Михаил Михалков - В лабиринтах смертельного риска
По мерю того как мы приближались к линии фронта, все отчетливей слышался гул, вой снарядов, взрывы.
Наконец Кринка остановил битюга.
— Ну, Николай, дальше ехать нельзя. Отсюда до фронта километра четыре, не больше.
Я вылез из брички, взял свои вещи. Распрощался с Кринкой и Зоей, сердечно обнял их, поблагодарил:
— Прощайте, дорогие друзья!
— Будь осторожен! — по-отечески напутствовал меня Жан Эрнестович. — Береги себя, парень!
Я перекинул рюкзак через плечо, взял автомат, вскочил в седло, тронул поводья, и конь зашагал по лесу в южном направлении.
— Счастливого пути! — донесся до меня голос Кринки.
Глава 4
«Свет на пороге»
«Ваша фамилия Люцендорф?»
Фронт громыхал. Зарево пожара озаряло горизонт.
Я снова превратился в капитана «Мертвой головы», оставив немецкую солдатскую форму и рюкзак в кустах.
Было около двенадцати часов ночи, когда я выехал верхом из леса на большую открытую поляну и в ночных сумерках заметил какие-то строения, похожие на сараи. Возле повозок и лошадей суетились немцы. Я подъехал ближе и увидел походную кухню. Солдат с ведром горячего кофе отошел от котла.
— Эй! — крикнул я ему. — А ну подойди сюда! Быстро!
Он поставил ведро и кинулся ко мне.
— Что за часть?
Не разглядев снизу моих погон, он выпалил:
— Обоз 218-й пехотной дивизии, господин полковник!
— Не полковник, а капитан! — строго сказал я и, соскочив с лошади, отдал солдату поводья: — Привяжи!
Я подошел к сараю. Там при скудном свете керосиновой лампы ужинали солдаты. Увидев меня, они вскочили и замерли.
— Продолжайте ужинать! — приказал я и добавил: — Это обоз 218-й дивизии?
— Так точно, господин капитан! — отрапортовал фельдфебель.
— Отлично. Не возражаете, если я с вами поужинаю?
— Будем рады. — Фельдфебель услужливо пригласил меня за дощатый стол: — Вот сюда садитесь, господин капитан, здесь вам будет удобнее.
Я присел на ящик из-под консервов. Мне принесли кофе, кусочек консервированной колбасы и несколько ломтиков черного хлеба. Из продуктовой торбочки Юлии Васильевны я вынул кусок сала.
— У меня кончилось курево. Вот тебе сало в обмен на сигареты, — предложил я фельдфебелю.
— С большим удовольствием, — ответил тот и тут же достал две пачки сигарет.
Я пил кофе, когда в сарай вошел солдат с каким-то списком. Фельдфебель направился к выходу и, выкрикивая солдат поименно, объявлял ночной пароль и определял их на дежурство.
Я был весь внимание: ночной пароль! Как он мне нужен!
Поужинав, я сел рядом с фельдфебелем. Мы разговорились. Мой собеседник был настроен пессимистически, но старался скрыть это.
— Сколько километров до фронта?
— Пять, господин капитан!
Вскоре я уже пробирался к фронту: ночной пароль мне сослужил хорошую службу. Несколько раз меня окликали посты, я отвечал как полагалось и продвигался беспрепятственно.
Теперь одиночные снаряды советской артиллерии летели через меня и рвались где-то в лесу, за моей спиной. Наконец пришлось расстаться с конем. Я его слегка привязал к молодому деревцу. С автоматом в руках пробирался я кустами, переходил полянки и вновь попадал в лесную чащу.
— Пятнадцать! — послышалось откуда-то справа (пароль был цифровой, и мой ответ в сумме должен был равняться 50).
— Тридцать пять! — ответил я и вышел на полянку.
Часовой меня пропустил, но я сам задержался.
— Где штаб полка?
Луна, вынырнув из облаков, осветила мои капитанские погоны. На совсем еще молоденького солдата они произвели устрашающее впечатление.
— Здесь только подразделение, — вытянулся он в струнку, глядя на меня немигающими глазами.
— Кто старший?
— Господин фельдфебель, — лепечет юнец.
— Где он?
— Здесь, господин капитан. — Он протянул руку, и тут я заметил искусно замаскированные землянки. Из ближайшей пробивался слабый свет.
Я спустился в землянку, где полуголый фельдфебель мылся над тазом с водой. Землянка была увешана коврами, меблирована: стол, табурет, железная кровать, круглое зеркало. Фельдфебель, увидев меня, поднял голову и вытянулся. Вид у него был смешной — с головы по плечам текла мыльная вода. Над тазом поднимался пар.
— Где штаб полка?
— В десяти километрах, господин капитан, — произнес фельдфебель, подбирая губами струйки мыльной воды.
— А штаб батальона?
— В двух километрах, господин капитан.
— Как туда попасть?
— Выйдите из землянки — и прямо. Никуда не сворачивайте, шагайте по проводу, что тянется от моей двери.
— Сколько до переднего края?
— Метров триста, господин капитан.
Я вышел из землянки, взялся за провод и пересек поляну. Но, войдя в лес, свернул направо и обошел всю поляну кругом. Пройдя метров сто, пригнувшись, я лег на землю и пополз…
Вот уже перелесок позади. То здесь, то там взвиваются в небо ракеты, ярко озаряя окрестность. С правой стороны из леса бьет крупнокалиберный немецкий пулемет, видимо, установленный на машине. Ленты трассирующих пуль удаляются в сторону советских позиций. Там наши.
Ползу по траве, даже не поднимаю головы. Где-то невдалеке рвутся мины. Свистят шальные пули. «Как еще меня встретят свои, ведь я в офицерской форме? Поверят ли?.. Где-то здесь должны быть у немцев минные поля…» Ползу.
Вот и немецкая фронтовая траншея — она пуста, зачехленные пулеметы врыты в землю. Рядом коробки с пулеметными лентами. Где же немцы? Ползу вдоль траншеи, затем быстро перебираюсь через нее и в темноте, перекатившись через бруствер, снова ползу. Когда горят ракеты — замираю лежа, гаснут — медленно продвигаюсь, ощупывая землю впереди себя. Вот уже, видимо, ничейная земля. Поднимаю голову. Что такое? Метрах в тридцати впереди над уровнем земли замечаю немецкую каску (она блестит при свете ракеты). Что это? Неужели здесь еще немцы?!
Отползаю резко вправо метров сто, затем снова поворачиваю, как мне кажется, в сторону своих, и опять та же картина — впереди каска немецкого солдата. Что это такое? Видимо, передовые охранения — последняя преграда! А где же тогда солдаты? Наверное, в землянках, вылезают только по тревоге, думаю я и снова ползу по мокрой траве. Теперь ясно, почему та траншея была пуста…
Как же быть? Если ползти дальше — все равно попадешь под перекрестный огонь наблюдателей, убьют из пулемета. Придется снять один пост, ползти вперед, — и тогда немцы уже заметить меня не смогут.
Решение принято. Ползу по направлению к каске. Она шевелится, вот она уже метрах в десяти. А вдруг там еще один солдат? Нет, пока стрелять рано! Немец смотрит вперед, я за его спиной — он не оборачивается и меня не видит.
