Ефрем Филофейский - Моя жизнь со Старцем Иосифом
Как-то раз Франциск пригласил одного духовника, чтобы тот совершил водоосвящение в комнате, где он жил. После этого юный подвижник взял поднос, чтобы угостить иеромонаха чаем. Старчик, увидев это, ударил снизу по подносу: все попадало на землю, чай разлился, сахар рассыпался. Юноша склонил голову, положил поклон и смиренно сказал: «Прости, отче!» Так он вышел из искушения победителем.
Но событие это все же сильно обескуражило Франциска. Приглашенный духовник постарался успокоить юношу, ведь тот был еще мирянином. Он сказал ему, что смог, но Франциск убежал и скрылся в одном из ущелий, подобном пещере. Там он проливал слезы с утра до вечера, пока не изнемог от продолжительного плача. Франциск плакал о том, что не может найти ни одного человека на Святой Горе, который занимался бы умной молитвой и мог бы стать его учителем. Этот помысл досаждал ему сильнее всего. Он думал: «Даже в пустыне я сталкиваюсь со страстностью». Искуситель, пользуясь этим случаем и неудачами Франциска в поисках желаемого наставника, начал внушать ему помысл: «Такого, как ты ищешь, ты не найдешь. Возвращайся назад. Приехав сюда, ты напрасно потрудился». И много еще чего подобного внушал Франциску изобретатель зла.
Но юный подвижник противостоял бесовскому нападению и говорил: «Вернуться назад? Опять мирская жизнь? Нет! Или умру, или разбогатею духовно: не хочу быть фальшивым монахом».
Наконец вечером, когда уже заходило солнце, Франциск, голодный, измученный слезами, успокоился. Он смотрел на церковь Преображения Господня на вершине Афона и молил Господа от всей своей истерзанной души: «Господи, как Ты преобразился пред Своими учениками, преобразись и в моей душе! Угаси страсти, умири мое сердце. Дай молитву молящемуся и удержи мой неудержимый ум». И когда он с болью это произносил, оттуда, от храма, пришло некое легкое дуновение, исполненное благоухания, и наполнило его душу радостью, светом, Божественной любовью. И начала у него из сердца изливаться непрестанная молитва с такой сладостью и блаженством, что он думал: «Вот он, рай! Другого рая мне не нужно». Франциск видел себя как двух разных людей: снаружи — одного, а внутри — другого, который говорил молитву с математической точностью, как часы. И удивительно было то, что он продолжал ее говорить без всякого собственного старания.
Как только Франциск это осознал, он удивился и сказал: «Что со мной сейчас случилось? Как во мне говорится молитва? Я так долго прилагал столько стараний и не мог достичь этого».
До сих пор он искал молитву, как слепой. Читал и слышал о свете умной молитвы. Верил, что он есть, поэтому у него и была огромная жажда этого света. И теперь, увидев, что молитва не прекращается и он чувствует блаженство и наслаждение, Франциск сказал: «Так вот что такое умная молитва, о которой я читал в аскетических книгах! Вот какой у нее вкус! Вот каков этот свет!»
Он встал, полный благодати и беспредельной радости, и вошел в пещеру, ибо уже наступила ночь. Прижав подбородок к груди, он начал умно говорить Иисусову молитву, на вдохе и на выдохе, и вкушать сладость, проистекавшую от дарованной молитвы. И всего несколько раз произнеся эту молитву, он внезапно был восхищен в созерцание. Хотя телесно он находился в пещере, за закрытой дверью, он очутился вне ее, на Небе, в некоем чудесном месте, с беспредельным миром и тишиной в душе. Было совершенное успокоение. За пределами всякого желания. Без тела. Только об одном он думал: «Боже мой, пусть я уже не вернусь в мир, в эту израненную жизнь, но пусть я останусь здесь!» После того как Господь успокоил его, насколько изволил, Франциск снова пришел в себя и увидел, что он в пещере. С тех пор Иисусова молитва, столь чудесным образом дарованная от Бога, не прекращала умно твориться в нем до последнего вздоха. [99]
* * *
Когда кто-нибудь из христиан, мирских или монахов, удостаивается дара умной молитвы — это настоящее чудо, это благословение Божие. Однако от человека требуется, чтобы он сделал то, что должен сделать. Все человеческие усилия должны быть к этому приложены. Должны умолкнуть внутренние и внешние уста человека — рассудительно, осознанно, не бессознательно и бессмысленно, а с пониманием того, что молчание — это путь к умной молитве и помощь для ее обретения. Когда монах молчит и внутренне понуждает себя к единению с Богом посредством умной молитвы, он поначалу встречает немалые трудности. Если христианин, а особенно монах, положил этому начало, поставил себе именно такую цель — обрести умную молитву, которая есть средоточие, предназначение, основание и вершина монашества, то стоит только диаволу почуять это, как он приложит все силы, употребит все возможное и невозможное, чтобы заградить человеку путь, создать препятствия, лишь бы христианин не приблизился к этой цели, лишь бы ничего не вкусил от благ молитвы. Ибо если человек хоть что-то вкусит от умной молитвы, кто тогда его сможет удержать? Кто ему сможет воспрепятствовать? Ведь тогда человек думает: если так прекрасно пребывать с молитвой уже в самом начале, если у нее такой чудесный вкус, если в ней столько света, столько силы веры, если она так соединяет с Богом, то что будет, если еще больше углубиться в нее? Что будет, если мне откроется это таинство умной молитвы? Стоит или не стоит трудиться ради этого? Вот почему диавол думает: положу-ка я человеку препятствия сразу, чтобы он случайно чего-нибудь не познал. Поэтому-то мы и сталкиваемся с трудностями в умной молитве. Приходит вселукавый и приводит нам на ум тысячи помыслов, лишь бы только воспрепятствовать в достижении той святой цели, которую Бог положил перед человеком, монахом, христианином.
Проходит время, утекает драгоценное время, бегут года, ум приобретает привычку рассеиваться на то и на се, а язык — болтать то об одном, то о другом, то о третьем деле. И так время исчезает как сон, как тень, улетает как птица. Летит птица и не оставляет после себя следа — так и время покидает нас непрестанно. А диавол лишает нас цели, ради которой мы приняли монашество, а если сказать истину — ради которой к монашеству нас привел Бог по Своей беспредельной любви и великой милости. Надо осознать, что мы как монахи должны продвинуться в молитве. Должны что-то познать из умной молитвы. Увидеть немного красоты, вкусить немного благоухания умной молитвы. Увидеть, как разговаривает душа с Богом: что она Ему говорит, что Бог ей отвечает, каково Лице Божие, каковы черты Божественного Лика, как Бог показывает Себя человеку, какова связь Бога с душой. Умная молитва укрепляет веру в Бога. Когда умно молящийся ощущает величие веры, пусть приходят миллионы философов, чтобы говорить ему против веры. Они не поколеблют его ни в каком случае. Простой монах с большой, ощущаемой им верой разобьет все их доводы.
