Людмила Улицкая - Поэтка. Книга о памяти. Наталья Горбаневская
– Как стихи?
– Да. Почему я не сделала подзаголовок «Составила Наталья Горбаневская»? [В книге Н. Горбаневская указана как автор, а не как составитель. – О. Р.] Нет, я чувствовала себя автором этой книги. Хотя книга документальная, хотя моего личного текста там очень немного, но я это чувствую как свою книгу, я ее очень люблю. Сейчас она так нужна. Я думаю, что в этой книге люди учатся не только сметь выходить на площадь, а еще многим вещам – как выходить, зачем, как к этому относиться. Читая и показания, и последние слова пятерых демонстрантов, я думаю, что она может научить, что нужно всегда оставаться самими собой. Это вообще для меня самое важное, я всё время пытаюсь это твердить. Я знаю, что это не так легко. Но вот не нужно себя никуда за волосы тащить.
– В том числе на площадь?
– В том числе на площадь…[48]
Григорий Дашевский
Где поставить памятник
…В расчете на будущее можно было бы поставить памятники диссидентам уже сейчас, но не торжественные, а фиксирующие это их промежуточное присутствие в нашей жизни – уже не электризующее, еще не мраморное. Где поставить памятник Буковскому – вопрос сложный, то ли у памятника Маяковскому, где он организовывал поэтические чтения, то ли у Владимирской тюрьмы, то ли у одной из спецлечебниц. А вот где поставить памятник участникам демонстрации – ясно: там, где она и проходила, на Лобном месте. Семь фигур в натуральную величину сидели бы на краю тротуара, как они сидели 25 августа 1968 года. Если гуляющие граждане будут отламывать им бронзовые очки или древки плакатов, это будет только продолжением происходившего в тот день.
В малиннике, в крапивнике, в огне
желания, как выйдя на закланье,
забыть, что мир кончается Казанью
и грачьим криком в забранном окне.
Беспамятно, бессонно и счастливо,
как на треножник сложенный телок…
Расти, костёр. Гори, дуга залива.
Сияй впотьмах, безумный мотылек.
Между явью и сном,
между боем кукушки
и стуком машинки
на пруду жестяном
жестяные кувшинки.
За китайской стеной
ты скончаешься там же, где зачат,
где мишени кружок жестяной
или солнечный зайчик.
Где качается лист
театрального грома,
где ты дома
и где ты не дома,
где твой путь, как и прежде, кремнист.
Бутырка, пcихушка
24 декабря 1969 года была арестована Наталья Горбаневская.
НАТАЛЬЯ ГОРБАНЕВСКАЯ, 1936 года рождения, в 1963 году окончила филологический факультет ЛГУ, талантливый поэт, участник демонстрации 25 августа 1968 года на Красной площади против ввода войск в Чехословакию, автор книги «Полдень», где собраны материалы о демонстрации 25 августа, член Инициативной группы по защите гражданских прав в СССР, мать двоих маленьких детей (старшему – 8 лет, младшему – 1 год 7 мес.).
24 декабря у ГОРБАНЕВСКОЙ на квартире был произведен обыск. Постановление на обыск подписано ст. следователем прокуратуры г. Москвы Л. С. АКИМОВОЙ, обыск производил следователь прокуратуры ШИЛОВ. При обыске изъяты самиздат, рукопись «Бесплатная медицинская помощь», «Реквием» с дарственной надписью А. АХМАТОВОЙ.
У друзей, присутствовавших на квартире у ГОРБАНЕВСКОЙ во время обыска, был произведен личный обыск.
НАТАЛЬЕ ГОРБАНЕВСКОЙ предъявлено обвинение по ст.190–1 УК РСФСР, следствие ведет Л. С. АКИМОВА. Сейчас ГОРБАНЕВСКАЯ в Бутырской тюрьме.
НАТАЛЬЯ ГОРБАНЕВСКАЯ еще в 1968 г. – после демонстрации 25 августа – была объявлена невменяемой, и теперь ей угрожает бессрочное заключение в больнице-тюрьме[49].
Наталья Горбаневская
И потекла кровь
На дворе стоял 1969 год. За два месяца между обысками (23 октября и 24 декабря) у меня снова накопилась груда самиздата, и районный следователь Шилов, непривычный к политическим делам (на то ему в помощь были приданы два типа из КГБ), составляя протокол, время от времени обращался ко мне же за помощью. Во время обыска всегда выплывают мелочи, которых раньше было не отыскать. Так нашлось бритвенное лезвие, которым я немедленно – зная, что сегодня меня не просто обыщут, но заберут, – принялась точить карандаши для старшего сына-школьника. Оно было у меня в руке, когда Шилов протянул мне очередной «документ», предназначенный к изъятию: как, мол, это лучше записать в протокол? Едва увидев, что он собирается изъять, я бросилась отнимать у него сколотые скрепкой листки, восклицая: «Что вы берете! Это же автограф Ахматовой!» – и… в короткой и непобедоносной схватке зацепила его бритвой по косточкам пальцев. Потекла кровь, один из гэбистов в восторге кинулся к телефону извещать «моего» следователя Акимову, что Горбаневская оказала вооруженное сопротивление, напала на Шилова… Уже решенный арест получал дополнительное обоснование, а главное, неизмерима была чекистская гордость: в кои-то веки натолкнулись на «вооруженное сопротивление»[50].
Наревешься, наплачешься вволю
на зеленой траве
и опять возвращайся в неволю
с глухотой в голове.
Наревешься, наплачешься, горьких
наглотаешься слез,
на крутых укатаешься горках
в лопухи под откос.
И опять возвращайся. Доколе ж
всё туда да туда ж?
Все ладони в колючки исколешь —
и востри карандаш.
Накарябай строку, нацарапай
на запястьи своем
да травинку кровинкой закапай
за рабочим столом.
Наталье Горбаневской было предъявлено обвинение в «распространении заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». В вину ей ставили также участие в демонстрации 25 августа 1968 года, написание и распространение письма об этой демонстрации, очерк «Бесплатная медицинская помощь», подписи под документами Инициативной группы, участие в издании «Хроники текущих событий». Также ей предъявили обвинение в нападении на представителей органов охраны порядка при исполнении служебных обязанностей. Районный следователь Шилов прославил свое имя знаменитым порезом от «вражеского оружия».
