Валерий Ярушин - Судьба по имени Ариэль
У нас, на родине, немножко не так. Утречком, где-то с 6 утра, в новостях нам обязательно покажут несколько обезображенных трупов. (Это, чтобы мы побыстрее проснулись). Отсмаковав теракты, переходят к сообщениям о пикетах, оборотням в погонах, замерзающих неплательщиках на Дальнем Востоке. И где-то раз в неделю скажут, что в каком-нибудь нашем зоопарке, в неволе, рождается какой-то гадёныш. Вся страна очень радуется — хоть что-то положительное у нас происходит!.. Сразу после новостей Россия погружается в суперрасследования: начинаются сериалы на криминальную тему. Каменские, адвокаты, антибиотики успешно борются с лысыми братками. Причём сюжеты так лихо закручены, что в конце все положительные герои оказываются отрицательными и наоборот. Талантливых актёров осталось немного, поэтому они снимаются во всех сериалах без удержу. Утром, скажем, он — белогвардеец, а вечером — коммунист. Сначала я подумал, что герой исправился, осознал… Нет, оказывается — это другой сериал!
С музыкой на центральных каналах в полном порядке. Рокеров на них не пускают на пушечный выстрел. Видимо, это ниже их достоинства. Зато попса представлена в полной красе. Здесь не знают, что такое — петь вживую. А что — а вдруг, певица слова забудет — скандал!
Так, как артисты теперь поют в микрофоны без шнуров, площадка чистая. И чтоб не было скучно смотреть на то, как солисты пытаются синхронно попадать под свою «фанеру», потребовались танцоры, даже те, которым что-то мешает… А чтобы не было претензий и к танцорам — ещё один отвлекающий манёвр — мультиэкраны. Вот тут светохудожники отрываются, что называется, на полную катушку — включают все эффекты сразу. Вокруг всё мигает, мелькает и, через десять минут оболваненная публика жует эту «музыкальную жвачку» с равнодушным удовольствием. Она даже не замечает, в каких красивых лохмотьях вышел Валерий Леонтьев, их дизайн явно проигрывает… Переключившись на один из спецмузканалов, натыкаюсь на интервью с молодой звездой с «Фабрики звёзд». Беседа о чём угодно, только не о музыке. У диджея с такой же прямой извилиной, как и у солистки, понос слов и запор мыслей, поэтому он часто ржёт, заполняя пресловутое «э-э-э..». На прощание звездочка, кокетливо улыбнувшись, послала его и меня на три буквы, и экран пискнул: «пи-и..». После прощального дебильного гогота я понял, что люблю наше телевидение также, как наши старые солдаты — Гитлера… В застойные времена я бы дал этой «салаге» «по соплям» и общество поддержало бы, но сегодня это называется «покушением на личную свободу» или «ущемлением прав». О как!
Сейчас на экране можно показывать матерящихся людей. Даже стало модным. Только при этом нецензурщину следует заменять пищащим звуком… Если прислушаться — сплошная азбука Морзе!…
После сладких австралийских дней окунаюсь в московскую слякоть и настроение падает.
Хотя, теперь в путешествие отправляется Алёна, и скучать уже некогда. Проводы на вокальный конкурс в Македонию, бывшую югославскую республику, прошёл под знаком надежды. Почему-то я был заранее уверен в успехе дочери. Но, по словам Людмилы Ивановны, куратора от России, соревнования певцов напоминало «раздачу слонов» при социализме. То есть, в жюри заранее знали победителей. Причем до конкурса. Гран-При и первую премию должны были получить местные юноша и девушка. А остальные — как получится… Кто бы мог подумать, что на лауреатство посягнёт какая-то россиянка, причём единственная, кто пела «вживую»! Блестяще исполнив две песни: «У беды глаза зелёные» и «I Have Nothing» Уитни Хьюстон, под овации зала Алёна ушла в хорошем настроении. Но судьи поставили её на второе место. Узнав это, зал долго улюлюкал. К чести моей дочери, она нисколько не огорчилась этому. Напротив, как она сказала, это была проба сил и накопление уверенности в соревнованиях подобного масштаба.
Дома, к Алёне часто стали наведываться две симпатичные девчушки Ирина и Маргарита. Через стенку я поневоле слушал репетицию их вокального трио. Это Алёна поднимала свой очередной ансамблевый проект. Звучало весьма прилично, и, что самое приятное, в репертуаре — никаких «Белок-Стрелок». В основном — классика джаза и спиричуэлсы чёрных. Накопив несколько рекламных песенок, решил показать нескольким продюсерам. Быстрее всех отреагировал Саша Дмитриев, который выдал их продукцию на Север, в Сургут. Так, накануне Нового Года, девочки получили приглашение поработать в этой столице Севера. К этому времени у них родилось название «АМИ» — по начальным буквам имён: Алёна, Маргарита, Ирина. Чем больше их слушал, тем больше был уверен — вот шикарный бэк-вокал для моей новой работы «Чёрная звезда»! Но это всё в будущем, а пока…
Написал новую песню «Лебедь белая» на стихи известного российского поэта Константина Скворцова и не скрою, сам получил удовольствие. Как сейчас это происходит редко! Почему раньше рождались песни очень быстро, без напряга? Скорей, потому что существовал очень активный обмен энергиями сочинителя-композитора и потребителя-слушателя. Полные залы и любовь публики подхлёстывали и были своеобразным наркотиком. Резкое падение интереса к ВИА с середины 80-х и длящееся где-то десятилетие больно отразилось на нашем жанре. С перестройкой возникли мнения, что, мол, кончилось ваше время, и всё такое. Какие-то придурковатые группы, обзывающие себя настоящим советским роком здорово напортили общей культуре популярной музыки России. Наверное, так болезненно и происходят революции? Красивые мелодии были уже не так интересны. Вместо этого подавалось НЕЧТО абстрактное, лишь бы непохожее на общепринятое. На сцену полезли баянисты в рваных тельняшках. На гитарах можно было и не уметь играть, или просто делать вид умудрённого панка. Этот «пофигизм» как раз и пришёлся на развал СССР в 1991 году. Конечно, песни Виктора Цоя с призывом к переменам здесь была к месту. Мощно заявили о себе Шевчук, Кинчев. Это был яркий стиль бунтовщиков сегодняшнего времени. Я где-то радовался этим переменам, вместе с тем, грустив, что мой стиль ушёл в тень. Музыканты многих ВИА спивались, уходили в коммерсанты, меняли профессии. Появилась компьютерная «попса», к которой, слава Богу, меня не причисляли. Я был где-то посередине: между роком и «ресторанными песнюшками». Видимо, эта растерянность и настигла моих коллег по «Ариэлю», не понимающих, что ещё сейчас нужно публике?…
И вдруг, в середине 90-х вспышка интереса к старым ВИА! Рокеры ощутили нехватку своего электората. После вакханалий на эстраде, душа вновь захотела ощутить напевы, именно НАПЕВЫ, а не мелодии, сочинённые порой компьютерными «гастарбайтерами»! Россия-матушка всегда ценила душевную мелодику, и она, словно вспомнила, что в «сундучке»-то лежат бабушкины сокровища, которые с годами становятся ценнее… Так пришла мода на ретро!
