Анна Ветлугина - Бах
Из постоянных скрупулезных подсчетов, дошедших до нас, можно воссоздать подробности быта нашего героя. В письме к своему школьному другу он называет определенную цифру — примерную общую сумму своего ежегодного дохода — 700 талеров. Выглядит внушительно, особенно если вспомнить с чего Бах начинал в свою бытность певчим — всего лишь 14 талеров. Но не следует забывать: это не оклад, а всего лишь совокупность разных доходов. Собственно, канторское жалованье едва превышало сотню. Немного доплачивали из церковных сборов, немного за школьное преподавание. Львиную долю учительского гонорара Иоганн Себастьян, как мы помним, отдавал латинисту Пецольду. Также некоторая доля полагалась кантору от заработков воспитанников. В основном речь шла о выступлениях детей в домах зажиточных бюргеров на Новый год и в день архангела Михаила, отмечаемый 29 сентября.
Почитание этого святого началось на заре христианства, став символом победы Добра над Злом. В Средние века авторитет его в некоторых странах (например в Ирландии) не уступал авторитету Богоматери. Архангел Михаил играл роль посредника между Богом и человеком, исцелял болящих, защищал народ Божий от опасностей. С его именем связывались чудесные явления. Одно из них произошло на рубеже V и VI веков, во время понтификата Григория Великого, признаваемого и католической и православной церквями. Тогда в Италии свирепствовала чума. Григорий, уверенный в том, что страшная болезнь послана Всевышним в качестве кары за людские грехи, организовал покаянную процессию через весь Рим, охваченный мором. Когда кающиеся проходили мимо гробницы императора Адриана близ Ватикана, над ее куполом показался архангел Михаил, который вложил свой пылающий меч в ножны.
К XVIII веку праздник святого Михаила утратил былую торжественность и важность с церковной точки зрения, но остался почитаем народом в странах Европы. Особенно его любили праздновать в Германии, поскольку архангел Михаил считался одним из покровителей этой земли.
В народном прочтении день святого Михаила обозначал окончание сельскохозяйственных работ, сбор плодов и подведение итогов. Повсюду открывались ярмарки, куда крестьяне привозили овощи, фрукты, мед, масло и множество других съедобных вещей.
В Лейпциге — столице ярмарок — празднование происходило с особым размахом, и многие горожане с радостью украшали его ангельским пением воспитанников Томасшуле, не беспокоясь дополнительными тратами на певчих и их руководителя.
Платили и деньгами, и «натурой», в частности молодым вином.
Но и эта статья дохода не являлась основной в бюджете кантора. Львиная доля заработка шла с похорон и бракосочетаний. Они оплачивались гораздо выше, правда, и труда требовали немало. Кантору приходилось сопровождать весь обряд от церкви до дома или кладбища и лично идти за процессиями. Дату свадьбы назначали заранее, и, как правило, она не попадала на самое холодное время года. А вот с похоронами, как нетрудно догадаться, дело обстояло иначе. Кантору с мальчишками неоднократно приходилось идти с пением в любую погоду, невзирая ни на проливной дождь, ни на пронизывающий ветер, ни на снег, бьющий в лицо.
Свадебные мессы имели разные разряды. Самый высший приносил кантору два талера. Касаемо похорон — в источниках приводится сумма в один талер 15 грошей.
Очевидно, более надежным источником дохода были все же похороны. Возможно, сделать свадьбу подешевле считалось менее предосудительным, чем экономить на последних почестях. Во всяком случае, в письме к другу Бах сетует на хороший воздух Лейпцига, из-за которого люди не хотят умирать. Самым плохим годом композитор называет 1727-й, принесший ему одни убытки. Иоганн Себастьян даже примерно оценил постигший его материальный ущерб в 100 талеров. А вот для истории музыки этот год оказался, напротив, крайне выгодным. Мир получил баховские «Страсти по Матфею».
Но даже те лейпцигцы, которым «хороший воздух» не помог продолжить свое земное существование, — и они порой находили способ оставить кантора с носом, завещая хоронить их без музыки. А брачующиеся могли в целях экономии уйти венчаться в какую-нибудь деревенскую церквушку. Порой это были весьма состоятельные и многообещающие клиенты.
Ну а как же, собственно, композиторская работа?
Разумеется, она оплачивалась, но по-разному: в зависимости от заказчика. Более всего в Лейпциге Бах написал музыки для церкви — кантаты, оратории, пассионы. Эти заказы не относились к высокооплачиваемым, хотя именно они, наряду с органными сочинениями, составили важнейшую часть баховского наследия.
Писал Иоганн Себастьян музыку и для городских событий, важнейшим среди них считались регулярные перевыборы магистрата. Но главный «навар» композитор получал от произведений «по случаю». Чаще всего «случаями» являлись семейные события влиятельных особ. Уже упоминавшаяся «Траурная ода» на смерть курфюрстины Христианы Эбергардины могла послужить как раз таким примером. Также известна Кантата № 249а, исполненная в день рождения герцога Христиана Саксен-Вейсенфельского.
Писалась музыка и для университетских торжеств, например профессора А.Ф. Мюллера поздравили с днем рождения баховской кантатой № 205. А когда король Фридрих Август II в 1727 году посетил Лейпциг, в его честь организовали исполнение Кантаты № 193а.
Не прекращалось музыкальное общение композитора со светлейшим другом — князем Леопольдом Ангальт-Кетенским. Его чахоточная жена, не переносившая музыки, скончалась как раз в год переезда семьи Бах. Спустя два года после смерти супруги Леопольд женился во второй раз на принцессе Шарлотте Фридерике Нассау-Зигенской. Подарком ей в день рождения от Баха стало исполнение Кантаты № 36. Когда же годом позднее у аристократической четы родился первенец, Иоганн Себастьян посвятил новорожденному партиту и отправил князю ее ноты, сопровожденные стихотворением собственного сочинения.
Время от времени у композитора случались гастроли. В1727 году, том самом, «убыточном», его позвали выступать в Гамбург, где о нем с момента импровизации перед Рейнкеном ходили легенды. Годом позже он поехал в Веймар. Суровый феодал, герцог Вильгельм Эрнст, когда-то сажавший композитора под арест, к этому времени уже умер. Его наследником стал нелюбимый племянник и хозяин Красного замка Эрнст Август, который знал и ценил Баха с детства. Думается, в герцогском доме Бах смог отдохнуть душой и ощутить хотя бы на некоторое время уважение и восхищение композиторским талантом, которого ему так не хватало в Лейпциге.
Но, конечно, с гораздо большим удовольствием Иоганн Себастьян посетил бы Кетен, где царственные особы относились к нему как к равному. Уже поутихла и отдалилась скорбь по Марии Барбаре, угнетавшая композитора в этом городе. Почти десять лет прошло с ее смерти. Анна Магдалена заполнила собою пустоту в сердце Иоганна Себастьяна. Кетен и княжеский замок она вспоминала часто. Ведь там произошли основные достижения ее певческой карьеры.
