором Александром I. И наконец, третья версия — им мог быть погибший фельдъегерь Масков. К слову сказать, в семье покойного Маскова сохранялось предание, что их дед похоронен вместо Александра I и лежит в Петропавловском соборе.
Но тут тоже закавыка. Есть сведения, что при Александре III саркофаг, в котором был похоронен Александр I, вскрывался якобы для перезахоронения тела в землю кладбища Александро-Невской лавры. Зачем?
Дальше… После революции в 1919 году (а может, позднее) большевики искали сокровища царской семьи и по этому поводу вскрыли саркофаг Александра I, он был пуст. Может быть, это очередная «утка», но я хорошо помню, как лет двадцать назад, роясь в старых журналах, наткнулась на отчет о вскрытии гроба императора Александра I. Под отчетом подписались… длинный список, помню из них только художника Коровина и Луначарского (в последнем не уверена). Саркофаг был пуст, в нем лежала только пуговица от мундира.
Я не знаю, кто первый и когда приклеил к императору Александру это прозвище — Сфинкс, неразгаданный до гроба? Я когда начала писать эту книгу, все негодовала — почему Александр «двуличный византиец, арлекин. Сфинкс» и т. д.? Император мне очень нравился, и я думала, вот гонят на него напраслину: революций он не понял, задуманного не осуществил, крестьян не освободил. Но здесь нет тайны. Не сделал, потому что ему не дали. Те кто его осуждал, первыми и вставляли ему палки в колеса. Есть правда и еще, с моей точи зрения, причина. В свои сорок восемь лет Александр достиг мудрости старца, который всему знает цену… «Все суета сует и томленье духа». Но что касается его ухода из жизни, здесь я согласна: здесь он «Сфинкс, неразгаданный до гроба».
Сфинкс, не разгаданный до гроба, —
О нем и ныне спорят вновь;
В любви его роптала злоба,
А в злобе теплилась любовь.
Дитя осьмнадцатого века,
Его страстей он жертвой был:
И презирал он человека,
И человечество любил.
Правда, стихи эти, написанные П. Вяземским в 1868 году, посвящены вовсе не Александру, а Вольтеру.
Послесловие
Вересаев написал книгу «Пушкин в жизни», вернее, составил — в ней только цитаты, отзывы современников, при этом самые противоречивые. В одном отзыве Пушкин гений, а другом — негодяй и бабник. И каждый писал совершенно искренне. Вот и я решила собрать для послесловия некую мозаику из отзывов современников и историков.
«Он очень высок и довольно хорошо сложен, в бедрах особенно, ступни хоть и великоваты, но очень хорошо выточены; волосы светло-каштановые, глаза голубые, не очень большие, но и не маленькие; очень красивые зубы, очаровательный цвет лица, нос прямой, довольно красивый…» (императрица Елизавета Алексеевна в бытность ее невестой).
* * *«XIX — особое столетие в истории России. С его началом освященные традициями русской жизни, казавшиеся дотоле незыблемыми основы Российского государства подверглись суровым испытаниям… Впервые и перед верховной властью, и перед обществом реально встал вопрос о правомерности неограниченного самовластия и крепостного права. И что примечательно, встал не как отвлеченная проблема (об этом много рассуждали и раньше), а как насущная проблема русской жизни 10−20-х годов XIX века». (С. В. Мироненко).
* * *«Император Александр был щедро награжден природою. Он удивлял других не столько тем, что знал, сколько тем, что угадывал. Ум его был тонкий и гибкий. Все духовные инстинкты его были в высшей степени развиты. Свойства и нрава он был мягкого и кроткого. Он более доискивался любви, нежели доискивался страха. Личного властолюбия в нем немного… Духом он был не робок. Почитали его мнительным, но он не укрывал себя во дворце, как в неприступной твердыне, не окружал себя вооруженными телохранителями. Везде могли встречать его одного, на улице, в саду, за городом, во все часы дня и ночи. Следовательно, за жизнь свою, за себя не боялся». (П. А. Вяземский).
* * *Из мемуаров Анны де Пальме, тайного агента Александра I:
«Стремясь находиться подле Е.И.В., в августе того же (1807 года) я сняла на Каменном острове, на берегу Малой Невки, загородный дом г-на Ланского. Однажды, гуляя по лесу Острова, я повстречала государя, ехавшего верхом на лошади; тот приблизился ко мне и сказал, что если возможно, то он вечером того же дня посетит меня инкогнито. «Почему же нет, В.И.В., — отвечала я, — мною будут приняты все необходимые меры». Затем, запретив мне говорить о сем князю, он сказал, чтобы я ожидала его в 8 часов вечера. Хотя все это и напоминало пикантное приключение, но на самом деле о том не могло быть и речи, ибо еще не существовало на свете женщины, нежели я, рожденная лишь для дел серьезных и полезных.
И действительно — визит государя состоялся в назначенный час. Беседа касалась различных политических материй, о коих я уже имела честь докладывать Е.И.В.; и еще раз с почтительностию и искренностию настоящей патриотки и верноподданной русского императора выразила ему свою озабоченность мирным договором и дружбой между нашим добрым и благородным государем и коварным и честолюбивым Наполеоном, для которого не было ничего святого и который смог бы всегда найти поводы для нарушения своих обязательств по отношению к Е.И.В.».
